Алексей Герасимов - Царь-дедушка (СИ)

Валисса задохнулась от возмущения, наследник престола вжался в спинку кресла, жалея, вероятно, что не может раствориться в воздухе подобно Чеширскому Коту, зато Шедад не растерялся и пошел в техничный отмаз:

— Государь, если бы я знал, для чего им надобен Хрис, то никогда бы…

— А то без него бы они не надрались. — фыркнул я. — Это еще хорошо, что он этих охламонов в унисон петь научил, а то орали кто в лес, кто по дрова, ну чисто коты мартовские.

Старший из царевичей всем своим видом демонстрировал невероятное желание провалиться под землю прямо тут, и прямо сейчас.

— Ну а что же?, — продолжил я. — На мужскую сторону перешли, из-под материнской-то опеки, взрослыми себя чувствовать начали. Да и дед их, дурак старый, в этой уверенности поддерживает. Хорошо еще, что не поперлись по городу шататься и со стражниками не подрались… как я в их годы, бывало, делал.

Уже готовая поддержать мой разнос Валисса поперхнулась накопившимися словами и выражением лица стала похожа на офигевшего окуня.

— Дедушка, а я вино не пил. — пискнул Утмир, не желавший, видимо, попасть под горячую руку со всеми остальными "героями выходного дня". — Я в библиотеке был, сказку про просветленного Айболита записывал.

— Это точно, записывал. — согласился я. — А до того с Рунькой и Князем Мышкиным на крышу залез и там голубей гонял. Хорошо что не сверзился и не сломал себе ничего. Шею, например.

Младший царевич виновато потупился.

— Лисапет, вы про все это безобразие знали, и не пресекли?, — прорвалось, наконец, наружу царевнино возмущение.

— Откуда бы я что знал, невестушка? Я же в вознесение всю первую половину дня по Аарте мотался. С хефе-башкентом место под корреру выбирали, потом укрепления столичные осматривали, к Михилу из Гаги с почтенным Вартугеном обсудить кой-чего заезжали, а когда возвратился в Ежиное гнездо что-то пресекать уже было поздно. Срочно надобно придворную жизнь обустраивать, пока эти молодые олухи от безделья еще пуще чудить не начали.

Асир обиженно засопел — моими стараниями времени для праздного времяпрепровождения у них осталось небогато, — но ничего не сказал.

Я помолчал пару мгновений, умильно глядя на Валиссу, и добавил:

— А может нам их женить, царевна?

— Как — женить?, — опешила невестка. — На ком?

— Обыкновенно, как всех, в храме. Желательно — на девушках. — ответил я.

— Государь, простите что вмешиваюсь, — произнес князь Хатикани, — но царевичи ведь еще не достигли совершенных лет.

— И то верно. — вздохнул я. — Значит повременим пока. Ладно, нам уже на совет пора, а молодежи на занятия, давайте что ли заканчивать трапезу.

— Дедушка, — обратилась ко мне помалкивавшая до того Тинатин, — а можно мне ходить наблюдать за упражнениями братьев? Скучно же целыми днями за вышивкой да пряжей.

— Ну, если желаешь — отчего и нет? Сама только за железяки не хватайся, пораниться можешь.

Валисса поджала губы, но ничего не сказала.

Все же двигатель человеческой цивилизации это не наша любознательность, не развитой мозг, не разум и даже не духовность, а людские лень и жадность. Наиболее выдающиеся наши изобретения, такие как интернет и пульт для телевизора, созданы для того, чтобы человек мог получить желаемое не отрывая собственную задницу от дивана, а все наиболее выдающиеся наши свершения — эпоха великих географических открытий, погружение на дно океана и даже космические полеты обусловлены именно жадностью, поиском богатств, полезных ископаемых, ну или иных источников дохода, таких как спутниковое телевидение, например.

Ашшорские князья тут никакое не исключение, а самое что ни на есть правило — едва лишь запахло гешефтом, как все былые ссоры и противоречия были отброшены, и владетельные включились в планирование раздуванивания Большой Степи с искренним энтузиазмом и завидной энергичностью, причем показали такой класс нахождения компромиссов в спорных ситуациях, что я аж диву давался. Ну еще бы — поросенок большой, на всех хватит…

Все же, что ни говори, а самая лучшая национальная идея в истории, это ограбить соседа. Внутренние противоречия, что классовые, что внутриклассовые, на раз-два снимает, да еще и вертикаль власти от этого заметно тверже становится. Почти как мужской половой орган от морковки, если её правильно к нему примотать.

За один день мы, разумеется, все не порешали. И даже за два не успели — прозаседали почитай что всю неделю, — очень уж много нюансов утрясать пришлось. Под это дело я и о создании царского двора объявил ( грызня между владетельными за должности для родственничков, начавшаяся сразу после этого эпохального события, едва не сорвала обсуждение колонизации ), и статут орденов, который наконец князья-командующие довели до ума — заодно и первые награждения произвел. Кстати, новые сословия типа как на отдаленную перспективу тоже возражений не вызвали. Не осознает еще местная земельная аристократия, какой объем вольных хлебопашцев в перспективе ожидается, планирует баринами-латифундистами стать… Ну а мне-то что? Я предупреждал, сами виноваты, что в историческую перспективу не врубаются.

Под конец субботнего заседания пригласил всех владетельных, перед отъездом в свои имения, посетить в вознесение одеон, на мою защиту звания философа-кандидата. Благо список с трактата о рыбной ловле из обители уже с гонцом прислали, и с этого дня его даже можно в лавках приобрести — подчиненные Бахметова папеньки всю ночь корячились, — а раз все формальности соблюдены, то и откладывать защиту диплома мне смысла нет. Потом может не до того стать.

— Князь, — субботнее заседание совета закончилось пораньше чем остальные на этой неделе, и я решил перемолвиться со своим министром двора парой слов, — будьте добры, сопроводите меня до покоев.

— Как будет угодно государю. — удивленный, но и воодушевленный Шедад Хатикани поклонился и пристроился рядом.

— Я вот что обсудить хотел… Вы с моей невесткой уже обсудили, какую мзду достойно брать за приглашения на обеды со мной?

— Да, ваше величество. — кивнул князь. — Казне прибыток будет заметным.

— Ну ты и о себе не забывай. — я дружески толкнул министра локтем в бок и подмигнул. — Сейчас будут совать в придворные всяческих детей, детей детей и незаконнорожденных племянников, так что, надеюсь, ты уже установил твердые цены?

— Царевна Валисса еще не сказала своего слова по этому вопросу, а решения она последнее время принимает лишь посоветовавшись с князем Тимариани. — вздохнул Шедад. — Боюсь что до завтрашнего дня точных сумм я не смогу назвать.

— А что, сам переговорить со своим полузятем не можешь?, — удивился я.