Никита Босой - 100 стихов на каждый день

ну так дайте хоть на прощанье поглядеть на проныр

что летят на трапеции по гале разлитой

поглядеть на медведей ручных

может малых, а может больших

на смертельные битвы гончих псов с скорпионами

как факиры играются с звездными домнами

как разлили по черни сладкую небулу

в червоточину голову сунули, будто в пасть левью

унесите меня в страну гулливеров и карликов

и туда, где гармошкой сжимается время с пространством

где еще никогда не родились мои отец с матью

и вселенная сползает на край, будто скатерть

посадите на шаттл до Андромеды

по пути лицезрею, как шатки взрыва творенья

в криосне не увижу я голода, бед и сражений

будет то неуемного мозга победой

восхожу на трибуну под возглас толпы

чтобы вас бичевать и ваши грехи

вы, божьи рабы, что так жаждете сильной руки

что окропит зубы кровью во время пьяной гульбы

под хлопки, улюлюканья, достаю огнемет

ваш единственный способ очиститься, скот

разметаю по воздуху пламя, как по небу налет

корчась в гари и поте закричите: «еще!»

и без мыслей вы задних на добро не способны

но убить без приказа готовы на раз

и вам, свиньям, кому столь нужен царя или бога приказ

я вобью клинья в кисти, чтоб постигли вы боли экстаз

ведь так любите боль причинять, обожаете просто

и не важно, в чье имя: Аллаха, Путина, вашего босса

вместо поиска сотен причин жить в рабском хлеву

вам не лучше ль подать свои ребра на ритуальном пиру?

да, человек родился средь рабов

покоряясь стихиям и силам древних царьков

но давно уже он горд и свободен

так пора снести домострои, чтоб был дом свободы построен

проповедал я волю и мысль в стихе

я сказал все как мог на своем языке

кто услышал слова – идите, забыв о своем пастухе

ну а если вы в ярости, то подходите

встретит вас проповедник с пулеметом в руке

я опять уйду на север

словно птица по весне

сквозь покрытых мхом деревьев

пробираюсь налегке

но не взял с собою шапки

и дубленки я не взял

осенью отброшу лапки

ведь на норд лишь я шагал

синей стрелки указатель

верный в смерть проложит путь

по весне всплывет писатель

стоит снегу лишь минуть

я бегу от мира правил

мира дел и мира тел

по тайге, собой приправив

лед вокруг, чтоб затвердел

покорив холмы и горы

ягодами укрыв пояс

я в болото слягу хворый

тиной навсегда укроясь

и отдам я душу тундре

коль в неволе был рожден

гаснет свет Полярной утром

дикий дух не побежден

мне работать, мне так много надо работать

ведь хочу я стать больше, чем человек

чтоб когда по нам всем бахнет бомба

не остался лишь черным пятном во стенах картотек

а что хуже, на стенах картотек

но в отсеках библиотек

хотя нет, на дворе новый век

так что к черту разумные предположения

о своей жизни после смерти

а пока надо мне надо сгорать, словно чертям

и кнутами себя погонять в пылу слов извержения

а когда отдыхать? покутить, погулять?

разве можно работать без продыху?

но творцу не позволено миг распылять

пока по башке не стучит коса обухом

каждый час – ненормален

и минуты мы в образа отливаем

застывают, точат их, колупают

от фигуры дробим, то что дробно

Робин Гуду подобны

мы у жизни крадем

отдавая все мысли

тем, кто зреньем не так и остер

порождая все мысли

тем, чей мозг уж до безболья затёрт

воскрешая все мысли

тем, кто давно, навсегда угнётен

и на этой работе нет отпуска

ведь не знаю, когда надо сразиться с реальностью

не услышу я сзади и отзвука

если бдительность усыплю праздными шалостями

обнимая любимую в страстном порыве

я закрою глаза ей своими плечами

но я сам не свожу взгляда с неба пошива

ожидая его шва расхождения и концовки начала

ведь я чувствовал катаклизм с судным днем

под последние всхлипы земли я ищу бумагу и мел

записать себя, не пролезу в Петра ведь проем

хоть в работе своей я остаться сумел

а когда после бойни трупы все разбирали

один ангел сказал немного восторженно:

«этого к нам бы взять не мешало

раз Босой работает с душами тоже»

но подняв сырое тело на плечи

серафим бумажку заметил в камнях

«не отправляй меня ты на вечность

а оставь жариться как тельца, на углях

расскажу потом всем, как был Богом проклят

только дай мне работать, и в мученьях обугленной кожи работать, и когда уже ушел я в закат»

расскажи мне, как быть счастливым

если ты всю жизнь стоишь под огнем

атакуемый силуэтами и их голосами императивными

превращаешься в пыль день за днем

меня мучают мертвые, что устроили

в голове моей то ли капище, а то ли погост

и давно бы я их всех уже упокоил

если бы не опирался на них, как на импост

да, они мне иногда помогают

может, дельные советы даже дают

медвежатники словно, в мысли чужие влезают

атаман я как будто, мне добычу, навар весь несут

веселимся порою на диких попойках

каруселью крутятся запахи, цветы и звуки

но цена за мое восприятие мира жестока

и со счастием буду навсегда я в разлуке

но найти надежды его не теряю

дня на сходе всегда в остатках ищу

в шелухе из работы, сует и нелепых фраз воссияет

побрякушка едва ли уместная на шабашу

то не счастье, лишь мелкий осколок

и хладнокровный мозг, увы от блаженства броня

счастье ведь как легкий летний холод

ощущается лишь в жарком мареве огня

но пожар развожу лишь вовне

никогда не пущу пламя вглубь

и не буду испытывать то же счастье, что все

буду несчастлив только как я один, пусть и скажут мне все, что я глуп

разрываюсь в попытках не чувствовать боли

и как можно острее боль осязать

и одною рукой я тянусь за лекарством на полке

а другой ладонь свою бью, чтобы счастье отправилось вспять

и вся жизнь – как один большой выбор

и какого же мира принять мне дары?

мира мертвых несчастье дарует духовных сахибов

а живых не дает мне погибнуть от них

но всегда искал я третий вариант

и всегда есть выход еще

умещу в себя два горба, бактриан

и пристанище грузам тяжелым нашел

и размажет по стенкам, может уж скоро

но как можно подольше я буду терпеть

совмещая экстазы со скорбью

чтобы стать чем-то большим, чем есть

я не поэт на злобу дня

и ничего вам не скажу

что значат ваши имена

все без начинки, лишь набор кожур

и никого упоминать

неймдроппингом глупейшим заниматься

я что-то назову тогда

если вы сами вспомните название лет этак через двадцать