Игорь Вереснев - Хроники Максима Волгина

Ладья отчалила от пристани Древца, едва колокол на звоннице отбил десять ударов, возвещая начало нового дня. Собственно, это не корабль был, а большая лодка с квадратным парусом, шестью парами весел, лавками для гребцов и пассажиров да навесом из плотной, смахивающей на брезент ткани. Товар для обмена и княжью долю добычи из Задвери в город привозили куда более крупные посудины. Но на этом судне никакого товара везти не предполагалось. Только команда и пассажиры – троица пленников и Огница с четырьмя стражниками.

Сидеть на жесткой деревянной лавке было тесно и неудобно. Вдобавок пленникам не позволили занять места рядом друг с другом. Гуню и Шура стражники зажимали с двух сторон. Максиму повезло больше, он оказался на самой последней, коротенькой лавке – за спиной один кормчий с веслом. Но, естественно, рядом с ним уселась эта девчонка! Не оставалось ничего другого, как отвернуться и смотреть на воду, на берег вдали.

Плыли против течения, ветра не было, матросы экономили силы, загребали веслами неторопливо, размеренно. Потому ладья двигалась медленно. Прошел час, прежде чем Древец исчез за поворотом реки. Она была полноводная, широкая, напоминала Дон, родной, домашний, знакомый с детства. Если не поворачивать голову и не прислушиваться к разговорам спутников, казалось, что и правда плывешь на лодке по Дону, и за очередной излучиной откроется какое-нибудь знакомое, приметное место. Вот сейчас должен быть мост или завиднеются трубы завода вдалеке…

Излучина оставалась позади, и наваждение отступало. Ни мостов, ни заводских труб здесь не было. Столбов с проводами или шоссейных дорог – не было. Только лес. Он то подступал вплотную к реке, то прятался за рыжими глинистыми обрывами. Густой, непролазный, первобытный лес, какого на Земле Максим никогда не видел. Река эта была не Дон. Она звалась странным именем Мотеца.

Этот мир вообще был странным, неправильным каким-то. С одной стороны, фантастическое оружие – пусть и мало, но оно же здесь было! Вполне современная одежда, снаряжение, посуда, прочие полезные в быту мелочи. С другой – ладьи, луки, копья, сабли, примитивные инструменты. Какое там электричество, здесь даже порох не изобрели! Ни паровых, ни каких других двигателей строить не умели. Землю пахать не научились… хотя, на чем пахать, если трактора нет, а лошадей в Добрии не водилось, – это Максим уже знал из разговоров с местными. Конечно, Максим прекрасно понимал, в чем тут суть. Все блага цивилизации, включая пищевые концентраты, которыми простонародье питалось, попадали в этот мир из Задвери. А криссовских машин и инструментов в Задвери не существовало, лишь халява, ими производимая. Если что и было полезного, вроде диванов-летателей, наверняка сквозь двери оно не проходило. То ли из-за размера, то ли еще из-за чего.

Сидеть на лавке было не только жестко и неудобно, но и чертовски тесно. Ноги вытянуть не получалось, а уж о том, чтобы прилечь, и речи не заходило. Разве что Гуня мог бы воспользоваться своим росточком, да и ему пришлось бы согнуться в три погибели. Максим сначала недоумевал – как же они спать будут? Потом сообразил – не по морю плывут, в любое время к берегу пристать могут! Обрадовался. Сбежать во время привала – раз плюнуть. Места по берегам Мотецы дикие, безлюдные, прочесывать лес некому. Естественно, браслет спрятаться не позволит… но только от того, у кого вторая половинка находится. А девчонку можно заложницей взять, пока до двери уводящей доберутся. А когда они из Добрии сбегут, пользы от браслета ноль будет.

Но не один Максим оказался догадливым. Едва Огница скомандовала и нос ладьи повернул к берегу, как стражи набросили на руки Гуни и Шура серебристые тесемочки. С виду нитка ниткой, но держит не хуже наручников. А как на берег сошли – и на ноги такие же нацепили, только длинней. И стало ясно – не сбежать. Свободу самого Максима никто ограничивать не собирался, но толку от такой свободы?

В Добрии было принято любое дело приурочивать к ударам колокола – будь то охотничья вылазка, трапеза или отход ко сну. Ни механических, ни солнечных, ни каких других часов здесь не существовало – зачем, если в каждом городе есть советники-толмачи, всегда знающие точное время и возвещающие о нем согражданам? Но едва Древец исчез за излучиной, едва умолк гул колокола на его звоннице, время на ладье остановилось. Когда причаливать к берегу для трапезы, когда устраиваться «на спание» – смешное слово, но не ночлегом же называть это занятие в мире, где и ночи-то не было? – решала Огница. Она старалась угадать, который час, но выходило у нее скверно. На второй день плавания это сделалось очевидным для всех: время трапезы подошло и минуло, не только матросы, но и стражники зароптали недовольно, а девушка молчала. Задумалась о чем-то, глядя на песчаные отмели, тянущиеся вдоль берега?

В конце концов Максим не выдержал. Хоть на обед опять суп-пюре обрыдлый будет, криссовскими машинами невесть из чего и где сделанный – не в Отстойнике ли?! – а в животе-то бурчит! Он повернулся, толкнул локтем в бок соседку. Буркнул:

– Ты что, народ кормить не собираешься?

Огница оторвалась от своих дум-фантазий, смерила его насмешливым взглядом.

– Проголодался?

– Не я один. Ты время просрочила, о-го-го на сколько! Я же его чувствую, а ты нет.

Огница перестала улыбаться. Нахмурилась, посмотрела на спины стражников впереди, на матросов. Помолчав, тихо спросила:

– И сколько я просрочила?

– Два часа и еще половину. Я могу в минутах и секундах сказать, но ты все равно не поймешь.

– Вот незадача… А вчера? Вчера я вовремя ладью останавливала?

– Почти.

Огница приподнялась, крикнула сидящему на носу шкиперу:

– Причаливаем! Трапезничать пора.

По ладье прошел удовлетворенный гул. «Давно бы так, а то кишки к спине прилипают», – донеслось с матросских лавок. Лицо Огницы стало пунцовым. Будто оправдываясь, она шепнула Максиму:

– Я первый раз старшей плыву. Не думала, что время считать так трудно.

Максим покосился на нее. И вдруг предложил, сам не зная почему:

– Если хочешь, я тебе подсказывать буду.

Девушка отвернулась. Но когда он решил уже, что это отказ, кивнула. Тихо произнесла:

– Хочу.

Для второго спания они причалили у небольшой заводи с широким песчаным пляжем. Едва выгрузились на берег, как матросы принялись сбрасывать с себя одежду, полезли купаться. Вода в заводи была теплая и прозрачная-прозрачная. Огница посмотрела на плещущихся матросов, подумала. И приказала Максиму:

– Пошли со мной!

– Куда? – удивился он.

– Пошли, здесь недалеко.

Они в самом деле недалеко отошли. Так, чтобы прибрежные кусты и заросли камыша скрыли их от купающихся матросов и стражников, присматривающих за Шуром и Гуней. В этом месте тоже был песчаный пляж, только узенький. Огница подошла к воде, присела, тронула ее рукой. Объявила неожиданно: