Сергей Пустовойтов - Влюблённость. Лирический сборник

Хочу развеселиться, по всей весне разлиться.
Просторы, нивы, горы, небесный синий свод.
Разлиться, раствориться, с тобой едино слиться,
И утопится, скрыться, в весны водоворот.
Хочу тебя я слышать,
Журчаньем сердце дышит,
Струятся с плеч кудряшки
И приоткрыт чуть рот,
Губами прикоснуться, взлететь и там очнуться,
В объятьях задохнуться от счастья, как пилот.
Хочу с тобой остаться, тебе одной отдаться,
С реальностью расстаться, тела пуская в ход.
Друг другом наслаждаться, входить и возвращаться,
Смотреть, ласкать и слушать словесных трелей сброд!

Вид ликующий, страстью вспененный,
Рыжий цвет волос завитых
И помады блеск, чуть сиреневой,
Визг колёс от машин вороных.
Да, на всё наплевала, размазала,
Только друг, да кутёж на уме,
Страсть с любовью и чувство экстаза,
Всё, что жизнь наполняет вполне.
Родила, пожила, натерпелась,
А теперь для себя в адский пляс.
Тело нежное сладостью тешила,
Пока младости пыл не угас.
Ничего для неё нет запретного,
Она всё разрешила себе.
Ни детей нет, ни мужа, ни лешего,
Только друг, да постель на уме…
И еще друга «друг», такой ласковый,
Что в неистовстве пульсом скача,
Проникает в тоннель наслаждения,
Сам же он – наслажденья «свеча».
Вид притихший, под белым кружевом,
Рыжий цвет волос завитых,
И помады блеск, тут неважен он,
И венки из цветов неживых…

К любой и всякой женщине
Меня не тянет.
Хотя, глазами каждую готов,
Прелестна, что своими телесами,
И ходит, извергая бурю слов.
Особое влеченье, не обычно словно запах,
Оно приходит, как-то невзначай,
Я думаю, виной такое воспаренье…
Или добавил кто-то что-то в чай?
Страсть, точно и любви поинтересней,
Забудешь всё, влечет с неистовством таким,
Какие могут быть в помине обещанья,
Что дал родителям, жене, друзьям, родным?
Страсть – вот вершина мирозданья,
И, видимо, её «святой» канал.
Всему, что кропотливо долго строил,
Приходит вмиг заслуженный финал.
Те, что хитрее, всё ж живут, как будто вместе,
А страсти разжигает каждый сам.
Горит костёр уж тысячи столетий…
А кто разжег его? Наш праотец Адам?
Конечно, о Адаме, это отговорка,
Тут разжигает каждый, как умеет сам.

Когда жена красива и мила,
И нравится мужчинам поголовно,
Опасно посылать супругу «НА»,
А то она поймет тебя дословно.
Ведь голова красавиц занята собой,
Да и во сне им грезится такое…
Весной, так и совсем вся в небесах
И кроме «МО ЛЯМУР», в ней нет сокровищ.
И с возрастом вся эта кутерьма
Всё усложняется, меняя краски.
Отбросив ложный, в их понятии стыд,
Кидаются в объятия без опаски.
О жизнь, всегда-всегда ты такова,
Да и такой останешься, наверно,
Коль у тебя красавица жена,
Мысль об измене бьет по сердцу верно.
Бери же все равно красивую жену,
Чтобы с тобой она всегда дружила.
Дари цветы, подарки и любовь свою,
Чтоб все успешно так у вас сложилось.
По крайней мере, эта красота,
Что рядом есть, бесспорно, окрыляет.
О том Омар Хайям создал трактат,
А кто не знал, пусть непременно почитает.

Хорошо человеку
Не от того,
Что ему хорошо…
И, наверное, многим такое
Понятно,
Что тогда хорошо
И приятно тогда,
Когда делаешь другу
Приятно.
А ещё хорошей, когда это она
Замечательно так объясняет
Стоном, вздохами, либо
Гримасой своей,
Убедительно всё выражает…
Реакцию, мой друг,
Такого упражненья,
Я называю —
Чувством наслажденья!

