Алексей Герасимов - Царь-дедушка (СИ)

В случае дворцового переворота — может. Где угодно. Говорить это вслух я, конечно, не буду.

— Я… Дедушка, я чужой разговор услышал, только пообещай, что ты Нварда за него не накажешь.

Как говорили в моем старом мире — ничёси.

— Если он не замышлял убийства или измены — клянусь. — со всей возможной серьезностью ответил я.

— Он… Он с Тинкой говорил в беседке. — парень шмыгнул. — У них любовь, деда.

Вот когда и как я у мелких респект такой успел завоевать, что мне как родному прям… Не, я, формально, родной, но не в этом же смысле.

— А ты… дедушка, ты правда сестру замуж выдать хочешь?

— Была такая мысль. — ответил я. — И что?

— Нвард… Он же хороший. — Кот в сапогах из мульта про Шрека может пойти и повесится от зависти, потому как у Усира глаза куда как выразительнее. — Он…

Тут пацан реально хлюпнул носом.

— Он Тинке предложил вместе сбежать. А я не хочу без сестры. И друг он хороший. Дедушка, можно ему на ней жениться?

Боги Мангала — вы есть!!!

— Вот, величество. — сказал Тумил, раскладывая свитки на столе. — Это деды отобрали из последних прошений и проектов. Говорят, что желательно рассмотреть сразу, прочее — подождет.

Парень замолчал на пару мгновений, приглядываясь к документам, затем усмехнулся и добавил:

— Надо будет за обещанной мздой зайти. Этот, этот и этот вот — он по очереди ткнул пальцем в три эпистолы, — сулили отблагодарить, если смогу ускорить их дело.

— А что же, и зайди. Просьба их по факту исполнена, так что нечего и стеснятся. — я откинулся на спинку кресла. — Что-то еще?

Перед завтраком я, дожидаясь в своих покоях вызванных Латмура с Нвардом, решил заняться делами, и Тумил, как исполняющий обязанности секретаря, тут же помчался в канцелярию — даже переодеться не успел.

— Из документов ничего, но!, — царский стремянной многозначительно поднял палец. — Ночью из Тимариани два гонца прискакали, едва ли не разом.

— Да?, — я взял первый свиток и сломал печать. — И чего приехали-то? Какие привезли вести?

— Супружницы князя Зулика от бремени разрешились. — с невозмутимым лицом ответил парень. — Обе. Мальчиками. В один день. А гонцов двое, потому как главный министр жен в разных усадьбах поселил, во избежание.

— Вот, не было печали!, — я в сердцах бросил документ обратно на стол.

Дрыхнущий у меня на коленях Князь Мышкин поднял голову и поглядел с укоризной — чего, мол, хулиганишь тут.

— Зулика я, конечно, поздравлю сегодня — он на обед приглашен, — но вообще-то у нас наметился трехсторонний династический кризис неслабых размеров. — я вздохнул, и погладил котенка. — Это все?

— Не, величество, еще одно. На рассвете в Ежиное Гнездо из Араш-Алима возвратился Блистательный Дафадамин, привез какого-то Явана Звезды Сосчитавшего. Говорит, ты его в гости звал, так князь Папак Явану уже и апартаменты выделил. А Латмур Железная рука, отчего-то, караул у дверей добавил.

— Бывают такие гости, — взяв ранее отброшенный свиток со стола я его раскрутил, а Мышкин на шелест недовольно дернул ухом, — что постоянно норовят от хозяев сбежать. Яван этот обвиняется в оскорблении богов, а поскольку примасу я в таких вопросах ни на полбисти не доверяю, дело решил рассмотреть сам. Сообщи Йожадату, Щуме и Штарпену, что сегодня в одеоне, через час после вечернего представления, над сим философом состоится царский суд. Хефе-башкент нехай глашатаев разошлет и о прочих организационных мелочах побеспокоится, а примас и Золотой Язык соберут свои коллегии советников, как и договаривались.

— Величество, ты ведь сегодня экзамен на философа держишь после обеда, поди устанешь. — укоризненно произнес Тумил.

Ну вы поглядите, какая забота о престарелом монархе! Всерьез что ли?

— Ни шиша со мной не станется — языком молоть, это не мешки ворочать. Сам-то на защиту своего старого наставника поглядеть придешь?

Тумил кивнул, а я проглядел текст прошения и почувствовал легкое недоумение — это сколько надо моему секретариату отсыпать, чтобы они ТАКОЕ в документы первоочередной важности отнесли?

Благочестивый и милосердный государь и повелитель, да славится имя Твое в веках, да пребудет с Тобою Святая Троица и благорасположение всех богов, что только на свете есть, к ногам Твоим с мольбою о милости к моим детям припадаю!

Сам я златокузнец в Аарте, прозываюсь именем Курфин, и милостью Твоей освобожден от лютой смерти за то, что будучи в расстроенных чувствах от того, что подвел меня поставщик и выгодный заказ ушел к злейшему моему недругу и конкуренту, упился я совершенно непотребно и поносил во хмелю всех окружающих последними словами, и Тебя, милостивый владыка, не исключая, за что и был стражею схвачен.

Твоим, милосерднейший из царей, повелением, был я от наказания освобожден, но строгий суд присудил сменить мне родовое имя на Плеваный — и поделом бы мне, старому дураку, но дети мои ни в чем ведь пред тобой не провинились, прояви, молю, свое царское снисхождение. Сына я хотел женить на праздник сбора урожая, так теперь отец невесты выкуп обратно прислал — не желает, говорит, чтоб дочь его Плеваной была, — да и дочку мою, девку на выданье, женихи сторониться начали.

Не о себе прошу, о Царь, о детях! Не дай им по моей похабной вине пропасть, умоляю!

Кланяюсь Тебе, просветленный и справедливый Государь, стоя на коленях.

Курфин Плеваный.

Хотя вообще этот крик о помощи мне в руки попал очень и очень вовремя — аккурат на мысль навел.

— Знаешь что еще?, — я положил свиток на стол и макнул стило в чернильницу. — Пошли еще кого-то к Фарлаку из Больших Бобров. Скажи, что я его в качестве советника на сегодняшний суд призываю.

Тумил снова кивнул.

— Все, или еще что-то есть?

— Больше ничего, государь. — ответил парень.

— Ну иди тогда, исполняй. И это, озаботься чтоб весть о том, что я Вешателя позвал уже к обеду каждой базарной торговке в Аарте была известна.

Пущай примас пока порадуется — если что, так тем сильнее обломится.

Тумил помчался выполнять мое распоряжение, а я под текстом челобитной вывел свою резолюцию:

Суд велел именоваться Плеваным самому Курфину, а про детей его в решении ничего не было. Объяснить ему, что сын и дочь как были Жуками, так ими и остались.

Лисапет.

Ну вот, первую справедливость за сегодня нанес. Что у нас там еще?

— Государь. — церемониймейстер вырос на пороге практически без единого звука. — По вашему повелению явились князь Девяти Столбов с сыном.

— Это хорошо, что явились. Я так их жду, что аж кушать не в состоянии.

— Может позвать лекарей?, — всполошился Караим.

Ну что за князья такие пошли? Вот совершенно чувства юмора нету.

— Латмура позови. И Нварда тоже. Есть я их не стану, но настроение должно исправиться.