Алексей Герасимов - Царь-дедушка (СИ)

Валисса посмотрела на меня долгим задумчивым взглядом, затем тоже вздохнула, и отложила вязание.

— Лисапет, если вы намерены повторно выдать меня замуж, то я, учтите, скорее брошусь с вершины дворца. — твердо произнесла она.

Ничего себе у невестушки ход мысли-то! Неожиданное предположение, в высшей степени, да-с… Хотя, в целом, идея не такая уж и плохая, как по мне. Я имею в виду спрыгнуть с вершины Ежиного гнезда, само-собой.

Правда, если она случайно, несколько раз подряд, упадет с дворцовой крыши, то внуки, скорее всего сильно расстроятся. А расстроенным детям не так уж тяжело внушить, кто их мать до такого довел — особенно, если это правда, — и сделать врагами одного весьма пожилого, битого жизнью и молью, экс-монаха. И на что мне, спрашивается, такое большое царское счастье, ослепительное, как встреча с граблями в темном сарае?

Нет уж, пущай живет.

— Думается мне, маловато ты все же покои проветриваешь. — хмыкнул я. — Иначе еще до того, как заговорить, поняла бы, что ерунду сморозить собралась. За кого б я тебя выдавать-то стал, скажи ради Солнца? Ты же мать наследника престола, тебе замуж иначе как за царя и идти-то невместно — чести всей Ашшории урон. А в окрестных землях из холостых самодержцев один я, старый, остался.

Валисса вполне заметно вздрогнула. Буду льстить себе надеждой, что это невестка перспективой воодушевилась, а не передернуло ее.

— Ну а поскольку я, ко всему прочему, еще и монах, то свадьба наша с тобой состояться никак не может. Даже если бы я ее и хотел. Это во-первых. — я откинулся на спинку кресла. — Во-вторых, опять же, если бы я и подумывал тебя за кого-то отдать, а это, поверь, не соответствует истине…

Во-во-во, выдыхай бобер, выдыхай!

— …так делать этого до тех пор, пока твои сыновья не войдут в совершенные лета, нельзя ни в коем случае. Сироты же должны принадлежать дому своего отчима, на правах родных сыновей. Кто на трон-то тогда сядет, когда меня Смерть приберет? Да и Тинатин я бы тоже на правах царской внучки пристроить предпочел — царевны, они товар ходовой но дефицитный, разбрасываться ими не стоит. Ты, кстати, насчет ее-то замужества думала что-то уже? Я уже неделю как тебя просил изложить резоны по этому поводу.

— Думала, разумеется. — вздохнула Валисса. — Не так-то и просто придти к какому-то мнению на сей счет. Все… переменчиво нынче так, неопределенно. Кто нашей семье друг, кто враг? Поди знай… Одно скажу точно — родниться с соседними царствами нынче неуместно.

— Ну это да, зачем Асиру конкуренты?, — кивнул я. — Есть у меня, правда, пара кандидатов, таких, чтобы ты с дочерью виделась часто… Но это покуда терпит. Ладно, подумай покуда еще, может какую неожиданную мысль мне подашь.

Я вздохнул.

— О Тинатин поговорим позже. Сначала все же о тебе.

Невестка снова напряглась.

— К тебе, говорят, последнее время частенько заходит Зулик, князь Тимариани.

— Заходил несколько раз. — с достоинством кивнула Шехамская Гадюка. — А отчего вас это удивляет, Лисапет? Он — главный министр, нам есть о чем поговорить. В плане обустройства царского двора — в том числе. Князь Хатикани, он, скажу вам честно, человек исполнительный, но недалекий. Или у вас есть сомнения в его верности?

Есть ли у меня на сей счет сомнения? Ха! Да полным-полно!

— Я полагаю, что сомнения в верности есть у двух его жен. — ответил я.

— О, Сердце!, — рассмеялась Валисса. — Не пытайтесь казаться поборником супружеской верности, вам это не идет. Они обе должны разродиться со дня на день и не могут исполнять супружеских обязанностей, так что если даже князь и позволил себе какую-то интрижку на стороне, так ничего особенного в этом нет. Или вы подозреваете, что он ко мне питает тайную страсть?

Царевна рассмеялась еще громче.

— Ну что, ты, конечно я ничего такого не подозреваю. — я улыбнулся. — Мне это доподлинно известно.

Смех моей невестки резко прервался булькающим звуком, а сама она стала напоминать выброшенную на берег глубоководную рыбу. Не на удильщика, конечно — посимпатичнее немного, да и фонарика у нее нету…

— Он…, — Валисса кашлянула. — Он это вам сам сказал?

— Ну, мне или не мне, какая разница?, — я пожал плечами. — Главное, что информация дошла куда надо.

Все же Шехамская Гадюка за годы жизни во дворце мастерски научилась держать удар, и сейчас приходила в себя прямо на глазах.

— Вот как, значит. — задумчивым тоном произнесла она. — Что же, князь Тимариани всегда был добр ко мне, и даже пару раз царь Каген высказывал ему в связи с этим свое неудовольствие, однако кто бы подумать мог, что стоит за этим его расположением…

Царевна побарабанила пальцами по подлокотнику и вздохнула.

— Жаль, конечно, будет потерять столь интересного собеседника, но, если уж вы столь уверены в своем информаторе, придется прекратить с ним встречи за исключением случаев, когда избежать их будет невозможно.

— Продемонстрируешь ему свою немилость, э?

— Не по горлу кусок отхватить хочет. — нахмурилась Валисса. — Слишком много возомнил о себе. Сердцу, может, и не прикажешь, но и голову на плечах надобно иметь тоже. Я — мать наследника престола, а он всего-навсего один из множества владетельных.

Вот она, женская логика. Только что вздыхала, что уже не молода и нафиг никому не вперлась, а как только ухажер на горизонте нарисовался, так стала себе цену набивать, как Елизавета II из байки про Бернарда Шоу: "Ну вот, Величество, вы уже и торгуетесь…"

— И все же резкое к нему охлаждение князя обидит, да и для пересудов даст повод, не говоря уж о том, что сам Зулик о причинах может догадаться. — ответил я. — Потом, ты же умная женщина, Валисса, а вот так, ни за бисти, готова пожертвовать своего вождя.

— Вождя. — хмыкнула царевна. — А вы, Лисапет, не льстите ли своему главному министру?

— Да я, собственно, не про него, а про ситуацию. Зулик сейчас весьма важная фигура в ашшорских раскладах, и пренебрегать его тайной страстью с твоей стороны несколько самонадеянно. Вот ты скажи, какой тебе вред, что князь тайком по тебе сохнет? Никакого. А вот в пользу ты себе повернуть вполне даже способна, причем тебе даже не обязательно при этом ничего в своем поведении менять. Единственное что не надо его чрезмерно ободрять, а то и так уже из-за ваших частых встреч шептаться начали. Но и отдаляться от него чрезмерно я бы не советовал, ибо любовь легко может обратиться в ненависть.

— Никак не пойму, что же вы мне советуете. Приближать — нельзя, отвергать — нельзя, сохранить существующее положение дел — тоже нельзя. Что я должна, по-вашему, делать?

— Да ничего сложного. — я хмыкнул. — Надо побыть немного вертихвосткой.

Валисса возмущенно задохнулась.

— Так, — продолжил я, игнорируя царевнино возмущение, — дабы Зулик продолжал питать к тебе самые горячие чувства, но при этом не давать ему повода их открыть. Ну и кривотолков чтобы не было. Справишься?