Алексей Ларин - Книга поэм и стихотворений

Счастливой девушке дарить
Затем он стал подарки;
Слова любви ей говорить,
Признавшись в чувствах в парке.

Столкнулись нежно их уста
В чудесном поцелует.
Триумф красавицы настал,
Влечением чаруя.

Решила Лена: «Я в себя
Директора влюбила,
И, сердце богача губя,
Навечно покорила».

Сказал директор, что лишь смерть
Когда-то их разлучит.
Елена думала, как в сеть
Супруга заполучит.

Дела шли к свадьбе уж у них,
И Лена ликовала,
Что у неё такой жених,
Но вдруг она пропала!

С надеждой поиски вели
По городу родные.
Найти Елену не могли,
Забыв про выходные.

Напрасно девушку везде
Полиция искала.
Намёка не было нигде,
Куда она попала.

Исчезла девушка как сон,
И близкие решили,
Что похитители в притон
Студентку поместили.

Секрета нет, как подлецы
Девчонок похищают.
За деньги их в бордель дельцы
Насильно помещают.

Но не нашли её в местах
Разврата и порока.
Закрался в душу близких страх,
Что Лена – жертва рока.

Подумали они, как смерть
Елену погубила.
Мог девушку убить посметь
Какой-нибудь верзила.

Прошёл так месяц с той поры.
Родные горевали.
Друзья, собравшись в пик жары,
Елену поминали.

Явившись к Боре во дворец,
Они вина напились.
Отведав жирный холодец,
За душу помолились.

Борис за Лену поднял тост:
– «Друзья, сейчас я выпью
За то, чтоб в рай открылся мост,
А путь стал лёгкой зыбью!

Нельзя умом предел постичь
Моей безумной скорби.
Кричит в саду зловещий сыч;
Во сне меня коробит.

Весь месяц птица во дворе
Ночами прорицает.
Сидит в невидимой дыре
И гибель возвещает.

Увы, наверное, маньяк
Убил мою невесту.
Нальём приятели коньяк,
Теперь как раз он к месту!

Я горем страшным потрясён,
И болен не на шутку,
Тоскою смертной унесён,
Мне плохо, грустно, жутко!

Пускай душа найдёт приют
В чудесном дальнем рае.
Пусть птицы милые поют
Ей круглый год о мае.

А я мечтаю лишь о том,
Как с ней соединиться.
Хочу с Всевышним я Творцом
Однажды примириться».

Окончил речь свою Борис,
Коньяк крепчайший выпил,
Клониться спьяну начал вниз,
Но встал затем как вымпел.

Недолго Боря постоял,
И выпивкой облился.
Пиджак малиновый не снял,
Зато на стол свалился.

Когда уснул он, наконец,
Добравшись до дивана,
Друзья решили, что дворец
Нельзя покинуть рано.

Продолжив Лену поминать,
Жуя вкуснейший ужин,
Поэт стал в мыслях вспоминать.
Как был он ей не нужен.

Воды он скоро захотел,
Пошёл попить на кухню,
Тарелку на столе задел,
И торт внезапно рухнул.

Весь мусор Михаил подмёл,
Хоть было спьяну дурно.
К друзьям он снова бы пошёл,
Но шприц увидел в урне.

Внутри шприца виднелась кровь
Ничтожной алой каплей.
Он понял, где его любовь,
Взяв вещь со свёртка с паклей.

Не зря кричал зловещий сыч,
Его влекла пожива.
Противный, жуткий, хриплый клич
Вещал, что Лена жива!

О том, что девушка вблизи
Поэт вдруг догадался.
И страх волнением пронзил,
Когда он вниз спускался.

Подумал Миша про себя
К подвалу направляясь,
Что он, пропавшую любя,
Поймёт секрет, стараясь.

– «Зачем нужна Борису кровь,
Что с нею мог он делать?
Ответ приятель приготовь,
С какого жидкость тела?»

В дверь Миша громко постучал
Огромного подвала.
Ему стон тихий отвечал,
Им Лена помощь звала.

Лопатой сбил поэт замок,
И к девушке ворвался:
– «О как подлец Борис жесток,
Над милой издевался!»

Директор девушку связал,
И кляп ей в рот засунул.
Невыносимо пах подвал,
Хоть свежий воздух дунул.

Она, скрутившись калачом,
Лежала на диване.
В ней била в прошлом жизнь ключом,
Но вытекла в страданье.

Иссохла Лена как цветок
В пору жары несносной.
И бледный лик повергнул в шок
Поэта скорбью мощной.

Подруге вынул кляп со рта
Движеньем быстро Миша.
Сказала Лена: – «Заперта,
Сидела здесь я мышью.

Позвать на помощь не могла,
В бессилии молилась,
Вокруг меня чернела мгла,
В мозги мне страхом лилась.

Борис раз в сутки приходил,
Кормил меня и мучил;
Шприцом брал кровь, и тут же пил,
Да бил на всякий случай.

Потом водою обливал,
Насиловал нещадно,
Жестоко тело целовал,
Кусая кожу жадно.

Желала я лишь умереть
В сыром углу подвала.
Не шла ко мне подруга-смерть,
А юность сил вливала.

Борис держал меня живой,
Колол мне витамины.
Питалась киви я, халвой,
Давал он апельсины».

– «Зачем ты мучаешь меня?»
Однажды я спросила.
– «Затем, что женщина – свинья,
Ей нужен секс и сила!

Тебе даю я только то,
Что ты давно хотела.
Взывал к душе твоей пустой
Могучий голос тела.

Инстинкт привёл тебя ко мне,
На верный путь направил,
Ты видела в приятном сне
Любви игру без правил.

Ну что ж, получишь ты сполна
И боль, и наслажденье.
Нахлынет чувства пусть волна,
Экстаза в униженьях».

– «Не нужен мне такой экстаз!»
– Ему я отвечала.
– «Но он души твоей приказ,
Начнём же всё сначала.

Мы славно время проведём,
И ты познаешь счастье.
Его мы вместе обретём
С призывом дикой страсти.

Умрём когда-то мы вдвоём
В объятьях на рассвете.
Разбудит нас вселенский гром
В день судный на том свете.

Что наша жизнь? Сплошной обман
И вечное страданье.
Она как сон – сплошной туман,
А смысл её – рыданье».

В слезах Елена затряслась,
Пока поэт снял путы.
Но он сказал: «С дивана слазь,
Жених пусть плачет дутый»!

На руки Лену взял потом,
К друзьям наверх поднялся,
И сразу рассказал о том,
Чем Боря с ней занялся.

Друзья в полицию вести
Не стали негодяя,
Решив в подвал его снести,
Чтоб там побыл, страдая.

Елену отвезли домой,
Попутно успокоив.
Она молчала как немой,
Но говорили трое.

Желали Боре мстить они,
В дворец вернувшись снова,
Чтоб он провёл в грядущем дни
От мук весьма сурово.