Алексей Герасимов - Царь-дедушка (СИ)

Комиссия, а за ней и собравшиеся в одеоне зрители сдержанно поаплодировали.

— Дополнительным достоинством трактата, несомненно, является его строго практическая направленность, сопряженная с лаконичностью и доступностью слога. Из недостатков же могу отметить лишь три вещи: это отсутствие должного теоретического обоснования, отсутствие какой-либо систематизации описанных рыб, а также отсутствие в трактате информации по рыбе морской. Последнее, впрочем, вполне простительно — проживая в горной местности весьма проблематично вести такие наблюдения. Подводя итог всему сказанному — трактат царя Лисапета из рода Крылатых Ежей рекомендую признать подобающим, а самого его к защите на звание философа-кандидата допустить.

Щума Золотой Язык о чем-то перемолвился парой слов с остальными четырьмя членами ученого совета и громогласно возгласил:

— Да начнется экзамен! Просим вас приступить к докладу, государь.

Я неторопливо поднялся со стульчика, на котором внимал речи рецензента и оглядел одеон. Полный аншлаг, только Дубовицкой не хватает.

Ну еще бы — не каждый день царя на экзамене валят! Когда такое еще увидишь-то?

— Итак, картоха, сиречь свинское яблоко. — я заложил руки за спину, и начал неспешно прогуливаться по сцене, обращаясь одновременно и ко всем, и ни к кому. — Что мы о ней знаем? На самом деле — очень, просто до обидного мало. Кормовая культура для скота, не лучше и не хуже иной любой, брюквы там, или еще какой морковки, за одним полезным исключением — ни один паразит кроме медведки ее жрать не желает, отчего при ее выращивании можно быть уверенным в том, что сколько ее растет, столько скотине на корм и отправится, а не жукам каким-нибудь, в хозяйстве бесполезным.

Я бросил быстрый взгляд на экзаменаторов, а затем на трибуны. И там, и там пока слушали с интересом.

— Еще нам известно, что картоха съедобна для человека. Нет, по дури и ей отравиться можно, случаи бывали, но в целом — да, есть ее можно, если запечь в костре или в котелок с водой бросить. Вкусна ли такая еда?, — я с усмешкой оглядел одеон. — Разумеется нет. Во-первых, потому что обычно свинское яблоко едят натурально как свиньи, вместе с кожурой, а это неправильно. Во-вторых, не всякий продукт следует употреблять в чистом виде. Для придания картохе какого-то вкуса нужна соль, а желательно еще и маслице. Однако те, кто ее обычно едят ни на то, ни на другое денег, как правило, не имеют. А человеку с деньгами навряд ли придет в голову сооружать себе обед из свиного корма, не так ли?

Собравшиеся на царьэкзамен отнеслись к высказыванию и с юмором, и с пониманием одновременно.

— Вот! Вот в чем причина того, что в Ашшории, да и соседних странах тоже, ничего не знают о способах приготовления этого вкуснейшего, питательнейшего и применимого для самых различных видов блюд продукта! А ведь их,способов этих, на самом деле великое множество. Не стану нынче перечислять их все, ограничусь лишь несколькими основными, ибо уже во вторник каждый житель блистательной столицы сможет их узнать в любой книжной лавке. Но первым… Марона, владелец трактира "Коровья лепешка" здесь? Встань, покажись, где ты есть.

Ненадолго возникла пауза — зрители озирались, ожидая вероятно узреть нечто необыкновенное, а увидали лишь небогато одетого мужика, несмело поднявшегося на одном из задних рядов и поднявшего вверх правую руку.

— Любезный, в знак признательности за вкусный ужин, которым ты вчера потчевал меня и царевичей, дарю тебе книгу рецептов приготовления картохи. Дарственную надпись я в ней для тебя уже сделал. Тумил, вручи почтенному Мароне мой дар.

Перешептывания в одеоне стали громче и внятнее.

"Что?", "Кто?", "Быть того не может!", "Точно в Кагеновом посаде…"

За следующий час я рассказал о картофеле больше, чем за всю свою прошлую жизнь на Земле — и про то, что из нее крахмал добывают, и о картофельной муке, о методике хранения, о разнообразии блюд, где этот корнеплод применяется, да даже о том, что сырым картофелем можно отбить запах перегара, — а дежурившие за сценой дворцовые повара последовательно подали экзаменационной комиссии борщ, картофельное пюре с мелко рубленным тушеным мясом и подливкой, "Оливье", драники и блины из картофельной муки с медом.

Столичные философы оказались прирожденными естествоиспытателями и не дураками пожрать — умяли все. Сугубо в научных целях, разумеется.

— …при том, что картоха насыщает ничуть не хуже пшена, ячменя или ржи, ее поля практически невозможно потравить, что делает ее выращивание в приграничных землях особенно актуальным. — подвел итог я. — Ну и, наконец, питание большинства ашшорцев, даже если оно и обильно, остается достаточно однообразным, что есть причина запоров, желудочных колик и прочих подобных хворей. Разнообразие же в еде риск таких заболеваний уменьшает. Хотя разнообразие тоже должно быть умеренным, а то чего доброго приключится понос. У меня все.

После краткого обсуждения — господа экзаменующие подбирали формулировки, — мне, под громкие и продолжительные аплодисменты, присвоили внеочередное философское звание, и единственное, что меня в этот момент настораживало, так это донельзя довольная физиономия царского стремянного.

Ну и устал, конечно — возраст и здоровье уже не те, Цицерона и Демосфена одновременно изображать.

— Тумил, а ты чего такой радостный-то?, — спросил я, забираясь на Репку. — Съел бы что ли кислого чего, пока лицо от счастья не треснуло.

— Как же мне не радоваться, государь?, — честным до полного неправдоподобия тоном отозвался парень. — Мой царь и наставник только что доказал всему миру, что не только свят, но и весьма учен. К тому же явил мне пример истинной благодарности, которая не бьет по кошелю.

— Ты сейчас про что?, — не сообразил я.

— Про то, как твое величество облагодетельствовал трактирщика Марону. Так он твоим даром воодушевлен — слов нет. Кстати, сказал что ему теперь сам Солнце велел переименовать "Коровью лепешку".

— Даже любопытно, какое он измыслил название.

Тумил поглядел на меня честными и преданными глазами.

— "Царёва картошка", государь.

На обед гостей было негусто — главный министр с обоими своими тестюшками, хефе-башкент, капитан гвардии, примас, да Щума Золотой Язык. Можно было бы и еще кое-кого пригласить, но тогда на всех присутствующих точно не хватило бы вилок.

Арцуд Софенине и Шедад Хатикани едва сдерживались, чтобы открыто не демонстрировать самое безрадостное расположение духа, а Зулик Тимариани совершенно не скрываясь отравлял окружающее пространство могучим перегаром.

Тут, впрочем, винить его сложно — не каждый день он известия о рождении детей получает.