Анатолий Логинов - Война

– Ты мне обещал скоро вернуться, – начала она, едва Томпсон вошел.

– Задержался по делам, малышка, – улыбнулся в ответ он. – И не злись – тебе не идет. А будешь продолжать, я тебя накажу…

– Ночью, – не выдержав, ответно улыбнулась Монро.

– И ночью тоже. А пока – встань, – командный тон, неожиданно появившийся в его речи, заставил Мерилин подскочить с кресла и замереть. – Вот так-то лучше, – тем же тоном добавил Томас. И вдруг опустился на одно колено, одновременно одним слитным, почти незаметным на глаз движением выхватив из кармана коробочку.

– Норма… эээ… Мерилин, – он сконфуженно замолчал на мгновенье, но тут же продолжил: – Ты согласишься стать моей женой? – И открыл коробочку, в которой лежало кольцо, блеснувшее золотом в падающем из окна солнечном луче.

Заведение называлось «Сербский Роштиль», а хозяина его звали Радованом Пашичем. Как он оказался в Берлине, да еще в американском секторе, Том не интересовался, хотя и слышал, что Радована тщательно проверяли его сослуживцы-«призраки» из АНБ и даже соперники из контрразведки министерства обороны. Все почему-то считали, что он работает на советскую или югославскую разведку. Но сколько ни копали – ничего не нашли, хотя и рекомендовали не посещать это кафе. Похоже, именно эти рекомендации и стали для «Роштиля» лучшей рекламой среди американского персонала сектора «Берлин-Америка». Готовили у Пашича всегда очень вкусно, по-домашнему, а откуда он доставал дешевый, но вполне фирменный бурбон и виски, было тайной, которую не открывал никто из «призраков» и контрразведчиков. Хотя возможно, что только своеобразной и очень вкусной пищи вместе с неплохой выпивкой хватило для популярности, без всяких конспирологических схем.

Том, которого сейчас звали Томашем Михульским и который изображал американского бизнесмена польского происхождения, уже раз обедал в «Роштиле» и решил зайти туда снова. Заказал хороший плотный обед. Дождавшись аперитива, в роли которого выступила кружка великолепного немецкого пива, он неторопливо отхлебнул несколько глотков, после чего развернул газету. Новенькая, еще пахнущая типографской краской «Американише Берлинер Анцайгер» начиналась большой редакционной статьей, посвященной болезни «русского диктатора» и возможному влиянию перемен в правительстве СССР на политическую обстановку в Европе. Признавая, что Сталин официально отошел от дел еще четыре года назад, журналист, тем не менее, прибег к необычной аналогии. Он сравнил ситуацию в Советском Союзе с положением в Древнем Риме после официальной отставки Суллы с поста диктатора. «Перемены в римской политической жизни начались сразу по смерти Суллы, – смело прогнозировал автор статьи, – и привели к власти антисулланскую партию, при жизни диктатора не смевшую высказывать свои взгляды». После этого вступления журналист смело спрогнозировал решение корейской проблемы и прекращение никому не нужной войны. От Кореи он плавно перешел к Шанхайскому кризису, потом – к Гамбургскому кризису и его последствиям. И неожиданно закончил статью заключением, что избранная в пятьдесят втором году администрация США и новые люди в управлении СССР смогут наконец сдвинуть с мертвой точки переговоры в Союзной контрольной комиссии и создадут объединенную Германию, вместо уродливых порождений прежней политики – Федеративной Республики Ганновер, Баварской Федерации, Германской Демократической Республики и независимого Саара.

Прочитав этот плод размышлений неизвестного журналиста, Томпсон только усмехнулся и перелистнул страницу, собираясь прочесть местные новости. Но к столику уже подошел официант и начал ловко расставлять блюда. Вкусно запахло свежеприготовленной пищей, и Тому стало не до газеты.

Он спокойно и неторопливо доел «телячю чорбу», густой и приятный на вкус суп, и перешел к «гурманской плескавице» – огромной рубленой и жаренной на решетке котлете с гарниром из овощей в разрезанной напополам булочке, когда в кафе вошел Джо. Оглядевшись и заметив сидящего за боковым столиком Тома, Холлидей неторопливо, с видом никуда не спешащего гуляки подошел к столику.

– Разрешите, босс? – официально Джо числился сотрудником фирмы Тома, поэтому вел себя соотвественно.

– Присоединяйся, – кивнул Том. – Новости?

– Да, босс. Контрагент приехал, переговоры назначены на сегодня.

Нехитрый код означал, что представитель английской разведки прибыл, и сегодня ночью группа «Джеронимо» – пять спецагентов, должна будет помочь агенту СИС «вернуться с холода». Честно говоря, Том-Толик недолюбливал англичан, и будь его воля, никогда не стал бы с ними связываться. Но приказ есть приказ даже в такой внешне абсолютно невоенизированной организации, как АНБ. Впрочем, Том подозревал, что англичане с превеликим удовольствием отказались бы от американской помощи. Но в Берлине русские так хитро распределили границы секторов, что аэродром из всех западных союзников имели только американцы. Причем в черте города, из-за чего он не мог принимать самые тяжелые транспортные самолеты. Именно наличие воздушного транспорта было решающим аргументом в пользу сотрудничества, так как иначе вывезти агента из Берлина было проблематично, ведь дороги в сектора с запада – не экстерриториальные, и красные могли в любой момент проверить любой движущийся по ним транспорт.

– Одну пива, – с сомнением посмотрев на часы и стоящие на столе тарелки, сделал заказ Холлидей. – Успею? – он посмотрел на Тома.

Утвердительно кивнув, Томпсон продолжил обедать, почти незаметно для постороннего взгляда быстрее доедая плескавицу. Джо тоже не отставал, и его кружка, в пинту пива, закончилась одновременно с обедом Тома. Рассчитавшись, они покинули кафе и после небольшой прогулки были на квартире, снятой неподалеку.

Там, вместе с двумя оставленными «на хозяйстве» соратниками, Стивом и Гарри, их уже ожидал англичанин, представившийся Дэвидом Корнуэллом.

– Итак, джентльмены, – закончив знакомство, продолжил он, – нам предстоит встретить нашего агента. Он находится под подозрением, возможно, за ним следят. Также возможно противодействие со стороны немецкой тайной и криминальной полиции.

– Он что, попался на краже материи для лозунгов? – пошутил Том.

– Нет, но по нашим сведениям, на него могут дать ориентировку как на расхитителя государственной собственности, – Корнуэлл даже не улыбнулся и продолжил занудливо объяснять общеизвестное: – Из-за перекрытия границ секторов после начала корейских событий сообщение между русским и западными секторами Берлина затруднено. Немцы, проживающие в русском секторе, могут попасть к союзникам только через несколько контрольно-пропускных пунктов. Однако, как вам известно, господа, немецкая полиция не имеет права ограничивать передвижение наших и ваших граждан. Именно поэтому мы должны будем пересечь границу сектора в районе КПП «Чарли». После чего вернуться, оставив одного из нас в городе. Кто остается, уже решено?