По весне во дворах прорастает трава,
По весне на кустах появляются почки,
По весне у подъездов, на крышах, в садах,
Двухэтажные движутся кошки…
Всё в движенье приходит и вопрос задаёт
Лёгкий дух, ветерком принесённый,
Щебетанием птиц, взмахом женских ресниц:
«Всё настало! Ты, что не влюбленный?»
Оглянись же вокруг, посмотри в блеск зрачков,
Проплывающих мимо девчонок,
Ставни окон открой и отдайся весне,
Стань, хотя бы в природу влюбленным!
Двухэтажные птички на ветках сидят,
Двухэтажные мухи летают,
Странен ты в декорациях новой весны,
У тебя этажа не хватает?!

Она притяжение большое имеет,
Когда он в ней видит прекрасный объект…
Мужчина теряет вдруг всякое рвенье,
Когда нет надежды, истратить «комплект».
А если красотка лишь крутит и веет,
Своими флюидами возле тебя,
Возможность, что «это» когда-то наступит,
Фантазию греет, лишь жизнь веселя.
Стараться быть скромной, вообще недоступной,
В одежде всё выразить стилем таким…
Опасно, пусть будет хоть что-то влекущее
К прекрасным и чудным таинствам твоим.
Желай себя так, чтоб другие желали,
Люби себя так, чтоб один полюбил,
Кого изберёшь в своей жизни вначале,
Другие пусть тратят, напрасно свой пыл!

Логика женская очень проста.
Может, конечно, быть сложной:
Думают женщины, что с ними живут
За то, что они отлично сложены,
За красивые формы, ресницы, глаза,
За характер покладистый.
Последнее ставят в основу угла
Те, что вообще не красавицы…
Мужская же логика, проще ещё,
Ведь сотворены они первыми,
Женщин им Бог дал лишь для того,
Чтобы уладить с их нервами…
Чтоб через женщин страсти унять
И ощутить наслаждение…
Держит мужчину при ней мастерство,
С которым творится «падение»…
«Толстая, худая – это все равно.
Пусть уродом будет – по ночам темно!»…
Дал нам наставление Роберт Бёрнс не зря,
Был он в этом асом, как и, впрочем я.
Для чего наряды, обувь, макияж,
Когда можно сразу нагишом на пляж.
И, вообще, не важно, главное нагим,
Упиваться страстно мастерством плотским.

Нет Родины прекрасней,
Нет Родины милей.
Люблю простор бескрайний
Её степных полей…
Колосьев хлебных волны
И волны вод морских,
И горы и предгорья,
Полёт коней лихих!
Байгу и автогонки,
Ночных огней полёт
И в небе след белёсый,
Что чертит самолёт.
Люблю свою отчизну,
Люблю свою страну,
Народ многоязычный,
Столицу Астану!
Что дверь открыл вселенной,
Великий Байконур,
Актау – порт Каспийский,
По волнам яхт аллюр…
Всё радостно для взора
И телебашен стан,
Взметнулся ты мечтою
В синь неба Казахстан!

Жил и бороздил моря и океаны,
Неизвестный и простой моряк,
Посещал он города и страны,
Впитывал в себя их необычный смак!
И душа его была готова,
Хоть он сам об этом и не знал,
Совершать великое, большое,
Только что? Никто б не угадал.
И в одном из городов прелестных
В галерею он войти успел,
Дух Дали – художника известного,
Неожиданно для всех в него влетел.
Замыслов у Сальвадора было много,
Все он не успел их воплотить,
Ожидал он душу и нашел её,
И решил в ней жить, не отпустить.
Поражен увиденным и странным,
На корабль Эдуард взошел,
А в руках мольберт и кисти с красками,
Что для рисованья приобрёл.
На холстах шедевры появились
По волшебному персту судьбы,
Стал художником моряк известным —
Воплотителем чужой несбывшейся мечты.
Пораженный чудом мир его воспринял,
А картины оживили Сальвадора прах,
Пустовойтов Эдуард, творящий чудо,
Сальвадор Дали живет в твоих руках!