Михаил Ланцов - Ярослав Умный. Первый князь Руси

Остается только понять, почему они оказались с копьями и щитами… Но Ярослав этот вопрос не задавал. И так все было понятно. А этот лепет оправданий не внушал ни малейшего доверия.

В общем – не получилось помириться. Формально вроде как и не поругались. Но ситуация выглядела насквозь подозрительной. Настолько, что положение этих кадров в Гнезде могло сильно покачнуться. Ведь в совете старейшин не только их голоса звучат. И, судя по тому, как легко совет продавил передачу доли Мала Ярославу, он там играл отнюдь не «первую скрипку».

А через пять дней пришли гости с племени. Уважаемые люди. Старший сын военного вождя всего племенного союза, окруженный десятком воинов и кое-каких других спутников. Среди последних присутствовал уже немолодой, но все еще очень опасный даже на вид мужчина, который, судя по шрамам, прошел через много битв. На плечах накидка из шкуры матерого волка, богато шитая рубаха, гривна серебряная на шее да меч на поясе. По виду – типичный военный вождь, разве что не в кольчуге, а в шкуре.

С ним рядом стояла женщина – удивительно рослая и крепкая для этих мест. Хотя Ярославу все же уступала и заметно. Она была тоже довольно богато одетая по местным меркам. Шкуры за плечами у нее не было. Ее заменял крашеный плащ из очень хорошей местной материи с дорогой фибулой. Ну и пояс был непрост. То есть тоже – очень непростая дама.

– Доброго здоровья, хозяин, – поздоровался сын вождя от порога.

Ярослав смерил их хмурым взглядом и ответил:

– И тебе здоровья, коль не шутишь.

Вид у него был грозный. После того нападения он стал бдеть. И в случае подозрения на угрозу спешно снаряжался, держа оружие и доспехи под рукой. Благо, что кольчугу и «безрукавку» византийской чешуи недолго надевать. Об этих гостях он узнал заранее, вот и снарядился.

Как узнал? Да очень просто. Подобрал из местных парней тех, что побойчее и шустрее. Ну и предложил им сделку. Они раз в день, в полдень, приходят и рассказывают все интересное, что видели. А он их сытно кормит. Ну и, в случае опасности или появления каких-то вооруженных людей, они должны были бросить все и бежать к нему – сообщать.

И родителям подмога, ибо прокормить было не так-то и просто своих чад. И вот такой подарок в виде сытного кормления, пусть и раз в день – вещь добрая и весьма недешевая. И Ярославу польза великая – он за буквально пару дней узнал о Гнезде больше, чем за все предыдущее время. И какой-никакой, а акт примирения. Так что никто тому не мешал.

– Я решил проведать родственницу, – меж тем продолжил сын вождя, кивнув на Любаву. – Она мне четвертое колено по отцу.

– Поэтому взял с собой мужей при оружии? – прищурился Ярослав. – Представь и друзей своих друзей.

– На пороге? За ворота не пустишь?

– Я должен знать, кто входит в мой дом. Любава, ты знаешь этого человека?

– Да, – тихо произнесла та. – Чеслав правду говорит. Родич он мне. Дальний. А это Ратмир – волхв Перуна да Преслава волхвица Мокоши. Я их знаю. Они иногда у отца моего гостили.

– Северный лес дремлет в холмах, в радуге звезд еловые блики, мудрый друид с печалью в глазах духам внимает грядущие крики…

– Что? – оживилась и напряглась Преслава. Ярослав ведь произнес это вступление из песни «Баллада о друиде» на современном для XXI века русском языке. Для местных он был отдаленно понятен, примерно как болгарский для типичного обитателя Санкт-Ленинграда. Стихотворная же форма сразу заставила их подумать о каком-то заклинании или молитве. То есть вызывала сильные подозрения.

– Входите, если не задумали ничего дурного.

