Эленора Валкур - Следы на облаках. Том 1

« Если ты правда так считаешь и транслируешь эту мысль в пространство, то чего тогда ждёшь от мира, который лишь отражает тебе её обратно? »

Шокированное этим простым фактом, мое отчаяние заткнулось. Примерно полминуты в голове царил полный вакуум, и ничего, кроме ямы в области сердца, – дыры, которую я пыталась заполнить чужой заботой, чтобы только создать иллюзию, будто этой дыры нет. Я не нужна самой себе?!! Я боролась сама с собой? Создавала себе уроки, провоцируя окружающих показать мне эту дыру? И я же наотрез отказывалась её видеть, обвиняя самых близких людей в том, что сама не хотела любить себя!

Отчаянные попытки быть хорошей, чтобы меня любила мама, – потому что так я могла думать, что меня есть за что любить. Я хотела, чтобы меня любила сестра, – потому что так я не чувствовала эту пустоту. И Николай. Пока отношения только начинались, я смотрела на себя его глазами и казалась себе красивой, умной, хорошей – только потому, что нашёлся кто-то, кто меня любит. А когда он ушёл, я стала уродливей прежнего, потому что снова никому не нужна.

Всю жизнь доказывать себе, что достойна любви, – полная нелепица! А требовать любви от близких потому, что у самой на себя её не хватает?!

« Ты – самое любимое, священное существо! Ты и есть любовь! У тебя столько любви, что нет нужды требовать! Ты можешь только давать, и её будет всё больше! Просто ты это забыла. Забыла причину, почему такой стала. Вспоминай! Исцеляйся! »

И вдруг в груди – такое непередаваемое ощущение, а затем передо мной, будто на экране, картинка – яркая, живая…

…Я – энергия. Разумная энергия. Я ещё не вошла в плод, растущий в чреве женщины, просто связана с ним серебристой нитью.

Голос мамы:

– Эмма, это тяжело. Я думала долго. Эмма, Марка больше нет. Из Крастолла не накормишь детей, не купишь им одежду и игрушки, не поможешь выучить. Я не смогу вытянуть двоих одна!

– Настя, но это ребёнок. Он уже существует! Нельзя его убивать!

– Да, тебе легко говорить! У тебя нет своих детей! – почти кричит мама.

Эмма вздрогнула, как от пощёчины.

– Ты права, детей нет, – холодно и отстранённо звучит её голос, – потому что однажды я совершила ту же ошибку, что хочешь совершить ты! И не было ни дня, чтобы я об этом не жалела!

Я – энергия, и я – плод. Моя мать только что решила меня убить. Я ей не нужна. Я никому не нужна…

– С вами всё в порядке? – несмотря на полумрак, подсвеченный отблесками проносившихся за окном фонарей, таксист заметил-таки слёзы на моих щеках.

– Да. Наверное. Не обращайте внимания. Сколько я вам должна?

Рассчиталась с водителем и, не чувствуя ног, побрела к подъезду. Поднялась на свой этаж. Открыла дверь. Не разуваясь, зашла в комнату и устало опустилась на диван.

Почему же раньше мне это не приходило в голову? Папа погиб, когда мама была мной беременна. Я никогда не видела отца. Оля помнит его смутно – запах одеколона, голос, – а у меня нет ничего, кроме старых фотографий.

Как мама всё же решилась родить второго ребёнка в такой сложной ситуации? Эмма остановила? Или она сама осознала, что не хочет или не может уничтожить последнюю память о любимом человеке? Действительно любимом. Никогда у неё больше не было мужчин.

Стоп! Я отмотала всё назад. Мозг отчаянно искал ту шероховатость, на которую я сразу за эмоциями внимания не обратила.

Отец в Крастолле?!! Так может, мама сейчас с ним? Почему-то от этой мысли стало теплее. Словно холод, появившийся после смерти матери, разжал ледяную хватку, и я с облегчением разрыдалась, оплакивая и смерть матери, и смерть её любви, и все годы, потраченные на что угодно, только не на любовь.

Оля. Мне вдруг впервые стало стыдно. Тебе нужна была моя поддержка. Ты тоже нуждаешься в любви, но израненное сердце матери, затопленное собственным горем, этого не замечало. И на тебя, и на меня её осталось совсем немного. Я нужна тебе, сестра, как бы ты не злилась, не отталкивала, – я нужна тебе! И теперь уже я нужна тебе, а не наоборот. Оля, обещаю, я буду рядом. Всегда, когда ты будешь во мне нуждаться. Я постараюсь всё исправить. Но сначала Алексей. Рядом с Павлом тебе ничего не угрожает. А Алексея может не стать в любой момент.

Просидев так минут пятнадцать, я всё же встала, прошла в коридор, разделась, вытащила телефон из кармана джинсов, чтобы посмотреть время, и обнаружила, что он выключен. Аккумулятор давно барахлил, вот и добарахлился. Я нашла зарядное в сумке, воткнула её в розетку и включила сотовый. Как только загрузилась заставка, заверещал знакомый звонок. Я нажала кнопку, уже предполагая, что сейчас услышу. И не ошиблась.

– Тураева, ты совсем охренела? Какого чёрта телефон выключаешь? Время двенадцать ночи, а от тебя до сих пор нет звонка! Что я должен думать? Что на тебя какой-нибудь демон напал? Или инкуб?.. Хотя нет, после инкуба ты бы мне позвонила. Впечатлениями поделиться.

– Когда это я с тобой обсуждала свою интимную жизнь? – шутка Крылова заставила меня улыбнуться. – Тим, я тоже тебя люблю! Извини, что заставила волноваться, – телефон сел.

– Дура ты! – уже спокойнее произнёс друг. – Когда ты выкинешь эту рухлядь и купишь нормальный аппарат?

– Тим, твой вопрос риторический. А у меня – сугубо практический. Ты завтра можешь приехать первым автобусом?

– Что-то срочное случилось?

– Много чего. Намечается развлечение как раз в твоём вкусе – не вполне законное, очень авантюрное и с морем адреналина. Ну как?

– Хм… Кто ты такая? И что ты сделала с моей подругой, тихой и скромной Ниной Тураевой?

– Ну, скажем так, моя помощь очень нужна одному человеку. А мне – твоя. И возможно, Васькина ещё.

– Первый автобус в шесть отходит? Жди, в девять буду уже дома. Ни за что не пропущу такое шоу. Передовицы всех городских газет будут пестреть заголовками: «Нина Тураева идёт на дело!»

И Тим засвистел «Мурку».

– Да иди ты! Приедешь или нет?

– Уговорила! Но с тебя горячий завтрак!

Вот за что я ценю Тимку – если надо, то поможет без лишних вопросов. Поэтому по отношению к нему приходится поступать точно так же.

Я оценила своё состояние: соображать не способна, слишком много стрессов и волнений за день случилось. Пошла в душ, смыла с себя все сегодняшние тревоги, освободив место для завтрашних, разобрала диван и уснула.

– Александр Митёнок.

– Что? Кён, ты о чем?

– Александр Митёнок. Ищи его.

– Зачем?

Молчание.

Вот и поговорили. И что это значит? Я встала, нашарила в темноте ручку и лист бумаги на столе и вслепую записала имя. Утром разберёмся.

Будильник разорвал блаженное небытие ровно в семь. Я же обещала Тимке горячий завтрак! Поплелась в ванную, побрызгала водой на лицо, сонным жестом потянулась за зубной щёткой в стаканчике на полочке… И завизжала как резаная, одновременно лупанув огнём прямо в рожу, глядевшую из зеркала, поскольку на меня этот странный мужик с красноватыми радужками глаз ну никак не был похож.