Михаил Ланцов - Иван Московский. Первые шаги [litres]

– Старьевщика? – удивился Иван III.

– Жил некогда старьевщик, прозванный за ремесло свое Палеолог [85] Палеологи действительно вели свое происхождение от старьевщика из Малой Азии. . То есть болтающий о всяком старом хламе. Покупал он его задешево, продавал сильно дороже. Потом, как скопил денег, стал и должности в державе ромеев покупать. И, садясь на них, люд честной грабить. Получал в свои руки еще большие деньги. Покупал более сытные места. Тем и рос. Как паразит или зараза какая. Сын его продолжил дело родителя. Так и повелось, тихо-тихо, бочком-бочком семейка та поднималась, орудуя лишь подкупом, потравой да обманом. Или тебе что, никто о том не сказывал, когда сватал эту девицу?

– А почему они прокляты? – спросил Великий князь, выглядевший совершенно растерянным и ошарашенным.

– А ты думаешь, через чьи происки христиане утратили с таким трудом завоеванный Гроб Господень? Палеологи приложили все усилия к тому, чтобы стравливать и ссорить защитников Святой земли. Оттого магометане и побили христиан в тех краях. Поодиночке. Но змеиная сущность Палеологов и после этого злодейства не нашла успокоения. Оттого и державу ромеев, захваченную лукавством, не удалось им удержать. Год за годом их яд отравлял все вокруг. Год за годом люди и города отпадали от них, словно плоть от гниющего тела. И так шло до тех пор, пока, наконец, не пал и сам Константинополь. А Константин XII, последний законный Басилевс, пал, покинутый всеми своими друзьями. Даже греки Афона отвернулись от него, присягнув на верную службу магометанскому султану. Али тебе то тоже не сказывали? Неужто эти злодеи дурное что задумали? Неужто Русь через то змеиное семя желали извести и кровь нашу вытравить?

Ваня замолчал. А спустя каких-то несколько мгновений толпа горожан оглушительно заревела, колыхаясь словно волна морская. Великий князь же медленно повернулся к митрополиту и посмотрел на него без всякой злобы. Даже с каким-то интересом. А потом на лице Ивана III расплылась улыбка. Вроде бы и безобидная, но Филипп понял, что смерть – не такая и плохая штука. Во всяком случае, очень скоро он о ней вожделеть станет. Истово…

– Отец! – крикнул Ваня. – Я в палаты митрополита. Вишь – люди его туда побежали. Нужно упредить, чтобы письма не пожгли!

Великий князь же даже ухом не повел ни на слова сына, ни на то, что княжич, взяв часть своей рати, в темпе куда-то удалился. Он уже предвкушал свою месть, поглощенный всецело мыслями о ней. А за его спиной ревела толпа, требуя справедливой расправы. Ведь Ваня в своем обвинении не забыл упомянуть, пусть и вскользь, что литвинов на Москву привел митрополит. Это тех самых, что грабили посад. Чем лишил Филиппа всякого сострадания в глазах обывателей…

Торжественное событие встречи отца с сыном произошло у стен Кремля. Дабы и войско смогло нормально подойти, и люд городской видел все. Поэтому люди митрополита побежали в Кремль, в палаты митрополита. Однако, миновав ворота, они наткнулись на Джан Батиста делла Вольпе… и нескольких его соратников, которые встречали их с обнаженными клинками. Итальянец наблюдал за происходящим со стены и прекрасно видел, как, повинуясь жесту митрополита, куда-то побежали его люди. Явно же не просто так. Так почему бы ему не поймать момент?

Люди Филиппа, конечно, пытались пробиться и кричали, призывая окружающих помочь им с «проклятыми латинянами». Но Фрязин не отступил и даже вынужденно легко ранил клинком парочку, демонстрируя серьезность намерений.

Увидев княжича, делла Вольпе отсалютовал ему клинком и уважительно поклонился. Привлекая таким образом к себе внимание. Хоть и малая услуга, но очень своевременная. Такое обычно не забывают…

Прошло чуть больше недели, прежде чем Великий князь остыл и смог отвлечься от митрополита. Судьба Филиппа была незавидной. В палатах его оказались найдены бумаги, подтвердившие обвинения Вани. Частично. А остальное? А остальное и не важно. Княжич ведь поступил осторожно – смешал проверяемые тезисы обвинения с непроверяемыми, переплетя их в единую, непротиворечивую композицию. Во всяком случае, для людей тех лет. Посему и самого Филиппа, и его людей взяли в оборот, начав вдумчивое и методичное дознание. С пытками, разумеется. Ну а как иначе? Ведь, как известно, добрая дыба и прутик раскаленного железа многократно облегчают искреннее раскаяние.

Впрочем, все эти крайне увлекательные дела не помешали Великому князю прийти в себя и пригласить сына на долгую, серьезную беседу. Все-таки столь значимый воинский успех пехоты сложно было проигнорировать. И одно дело – слушать истории о том, как кто-то где-то кого-то куда-то. И совсем другое дело – увидеть все самому…

– Нет, отец, – покачал головой Ваня. – Казимир, конечно, скот, но нам войну с ним затевать не с руки. Ну возьмем мы город какой значимый. А удерживать его как? Тем более что хан Ахмат этим, безусловно, воспользуется. Нет. Нужно принять нападения литовских ратей как личное дело отдельных князей, ступивших на дорожку татей. И относиться к ним нужно как к разбойникам.

– А если за них Казимир заплатит выкуп?

– Так и хорошо! Чем меньше у Казимира денег, тем нам лучше. Посему о твоем намерении развесить по осинкам этих татей нужно сообщить, но в жизнь то не претворять. Дескать, дознание учиняешь. Вот пусть Казимир их и выкупает, кого сможет.

– А кого не сможет?

– То посмотреть надо, что за ратники. Если верные своему господину, то после отказа их выкупать клятва их рухнет и можно тебе под свою руку взять. Или брату твоему. Ему ведь воины на Юрьеве-Камском ой как нужны. Остальных же, что никуда не годны, повесить как татей для устрашения участников будущих набегов.

– Негоже ратников вешать, – возразил отец.

– А чего с ними делать? Выкупа не получить, на службу не принять. Какой с них прок? В холопы обратить? Так это дурость. Какие из них холопы?

– Сынок, так не принято. Свои же и не поймут первыми. То ведь ратники, а не селяне. И боем шли, а не разбоем.

– Боем? Мда. Ну хорошо, – пожав плечами, согласился с отцом Ваня. – Тогда отправить их на дальнее поселение, чтобы от тебя во всем зависели. Да сбежать оттуда не могли. Ну… даже не знаю. Хотя бы в устье Северной Двины. Сбежать им оттуда особенно и некуда. Только отправлять их туда нужно не как есть, а женить, коли холостые, или семьи их с Литвы вывезти, ежели уже обзавелись женками. Куда им оттуда по снегам да болотам с женками-то бежать?