Юрий Яхонтов - Время тихой красоты. Избранные стихотворения

Я стою, своим дыханьем грея,

Пальчики холодные берёз.

Рыжий сеттер носится по полю,

А зачем – и сам не знает он.

Просто снег и поле – это воля,

Воля из прапращурных времён.

Сердце разрывается на части,

А на морде радостный оскал.

Что же, видно, он собачье счастье

На морозном поле отыскал.

Счастье обретённого простора,

Не остановиться на бегу,

Будто символ жизни и задора

Распласталось пламя на снегу.

Примерю взглядом древние доспехи —

В плечах узки – а значит мы растём,

И все невзгоды, значит, нипочём?

И впереди надежды и успехи?

Так думал я, когда не знал печали,

Когда ты юн, всё просто и легко,

Но видно, до успехов далеко,

И лучше люди, кажется, не стали.

Находят всех и беды, и утраты,

И в наши дни, и в прошлые века,

И думаю совсем не свысока

О всех ушедших, сгинувших когда-то.

О них, о них забрало звякнет с грустью,

Их увела сиреневая даль,

В углу ржавеет боевая сталь,

Но снисходительно не улыбнусь я.

Пусть не одеть железную рубаху,

Но принимаю от ушедших приз —

На ржавой стали выбитый девиз

«Не покорюсь унынию и страху»!

Иных, былых времён предметы,

Музейный зал, застывший ряд.

Давно забытые сюжеты

Мне так о многом говорят.

Всё как-то одухотворённей,

Когда стемнело за окном…

И звуки глуше, отдалённей

И я склонился над стеклом.

И оторваться мне не просто —

Там то, что отыскать нет сил,

Там утончённый женский профиль

Меня тревожно поразил.

Белеет древняя камея,

И позабытый, нежный лик,

Не в камне, думал я, немея,

А в сердце у меня возник.

Всё те же давние картины,

И ты такой же, как и был,

И снова в зарослях малины

Журчи ручей свою мне быль.

Как здесь отрадно жарким летом,

Всё льнёт к воде, здесь жизни ток,

Стрекозы ведают об этом

И пролетевший мотылёк.

И каждый делает, что знает,

Всё, что имеет – отдаёт.

Малина ягоды роняет,

И соловей в ночи поёт.

И словно говоришь мне кстати:

Ты в город так давно ушёл,

Гляди, как много ты утратил,

Но так ли много приобрёл?

Как много мысли вдохновенной,

Как много чувств в душе согрето.

Нигде, конечно, во вселенной

Такого не найти букета.

Он признак необычной доли,

И на земле – недолговечен.

И за стеной, не от того ли,

Веселья жаждут каждый вечер.

Как грустны эти все гулянки,

День каждый чувствами мертвея,

Себя мы губим.

Так вакханки

Убили некогда Орфея.

Где шиповник цветёт, где сирени соседство —

Старый дом. Стены серы, но память светла —

Приезжаю сюда, здесь прошло моё детство,

Где дорожка крапивой уже заросла.

Неизменно здесь всё – всё меняется где-то,

Солнце гаснет, на стёклах рубины горят.

Слышу чьи-то шаги, или, может быть, это

Половицы, скрипя, о былом говорят.

Глухо треснет бревно – свой резон в разговоре,

Только печка молчит, словно тайну храня,

Что когда-то давно, в отзвучавшем миноре,

Кто-то так же грустил, так же думал, как я.

В ком-то мысли такие уже возникали,

Взяв из прошлого чьи-то привычки взаймы,

Чтоб во времени дальше отдать, по спирали,

Только в новом витке повторяемся мы.

Утро летнее мысли ночные изгладит,

Но старушка соседка, взглянув сквозь года,

Вспомянёт, что походкой я вылитый прадед,

В точь как он…

Я не видел его никогда!

Почему-то с детских пор

Не влечёт морской простор.

А влечёт высокой грустью,

В чистоте росинок-слёз,

Луг заросший, захолустье

Среди елей и берёз.

Эти малые пространства —

Сердцу милые места.

В каждой травке – постоянство

Повториться сквозь лета.

Упаду заворожённо

На душистую постель.

Надо мной гонцом Гвидона

Прогудит весёлый шмель.

Так всё было изначально,

Мир доверчив и широк.

Разминаю машинально

Фиолетовый цветок.

Пахнет остро, пахнет пряно —

Валериана, валериана…

Как ароматны травы до покосов.

В зелёный мир струится благодать.

Жужжит пчела, и никаких вопросов,

И ничего не хочется решать.

Иду тропинкою едва заметной,

Корявый дуб – старик, прошедший путь,

К реке склоняется в надежде тщетной

Живой водою молодость вернуть.

Как нежно греет нежное светило,

Чисты цвета на капельке росы.

С природой слиться?

Но всё это было,

Давным-давно – философ Лао-цзы.

И на душе – всё так неодносложно,

Природу сердцем трепетно любя,

Я понимаю, что уйти возможно

От всех вопросов, но не от себя!

Полезным быть!

Тогда душа согрета.

Иду рекой – день катится в зенит,

Земля тепла, как будто тропка эта

Тепло ушедших бережно хранит!

Здесь над полем дух осенне-грустный,

Дрёма, дрёма об ушедшем лете.

Поедает заяц лист капустный,

А меня вблизи и не заметил.

Мир вокруг в осенний цвет окрашен.

Тишина на опустевшем поле.

Я смотрю – меньшие братья наши

Так красивы и чисты на воле.

Место здесь, подальше от дороги,

Всё-то видно, все пути открыты.

Станешь тут пугливым, если ноги

Всё, что есть у зайца для защиты.

Здесь я гость – твои пространства эти.

Каждый миг в тревоге ожидаешь…

Не скажу я никому на свете,

Что на этом поле ты бываешь.

Детство в лодке качалось,

Был июнь без конца,

Жизнь ещё начиналась

У родного крыльца.

День был ясен и долог,

День жарою звенел.

Дёргать синих верховок

Всех и было-то дел.

Старость в лодке качалась

Под осеннюю дрожь.

Жизнь куда-то умчалась,

А куда? – Не поймёшь.

Но под дождик постылый,

Грусть была далека,

Потому что дарила

Радость детства – река.

Вспомнятся утраты,

Череда потерь.

Близкое когда-то,

Давнее – теперь.

Утренние росы,

Звонкие леса,

Детские вопросы,

Девичьи глаза.

Это, словно память,

Постучится в дверь,

То, что было с нами,

Бывшее – теперь.

От воспоминаний

Ноет голова.

Разочарований —

Острые слова.

Но давно забыты

Эти ссоры, и

Прошлые обиды

Вовсе не мои.

И через утраты

Вспомнится, поверь!

Грустное когда-то,

Светлое – теперь!