Дмитрий Шидловский - Принцип воина

Горевшая в костре ветка громко треснула, знаменуя начало нового, куда более серьезного разговора.

Прощание было тяжелым. Почему-то Антон ощущал его как уход из отчего дома в дальнее, полное опасностей странствие. Он понимал, что в ближайшее время не увидит учителя, но все же он не хотел оттягивать мучительной разлуки. Впереди была новая жизнь, полная опасностей и тревог, позади – учитель, к которому он испытывал чувство глубокой благодарности. Как и прежде, Антон не мог найти слов, чтобы выразить захлестнувшие его чувства, и вложил их в глубокий молчаливый поклон.

– Ну вот, наконец-то перестал в игры играть, – проворчал Рыбников и медленно, степенно, с чувством поклонился ему в ответ. – Ступай, благородный Антон, и да пребудет с тобой великая тайна.

– Спасибо, благородный Никита, – с улыбкой ответил ему Антон. – Я запомню твои слова. Надеюсь, тебя больше не коснутся чужие битвы. Да пребудет с тобой великая тайна.

Таня сидела на лежанке в своей комнате. На ней был костюм для танца осы. Накидка покоилась на плечах. Косметика на лице была нанесена полностью в соответствии с традицией далекой родины Айне. Сегодня был особый день в ее судьбе. Еще пять дней назад Айне сообщила, что воспитанницу ждет экзамен, после которого Леодр решит, как распорядиться судьбой своей невольницы. В чем будет состоять экзамен, наставница не сказала, да, похоже, и сама не знала. Она лишь вскользь заметила, что от такого человека, как Леодр, можно ожидать всего, и посоветовала тщательнее готовиться к испытанию.

Куда уж там тщательнее? От зоркого глаза Айне и так никогда не укрывалась ни одна малейшая оплошность ученицы, а наказания за леность и невнимательность всегда были неотвратимы и строги. Последние полтора месяца Таня занималась с наставницей наедине, поскольку та считала, что помощь демонстратора более не требуется. А может быть, причиной была ревность Симе. Сама Айне об этом не распространялась, как и не допускала более доверительных разговоров с ученицей.

Лишь однажды, после того как ночью во дворе были слышны крики и бегали люди с факелами (служанки, сменившие Чубенкова, сказали потом, что искали пробравшегося в усадьбу вора), Айне вскользь сообщила, что пришедший спасать Таню Антон был разоблачен и чудом сумел укрыться от погони. «Смирись, рабыня, – сказала тогда наставница, – у тебя нет пути назад. Если ты будешь хорошей танцовщицей, то сможешь облегчить свою судьбу. Если плохой, то окончишь дни дешевой шлюхой в вонючем борделе. Единственное, что я могу для тебя сделать, это помочь тебе научиться лучше танцевать».

Отношения между Таней и Айне с тех пор стали становиться все прохладнее. Словно трещина пробежала. Наставница нарочито демонстрировала свое полное превосходство над ученицей и в искусстве, и в социальном статусе. Более того, она словно специально подчеркивала свою безучастность к судьбе девушки. И Таня решила, что те откровения и то тепло, которые подарила ей Айне некогда, были минутной слабостью пожилой женщины, угасшей вспышкой совести. А в общем, старая танцовщица ничем не отличается от других обитателей поместья Леодра: так же труслива, сребролюбива и тщеславна. Таня решила, что зря рассчитывала на ее помощь, и даже начала подозревать, что именно Айне выдала людям Леодра Антона. Старая танцовщица снова стала для нее кем-то вроде одного из тюремщиков.

Известие о том, что Антон попытался ее спасти, но был раскрыт и бежал, не слишком огорчило Таню. Скорее ее порадовало, что родной Антошка избежал страшной опасности, не попал в плен, не продан в рабство и не убит. Она и не надеялась, что Рыбников или кто-то из ребят смогут спасти ее, поскольку считала, что любой recap, пусть даже и с небольшим отрядом, беспомощен против всей государственной махины.

Таня рассчитывала только на себя и, конечно же, не думала отказываться от надежды вернуть себе свободу. Впрочем, она прекрасно понимала, что не сможет доказать свою правоту в суде, как и бежать из надежно охраняемой усадьбы Леодра. Ее надежды на побег были связаны с новым хозяином, который купит ее у Леодра. И, естественно, чем покорнее она будет, чем больше будет походить на смирившуюся со своей судьбой рабыню, тем меньше будут следить за ней на новом месте. Значит, выход был один: изобразить полное подчинение и как можно лучше осваивать танец, которому обучала ее Айне. Это девушка и делала, к вящей радости своей пожилой наставницы.

Была, впрочем, в жизни Тани еще одна проблема, с которой девушка не в силах была справиться. Уже через несколько недель после похищения она стала ощущать сильное эротическое возбуждение. В жизни Тани и прежде были моменты, когда она подолгу оставалась без мужских ласк. Несмотря на неизменно большое количество претендентов на ее любовь, девушка всегда была разборчива. Однако никогда еще, сколько она себя помнила, ей так не хотелось мужчины. Ночи временами превращались в сплошной кошмар, когда не в силах заснуть Таня извивалась в своей постели, силясь освободить связанные веревкой руки и хоть как-то утолить свое вожделение. Вначале Чубенков, а потом и сменившие его служанки, увидев это, обычно давали рабыне выпить какой-то отвар, после которого она забывалась тяжелым сном.

Сны были блаженством, но всегда имели один сюжет. В них в ее комнату в сияющих доспехах с обнаженным мечом врывался красавец Арис, и Таня отдавалась ему со всей страстью, которую только была способна вообразить. Но после пробуждения наступало разочарование. Ласки прекрасного воина оказывались наваждением, а все тело пленницы вновь пронизывали тоска и желание страстного секса.

Это длилось непрерывно и не могло не отразиться в танце девушки, благо разучиваемые движения были очень эротичными. Вначале Айне даже была довольна новым наполнением движений, но потом и она решила, что это чересчур. Однажды, задав ученице изрядную трепку, она даже прикрикнула: «О чем ты думаешь, девчонка? О танце или о мужском члене?» – чем вогнала Таню в густую краску.

С тех пор Таня стала как можно тщательнее скрывать свои чувства и стараться концентрироваться на танце. Но все же внутренний огонь разгорался все жарче. И, самое удивительное, что в качестве объекта всех эротических фантазий неизменно выступал один и тот же человек – начальник внешней стражи, благородный recap Арис.

Вот и сейчас, подумав о нем, Таня ощутила характерную тяжесть внизу живота, а ее рука легла на грудь. Заметившая это служанка мигом сорвалась со своего места, намереваясь пресечь недопустимое поведение рабыни. Таня быстро отдернула руку. От слез удержал лишь страх наказания за потекшую косметику.