Преслава чуть покачнулась, раздумывая, а потом решительно переступила порог. За ней вошел Ратмир. Дальше потянулись все остальные. Такая толпа гостей в столь небольшом подворье создала известную тесноту и опасность. Ярослав бы с такой массой уже просто не справился. Но что ему оставалось? Только импровизировать и надеяться, что они пришли убивать его не сразу.

– Пройдем в дом? – спросил Ратмир. – Поговорить нужно.

– Пройдем, – кивнул Ярослав.

И они отправились в тот прокопченный домишко с масляной лампой освещения. Втроем. Он, Ратмир и Преслава. Любава же и остальные остались во дворе. Хотя Ярослав поначалу думал, что сын вождя и наложница последуют за ними.

Вопрос, с которым они пожаловали, оказался довольно неожиданным. Слова о проклятии нападающих вечным адом были услышаны соседями. Вот и пришли волхвы просить его снять. Слишком суровым такое наказание было по местным меркам. Так даже с лютыми врагами не поступали.

– Мой бог суров, – пожал плечами Ярослав. – Он и своих-то не щадит, ежели оступятся, про чужих и речи нет.

– Значит, не снимешь проклятье? – нахмурился Ратмир.

– Это ведь не радимичи были? – ответил вопросом на вопрос Ярослав.

– По отцу радимичи, – после небольшой паузы заметила Преслава. – А по матери – кривичи. Она была ОЧЕНЬ уважаемой у нас женщиной, – сказала она, чуть скосившись на волхва Перуна. – Вот ватажку Драгомира за своего и держали.

– А Мал кто этому Драгомиру? Родич?

– Мы все кривичи друг другу хоть и дальние да родичи, – тихо произнес Ратмир.

– Малу он был почти никто, – дополнила ответ коллеги Преслава. – Девятое колено родства. Драгомир постоянно похвалялся, что-де скоро станет настоящим вождем. Но никто его в походы не брал. А иного пути добыть доброе оружие у него не было. Вот и решился он на пакость. Думал, видно, что вчетвером с одним справятся.

– Потому и не брали в поход, что не понимал, чем воин от вооруженного мужика отличается. И не хотел понимать, – хмуро произнес Ратмир. – Ты хоть и служишь распятому богу, но многие видели, как Хьярварда победил. С одного удара. А он воин знатный был. Опытный. Да и эту ватажку раскидал, даже не вспотев.

– Они даже не пытались победить, – покачал головой Ярослав.

– Сними проклятье.

– Сними, – поддержала его Преслава. – Просим. Они хоть и дураки, но такого посмертия и самому последнему мерзавцу не пожелаешь.

– Все имеет цену, – произнес Ярослав, со слишком явным интересом посмотрев на собеседницу. И даже мазнув по ее фигуре.

– И какую же цену ты просишь? – фыркнула, поинтересовалась Преслава. – Меня в наложницы? Любава не по душе?

– Скучно с ней. Девка хорошая, да ничему не обучена. Поговорить не о чем. Да и в остальном… – он махнул рукой.

– Мне говорили, что вы часто ругаетесь.

– Да ну. Разве это ругань? Она ведь словно дите. Ничего толком ответить не может. Если так подумать, то эта ругань – единственное, что нас сближает. В остальном же все пусто…

– Твоя цена – я?

– Нет. Не люблю в таком деле неволить. Ибо радости от того не будет ни тебе, ни мне. Моя цена будет другой. Мне нужны рабочие руки, чтобы переделать эту усадьбу по моему разумению. Вы, верно, уже знаете, я ведаю, как уклад делать. Что Мал, что Кент моими советами пренебрегли. Они не желают научиться делать больше и лучше. Но это их выбор. Нет так нет. Значит, я могу по нашему уговору продавать уклад другим. Я положу вам пять вот таких кусков уклада, – произнес Ярослав и, порывшись в коробе, достал образец чуть больше килограмма. – А вы выделите мне людей с потребным инструментом, дабы я смог до конца лета дом нормальный поставить да усадьбу подновить. И прокорм к ним за ваш счет.