Николай Ярыгин - Честь имею [litres]

В лекарской лавке попросил отпустить мне мази для заживления ран и укрепляющую настойку.

А вот в «Доброй вдове» меня ждал сюрприз. Ларт, оказывается, решил отправиться в столицу со мной и уже сидел спиной к входным дверям, с дорожным мешком и в кольчуге. Рядом с ним на лавке стоял шлем и лежал большой кинжал в потертых ножнах, больше напоминающий небольшой меч. Вид он имел решительный и хмурый, наверное, чтобы вертящаяся перед ним одна из подавальщиц воспринимала его как серьезного и решительного мужчину. Она делала круглые глаза, охала и ахала, прижимая руки к щекам.

– Ах, ден Ларт, вы такой смелый! И вы тоже участвовали в схватке с Ночной гильдией? – спросила Эльга.

Ларт замялся, покраснел.

– Да, я находился все время с господином графом, – наконец нашелся он.

Я, чтобы не вводить никого в смущение, громко хлопнул дверью и покашлял. Ларт повернулся ко входу, увидел меня и покраснел ее больше. Когда мы познакомились, я подумал, что ему столько же лет, сколько Алексу, и лишь потом узнал что Ларту неполных шестнадцать лет.

– Ты куда это собрался? – спросил я его, присаживаясь напротив.

– Господин граф, я должен ехать с вами. Кто-то же должен помогать вам ухаживать за конем и готовить пищу на стоянках. Да и не дадут мне тут жизни после всего.

Тут он был прав: я тоже думал над этим, но не предложил отправиться со мной только потому, что у него была семья, и он был в ней главным мужчиной.

– А как же твои мама и сестры, на что они будут жить? – поинтересовался я.

– Господин граф, вы не могли бы взять меня к себе слугой? – снова покраснев, спросил Ларт.

И столько было в этом вопросе отчаяния и надежды, что ответить отрицательно я бы никогда не осмелился. Да и я все равно считал себя ответственным за то, что произошло с его семьей. Из-за меня они потеряли дом или нет, я не знал, но в любом случае доля моей вины в этом деле есть.

– Хорошо, Ларт, я беру тебя своим доверенным слугой, но ты принесешь мне клятву, после чего я назначу тебе плату. Давай поднимемся в мою комнату.

И я, встав, начал подниматься по лестнице. В комнате я поставил Ларта напротив окна и предложил ему повторять за мной:

– Вступая в должность слуги графа Алекса тан эль Зорга… – При этих словах глаза Ларта стали круглыми, а выражение лица удивленным. Но я продолжал дальше, и он не отставал и не сбивался. – Я клянусь все просьбы, пожелания и приказы графа выполнять беспрекословно, ни словом, ни делом, ни бездействием не причинять ему вреда. Не разглашать без разрешения графа ни разговоры, которым буду свидетелем, ни дела, ни поступки графа или свои. С этой минуты я принадлежу ему и телом и душой. В этом клянусь и присягаю.

Когда он закончил повторять слова клятвы, я поднял руку, призывая к тишине.

– Теперь слушай и молчи. Я, граф по праву рождения Алекс тан эль Зорга, принимая в слуги Эдгарда ден Ларта, клянусь защищать его как самого себя, быть справедливым и предостерегать его от неблаговидных действий и поступков. В чем клянусь и присягаю.

Обычная кентийская клятва при приеме слуг, ведь слуги становятся членами семьи.

– Ну, вот и все, – сказал я. – Теперь нам надо обговорить оплату за твои услуги, собрать вещи и выехать. И по поводу оплаты, я буду платить тебе пятьдесят медных монет, стол и одежда за мой счет. Тебя это устроит?

– О да, господин граф, конечно, конечно устроит, – зачастил Ларт.

Сумма была неплохая, и пацану было лестно. Марта платит своим двадцать пять – тридцать медяков, и стол раз в день, так что судите сами.

– Тогда давай быстро собираться и выезжать, коня тебе купим позже, а сегодня придется пользоваться вьючной лошадью.

– Но у меня есть конь и седло, и я полностью готов, вот только надо еще отчитаться по деньгам, что получил от вас в прошлый раз…

– Послушай, Ларт, нам нельзя терять время, и чем быстрей мы отсюда уберемся, тем целее будем. Вечером ты мне все и доложишь, тебе понятно?.. Тогда вперед.

Проканителившись еще с час, мы наконец покинули постоялый двор. Подъезжая к воротам города, я нервно поглядывал по сторонам, а вдруг уже дана команда не выпускать меня из города. Пусть это и маловероятно, не дураки ведь бургомистр и начальник стражи. Если решатся, то убивать меня будут тихо, без свидетелей, а душа все же была не на месте. Но все прошло спокойно, и наш выезд никого не заинтересовал.

Выдав Ларту его плату за четыре месяца, в сумме двух серебряных монет, послал, чтобы он отдал их матери, и сказал, что я отъеду пару миль и подожду его. Мне все равно надо дождаться Сарта с пиловочником. Да и просто спокойно обдумать сложившуюся ситуацию хотелось. Одному, без посторонних, вдумчиво.

Караван Сарта появился часа за четыре до сумерек. Мы с Лартом уже и перекусить успели привезенным им из дома пирогом, устроившись в редких кустах на опушке. Чтобы не сильно бросаться в глаза проезжавшим повозкам и караванам и не пугать народ. Обговорив все, что мне было надо, с Сартом и пожелав удачи в делах, я и Ларт наконец отправились в направлении столицы империи Мирана.

Через три часа остановились на ночевку. Распрягли и стреножили коней, Ларт приволок сушняка, и мы заварили травяного сбора и доели пирог Ларта. Постелив на землю плащ, положив под голову седло и завернувшись в одеяло, я просто отключился, напряжение последних дней давало себя знать. Ларт дежурит первую половину ночи, вторую буду я.

Когда я проснулся, то чувствовал себя полностью отдохнувшим и выспавшимся. Огляделся. В нескольких метрах тлел костер, Ларт сидел ко мне спиной, и было видно, что не спит. Вот где-то в лесу прокричала лесная птица, и тут же ухнул филин. Ларт нервно дернулся и повернулся в ту сторону откуда донесся звук, в руке у него был обнаженный кинжал.

«А парень-то боится, – подумал я. – Ничего, пусть привыкает». Поворочавшись и зевнув, поднялся.

– Ну как дежурилось? Все нормально? – спросил, присаживаясь возле Ларта.

– Да, господин Алекс, все тихо, только вот… – И он замялся, не зная, как сказать.

– Ну-ну, – подбодрил я его.

– Все равно мне было страшно…

– А, да это ничего. Думаю, привыкнешь. Хотя я и не планирую в дальнейшем часто ночевать в лесах и под открытым небом, но тут как получится. А теперь давай, – похлопал я его по спине, – отправляйся спать, а я посижу.

Когда восток заалел, предвещая скорый восход солнца, я подбросил в тлеющий костер сушняка и подвесил два котелка, налив в них воды из фляги. В один кинул копченого сала и крупы, в другой – травяной сбор, который тут пили вместо нашего чая (кстати, этот сбор неплохо бодрил). Из той же фляги сполоснул лицо и, вытеревшись, отправился в кусты дальше совершать утренние процедуры. Освободив мочевой пузырь и заправившись, я услышал какой-то писк, притом в несколько голосов.