Сергей Остапенко - Ритуал [litres]

Мало-помалу мне стало чудиться, будто со мной кто-то говорит. Спокойный, но с властными нотками голос что-то доказывал мне. Я сосредоточился: голос появлялся изнутри меня.

«Очнись! Ну же!»

Ни единого движения чувства или мысли эти слова во мне не пробудили.

«Сергей, очнись, ты не должен здесь находиться!» – сказал голос.

Для меня ничего не имело значения. Плести ткань жизни не было сил. Но голос настаивал:

«Ты должен выбраться отсюда. Это место заколдовано. Оно отбирает жизненные силы».

Что-то шевельнулось у меня внутри. Это было раздражение. Сейчас я жаждал только покоя.

«Не спи! Ты погибнешь!»

– Оставь меня, – с трудом прошептал я. Впрочем, мне могло и показаться, что я говорю вслух. Но подумал я это точно.

«Все не так плохо, как ты себя убедил».

– Не важно. Мне ничего не надо.

«Тебе нужно выполнить свое предназначение. Ты обязан!»

– Никому я ничего не должен. Прошу, оставь меня, не тревожь.

«Вспомни о Тане. Ей плохо. Они оба нуждаются в твоей помощи».

– Какое мне до них дело? Меня все предали. Всем на меня наплевать.

«Не говори так. Ты просто устал. Таня любит тебя».

– Нет. Не верю.

«А ты поверь. Я твой друг, и знаю больше».

Растущее раздражение понемногу рассеяло туман, застилающий глаза. Я огляделся кругом, с трудом приподняв отяжелевшую голову. Все по-прежнему: те же стены, надписи, идолы. Никого. Я решил, что брежу, и, поддавшись приятной расслабленности, откинул голову назад. Надо мной был кусочек черного неба. В разрыве между плотными тучами мерцала крохотная одинокая звездочка.

«Это не бред, Сергей, это говорю я».

– Кто ты?

«Амулет. То, что висит у тебя на шее. Я оберегаю тебя».

– Ах да. Встроенное заклинание. – Я слабо улыбнулся. – Самообучающееся. Все кончено, братец. Все было напрасным. Я тут лишний. Предкам я не нужен, другу тоже. О ней. Не хочу думать сейчас. Водки бы. Слушай, не донимай меня перед смертью, мне сейчас так хорошо.

«Забудь о смерти. Забудь о предках. Есть куда более мощные силы».

– Кто же? Ты, что ли?

«Не важно. Как бы эти силы ни назывались, они существуют. Следят за ходом игры. Битва продолжается, и скоро они примут в ней участие».

Я хрипло захохотал:

– Следят! Да нету над нами ни хрена! Все чертовски материально.

«Согласен, материально. Боги сами стоят на позициях материализма. Даже экзистенциализма».

– Ха-ха! Я одного видел. Мертвого шестирукого.

«Понятие бога не надо делать сверхъестественным. Природа сущего сложна, но, вместе с тем, доступна для постижения. Люди замурованы в застенках своего восприятия и потому не осознают все величие и гениальность мироустройства».

– Философия. Какое мне до нее дело, если скоро меня не станет?

«Ты рассуждаешь слишком ограниченно. Ведь с позиции абстрактной вечности тебя будто бы и не существовало. Но в непрерывном потоке времени в пространственно-временном континууме ты существуешь вечно, вечно производишь свои важные действия, каждый миг вписываешь своими шагами и поступками новые строки в книгах истории и жизни. А миссия у тебя – самая что ни на есть великая».

Согласен, может, я повелся на демагогию чистой воды, но обитатель амулета, наверное, слишком хорошо меня изучил, чтобы понять: если меня и можно расшевелить, то только отсылками к великим свершениям и подобным вещам из этой же категории. Почему-то, хоть мне уже было на себя и наплевать, эти струнки в душе оставались живыми, и он смог меня за них зацепить. Только позже, значительно позже я стал задумываться, насколько мало порой нужно человеку, чтобы подобно легендарной птице феникс возродиться из пепла и вновь заставить себя жить. Слова амулета заронили во мне зерно интереса, надежды, и эти зерна, упав в благодатную почву непокоренной гордыни, тут же пустили ростки. Вспомнилось чье-то изречение: даже когда уже ничего не можешь сделать, живи им назло. А почему бы и нет? Зря предки списали меня со счетов. Чего бы это мне ни стоило, я выполню то, что должен.

После этих размышлений тщеславного эгоиста я окреп настолько, что решил начать переговоры. И, чтобы не привлекать к себе внимания, обратился к амулету мысленно:

«Раз ты такой информированный, а Сергей Гордюков так важен, я готов милостиво выслушать твои сказки. Но это еще не означает, что я пойду и стану делать все, что тебе хочется».

«Уже лучше. Во-первых, выберись отсюда, а потом будем разговаривать. Иначе это дьявольское местечко высосет из тебя всю энергию».

Поразмыслив, я решил, что в любом случае ничего не теряю, и решил подчиниться. Решить – не сделать, а выполнить это на самом деле оказалось весьма проблематично. Ноги подгибались и не желали слушаться, спина отказывалась выпрямляться, сердце не желало снабжать голову кровью в должном объеме. Учащенно дыша, руками стараясь ухватиться за воздух, я старался встать, но мои конечности изрядно закоченели.

Все же мне удалось подняться, и в глазах немного прояснилось.

«Куда идти?»

«Влево. Теперь прямо и снова налево. Пройди немного. Так, теперь…»

Цепь указаний оказалась длинной и, на первый взгляд, не принесла никакой пользы. Я уперся носом в стену.

«Тупик», – сообщил я.

«Вперед», – приказал амулет.

«Тут же стена!»

«Давай, давай».

Хмыкнув, я шагнул вперед и обнаружил, что рука свободно погружается в каменную кладку между двух деревянных столбов. В этом месте стена оказалась не более чем миражом. Я протиснулся сквозь узкую щель и оказался на свободе. Лабиринт остался позади.

«Вот те на! – обрадовался я. – Во всяком случае, на воле гораздо приятнее встретить последние минуты».

На самом деле мне, конечно же, перехотелось помирать, на что и обратил внимание амулет.

«Не ври мне, – сказал он. – Не забывай, что я читаю твои мысли».

«А если я тебя выброшу?» – спросил я, мысленно показав ясновидцу язык.

«Пеняй на себя. Лишишься помощника».

«Так ты мне служишь?»

«Лучше назвать меня помощником. Или связником. По Библии – ангелом».

Я проглотил сравнение, почти не удивляясь. От них, амулетов, всего можно ожидать.

«Раньше ты довольно редко вспоминал обо мне. Только волдыри на груди от твоей заботы».

«Я стараюсь не вмешиваться. Разве что в самых критических ситуациях».

«И на том спасибо».

«Для таких созданий, как я, благодарность – пустой звук. Раз я тебя опекаю, мне важна твоя эффективность в работе, которую ты выполняешь. Ты совершил большую ошибку, когда не последовал за Энигмой и Александром. Сейчас твое присутствие там просто необходимо».

«Знаешь, по-моему, они не расстроились, когда я отстал. И вообще, мне не очень хочется быть свидетелем того, как они со страстью предаются исполнению обряда».

«Гм. Ты не хочешь вмешаться?»