Игорь Вереснев - Хроники Максима Волгина

Космическая станция более всего походила на велосипедное колесо со скрещивающимися спицами. В одной из таких спиц они и оказались, а рейдер был пристыкован к внешней стороне обода. Им требовалось пересечь, по крайней мере, половину станции и остаться незамеченными.

Первого крисса Максим увидел в том месте, где перекрещивались две спицы.

– Макс! – коротко выдохнула Огница.

Он вскинул оружие… но стрелять уже не требовалось. Квазиразумный заваливался навзничь, сраженный разрядом из станнера сфинкса. Шур переступил через тело, проскользнул в смежный коридор. Оказывается, в точках соприкосновения спиц были переходы. Максим плечами пожал: он бы поступил по-другому. Добрался бы до обода и по нему бежал к кораблю. Пусть так выходило дальше, зато наверняка. Не заблудишься в почти невидимых лабиринтах. Но Шур выбирал самый короткий путь, предпочитая как можно дольше оставаться в спицах, не доверял широкому и просторному ободу. Что ж, ему виднее!

Следующий крисс свалился Максиму едва не на голову. Он все же выстрелил, но это было уже излишне – Шур опять успел первым. И в третий раз, и в четвертый. Лишь один из зеленых, встреченных на пути, сумел выхватить оружие, но поздно, поздно!

Максим тоже стрелял. Попал или нет – не важно! Главное, охрана так и не смогла сообщать о неожиданных визитерах, о том, что на станции появились посторонние, не вызвала подкрепление. А обод был все ближе и ближе. Максим уже различал непонятные надстройки на корпусе рейдера, видел оспины и вмятины в рыжевато-бурой обшивке.

Спица закончилась, как оборвалась. Карауливший у выхода крисс обернулся, то ли услышав шаги, то ли почувствовав неладное… И повалился на пол, так же, как его предшественники. Дорога была свободна. Им осталось двадцать шагов, чтобы пересечь обод. Десять… Пять… И вот он – раструб стыковочного рукава, соединяющего станцию с рейдером. Шур нырнул в него первым, не останавливаясь, не раздумывая. За ним – Огница. Зира метнулась следом…

– Ай!

Максим чуть не споткнулся об опрокинувшуюся на спину вирийку. Резко развернулся, пытаясь понять, откуда стреляли, где засада. Коридор-обод был пуст.

– Что случилось?! Ты ранена?

– Нет. – Зира вскочила на ноги, болезненно кривясь и потирая ушибленное плечо. И кивнула на раструб: – Там что-то есть, не пускает.

– Где?

Он еще раз подозрительно огляделся. Потом заглянул внутрь раструба. Проход был свободен, и внутри рукава никакой засады: Шур и Огница успели добраться до его середины.

– Ты просто поскользнулась. Пошли быстрее!

Зира осторожно шагнула за ним. И уперлась в невидимую преграду.

– Не могу. Я же говорю, не пускает!

Максим окончательно растерялся. Протянул руку, взял ее под локоть:

– Да пошли же!

Девушка словно упиралась. Он не мог сдвинуть ее с места!

– Ай! Макс, больно! Не тяни так!

Что за ерунда?! Он отпустил, пощупал руками воздух на стыке шланга и обода. Да нет там ничего! Он готов был подхватить Зиру на руки и пронести к кораблю, но тут за спиной рыкнул голос вернувшегося Шура:

– Мембрана. Криссы заблокировали шлюз, чтобы чужие не смогли пройти на корабль.

– Но мы же прошли?

– Комбинезоны. Видимо, управляющая программа квазиразумных не учитывает, что, надев комбинезоны, мы станем для Сферы неотличимыми от своих.

Да, такое объяснение было вполне логичным. Но беспощадным – для Зиры.

– А если я надену одежду вон того? – девушка кивнула на труп крисса.

– Не сможешь. Комбинезоны знают своих владельцев – импринтинг при формировании. Они ведь тоже квазиживые.

Максим прикусил губу. Черт бы побрал этих эйвов с их квазиразумными, квазиживыми созданиями! Спросил беспомощно, точно сам не понимал, каким будет ответ:

– И что теперь делать?

Шур тряхнул головой:

– Девушка не попадет на корабль. Я сожалею.

Зира молчала несколько секунд. Затем тряхнула головой, точь-в-точь как сфинкс. Будто стремилась отбросить подальше глупые, несбыточные надежды.

– Ладно, я остаюсь. Только станнер дайте! Постараюсь задержать жаб, пока вы не улетите. В конце концов, что они мне сделать смогут? Убьют? Подумаешь! Один раз меня уже убивали, и ничего, живая. Может, кому-то снова понадобится воскресить… А, ерунда все! Уходите быстрее! Счастливо добраться домой!

Сфинкс улыбнулся ей на прощание и побежал к кораблю. И Максим, отдав станнер и пожав руку, хотел уходить. Молча, не прощаясь. Он не знал, что надо говорить в таком случае. И нужно ли говорить? Но молча уйти не получилось, Зира остановила.

– Макс! – Она быстро облизнула губы. – Эта девушка, Огница, она вроде ничего… Надеюсь, ты будешь с ней счастлив.

И вдруг быстро подалась к нему, коснулась губами губ. Поцелуй был такой… такой… настоящий! Максима как жаром обдало. Захотелось крикнуть: «Да никуда я не полечу! Я тут останусь, с тобой. Я друзей не бросаю!» Но в следующую секунду девушка отстранилась, оттолкнула его, крикнула:

– Беги!

И он с удивлением понял, что бежит по узкому рукаву-коридору к двум серо-стальным фигурам, ждущим его у входного шлюза рейдера. А третья осталась позади, застыла на фоне звездного неба. Черноволосая девушка в коротком ярко-зеленом платье со станнером в опущенной руке. Он оглянулся и решил, что именно такой ее и запомнит навсегда.

Максим опасался, что попасть на борт рейдера окажется не так легко, что мембрана на раструбе – не единственное препятствие. Что криссы заблокировали вход, и здесь-то и ждут угонщиков основные трудности. Но корабль впустил их без малейшей заминки, и внутри никакой засады не обнаружилось. Едва тяжелая плита внешнего шлюза опустилась за их спиной, Шур уверенно заявил, что на борту никого из посторонних нет и не было. Как он это определил, Максим уточнять не стал. Не исключено, нюхом почуял.

Внутри рейдера урров все выглядело знакомо, можно сказать, привычно. Именно таким и должен быть настоящий космический корабль. Узкие коридоры, массивные переборки, облицованные пластиковыми панелями, тяжелые двери-люки между отсеками, утопленные в потолок плафоны светильников, вполне реальные и осязаемые. И запах внутри корабля стоял знакомый. Пахло металлом, пластиком и еще чем-то… электричеством, что ли?

– Для начала поднимаемся в ходовую рубку, – распорядился Шур.

Он и прежде умел командовать, умел быть старшим. А здесь, на родном корабле, его авторитет и подавно был непререкаемым. Максим даже спрашивать не решался, зачем да почему, молча подчинялся командам. Огница же, как ухватилась за его руку, едва они шагнули во внешний створ шлюза, так и превратилась в бессловесный придаток.

К рубке они поднимались в кабинке корабельного лифта. Разумеется, тот не скрипел натужно тросами, не лязгал и не дергался, как его доисторические собратья, живущие в ростовских многоэтажках. Но это был лифт, самый настоящий. И шуршание за стенкой, и ощущение движения – все было правильным.