Алексей Герасимов - Царь-дедушка (СИ)

— С Блистательными пусть сядет, — распорядился я. — Тоже до определенной степени охранник. Все у вас?

— Да как же, государь?!!, — возопил дворцовый кастелян. — А расположение столов? А музыка? А?…

Я в задумчивости провел пальцем по зубцу лежащего на столе царского венца — снял сразу после совета железяку тяжеленную, так до сих пор и валяется в кабинете. Кажется основной целью моего правления будет не заполучить больше ни одной короны. Маетная это штука — восхождение на престол. Нервирует и утомляет очень.

— Значит так. Блюдами, расстановкой, музыкой, сервизами, прочей подобной фигней в Ежином гнезде всегда царицы распоряжались, — думаю, что попытка изобразить суровый взгляд мне удалась. — Где вы у меня титьки углядели? Вон вам царевна Валисса…

Я махнул рукой в сторону женского крыла дворца.

— …ближайшая моя родственница женского полу, ее этой ерундой и тираньте. Тинатин пусть тоже поучаствует — девчонке замуж выходить вот-вот пора наступит, пусть навыки хозяйки получает.

Караим вздохнул, но спорить не стал. Только уточнил:

— А порядок рассаживания за вашим столом, тоже у нее уточнять, государь?

— Нечего там уточнять. Невестку с дочерью слева от меня, царевичей справа — в заглавной части стола, как членов семьи, — прочих согласно их местам в совете. Потом Латмура и Миху с сыновьями, за ними министров. Потом уже послов.

— А примаса?

Ха-а-ароший вопрос. Вопрос с подковыркой. Посадить его выше князей — намекнуть всем, что Церковь будет важнее. Ниже — наоборот. И там, и там — обидки лютые, причем вне зависимости от того, какой будет реальная политика в дальнейшем осадочек-то останется. Да и подданные мои ( теперь уже мои — главное об этом не забывать ) могут таких выводов понаделать… И, что характерно, начать исходя из них действовать! Глазом моргнуть не успею, как вся система внутренних союзов среди знати переменится.

— При Кагене он где обычно сидел?, — спросил я.

— Последний год, обычно, рядом с царем, государь, — ответил церемониймейстер. — На равном с ним кресле.

А по глазам видно, что ой как он это не одобряет.

— В этот раз посадите так же, между Валиссой и мною. Продемонстрируем преемственность политики.

Мне тоже не нравится, но лучше покуда ничего резко не менять. Пускай потом всем сурпрыз будет.

— Ну что еще?, — я тяжко вздохнул. — Спрашивайте уже, по лицам вижу — есть вопросы.

— Послов, ваше величество. Послов как сажать? В том же порядке, что и при вашем брате?

— Да, давай в том же. Ну а ты, князь Папак, чего стоишь и смотришь? Тоже что-то непонятно?

— Ваше величество, вы же только прибыли, а меня никто не информировал… Какие у вас любимые блюда? Мясо какое вам подавать и вино?

— Дорогой мой кастелян-распорядитель Ежиного гнезда, скажи, ты совсем охренел? Какое в дупу мясо, коли мы только Громолета отпраздновали? Пост на дворе!

— Ой…, — только и вымолвил он.

Кажется, ну вот если по его лицу судить, дембель в опасности. В смысле — готовить все придется заново и можем не успеть.

Братец может в благочестие под конец и впал, но не в ущерб своему чреву, похоже — иначе бы такого ляпа опытный завхоз допустить никак не смог. Зато я теперь — под крыльями своего геральдического зверька. Глубоко под крыльями, там откуда они растут, по самую косу. Хорош, понимаешь ли, монах, который в дни говения и сам трескает, и другим разрешает. Государь-инок, едрить его корень!

И что теперь делать? Вот бы сейчас сюда брата Круврашпури, уж он бы обосновал так, что слона бы во славу всех святых и богов сожрали! Кстати, что-то он такое однажды при Лисапете ( то есть до меня еще ) говаривал… Ну же, вспоминай голова!

— Ошибается тот, — медленно, с трудом вспоминая слова хранителя Реликвии, произнес я, — кто считает, что пост лишь в воздержании от пищи. Истинный пост есть удаление от зла, обуздание языка, отложение гнева, укрощение похотей, прекращение клеветы, лжи и клятвопреступления. Если присутствующие решат не воздерживаться от мяса, Громолет, верю, на них не обидится. Главное чтобы воздерживались от всего остального. А с угощениями попытайся все же чего-то сделать — рыбы и птицы побольше.

Действительно ли Папак обмишулился, или это такая хитрая диверсия? Спросить бы с пристрастием, да нельзя. Но новому министру царского двора я намекну, чтобы этого гражданина он на предмет симпатий проверил… если решит на месте оставить.

— Ну все, идите работайте. — приказал я.

Думал отдохну немного — ну как же, держи карман шире. Пришлите мне фуру с губозакатывателями.

— Ваше величество, тут того, Триур князь Эшпани к вам просится, — сообщил стоящий в карауле Блистательный через открытую дверь.

Открытую, потому что в нее Папак с Караимом выходили как раз. Мнда, пор-р-рядочки… Надо секретарем, что ли озаботиться? А то от таких докладов, привычным к испусканию боевого клича голосом, я скоро начну заикаться. Особенно если это будет доклад о том, что пришел, например, мой тайный шпион — весь дворец разом о его личности узнает.

— Ну пусть заходит, — чего бы казначею опять от меня понадобилось?, — Что, тоже насчет коронационного пира?

— Да, государь, — князь протиснулся мимо гвардейца и закрыл дверь прямо у него перед носом.

— Если по поводу выдачи из сокровищницы золотых и серебряных блюд, чаш и всего прочего, это к Валиссе, — предупредил я. — Она будет заниматься.

— Благодарю, но это в ведении кастеляна-распорядителя, мои помощники выделят все что надобно по его приказу. Я по иному вопросу. Вернее по двум: коронационные монеты и дары гостям.

Я говорил, что приверженность ашшорцев традициям, это очень хорошо? Беру свои слова обратно.

Нет, ну что касается "коронационных монет", это традиция, в целом, достаточно безобидная. В день восшествия монарха на престол чеканятся специальные монеты самого обычного номинала, — а они и так почитай каждый день чеканятся, — с неким отличительным изображением или надписью. Ничего в этом такого и нет, да только выпустить их должны именно в день коронации, не раньше и не позже. Поскольку обычно наследование престола происходит довольно предсказуемо, штемпеля для новых монет удается подготовить заранее — кто же знал, что мое избрание пройдет как по маслу и уже сегодня я стану царем. А не выпустить такой "юбилейный рубль" — плохая примета. Только этого мне в начале царствования и не хватало.

А от дня восшествия на престол осталось всего ничего. Беда-печаль.

— Так-так… О монетах мне стоило подумать заранее, — вздохнул я. — Много их мы отчеканить за сегодня не успеем, верно?

— Увы, государь, боюсь что так, — не стал юлить казначей.

— Ладно, не можем взять количеством, так возьмем качеством, — вздохнул я. — Выпустим драмы и полудрамы. Золотые полудрамы, а не из сплава с серебром.