Александр Машков - Оберон - 24 (СИ)

Если кто-то забудет исправить, и углекислота начнёт превышать критический уровень, раздастся тревожный звонок и будет мигать красный огонёк. Так на всех пультах. Ну что? Не слишком сложно для тебя?

- Катя, давай пока я потренируюсь с тобой? Потом, когда научусь, подежурю за тебя. Кстати, а ночью как? Тоже не будем спать?

- Ночью по очереди. Четыре часа ты, четыре - я. Только ни к чему не прикасайся, если что, буди меня.

- Как, будить? – засмущался я, - Ты же в своей каюте будешь спать.

Катя внимательно на меня посмотрела, ничего не сказала, поманила меня за собой в кают- компанию.

- Дежурить будешь здесь. Включишь обзорный экран, вот так, - показала Катя, - теперь будешь видеть всю территорию станции. Переключишь обеспечение на автоматический режим… сумеешь?

Что ты вообще умеешь? Картинки рисовать?

- Катюш, представь себе, что ты первый раз на станции. Что бы ты делала?

- Наверно, училась бы, - пожала плечами девочка, - вообще-то в школе есть тренажёры, да и раньше ты неплохо справлялся со всем оборудованием, даже позволял мне всю ночь спать, сам здесь сидел. Нравились тебе ночные дежурства. Но ладно, оставим это. Смотри, вот каюты, - Катя вывела план кают, - вот, моя каюта двенадцатая, мой номер двадцать четвёртый. Касаешься цифры, у меня срабатывает будильник. Ясно?

- Ясно, Катюш. Если ничего не случится, не буду тебя будить. Я выспался в изоляторе, честно! Если что-то меня насторожит, разбужу, обещаю.

Я внимательно осмотрел территорию станции. С пульта можно было приближать или удалять предметы, изменять ракурс. Найдя раскопки, осмотрел городище сверху. Что-то мне оно напомнило.

Городище имело круглую форму, стены спиралью закручивались внутрь, к центру постройки, образуя «улицы». Некоторые «улицы» были перегорожены стенами, образуя тупики, некоторые имели ложные проходы.

- Катя, - сказал я, - это не поселение, это лабиринт.

- Ну и что? – равнодушно спросила моя напарница.

- Как что? Здесь никогда не жили люди. Это культовое сооружение.

- Молодец, Тоник, пять. Что ты предлагаешь? Свернуть экспедицию? Мы археологи, или кто?

- Да, Катюш, расскажи, почему ты пошла учиться на археолога?

- Дура потому что. Романтика. Как же, каждый год новая планета, новые впечатления, новые друзья.

- Как, новые друзья? На следующий год мы уже не будем вместе?

- Не знаю. Скорее всего нет. В нашей группе психологическая несовместимость. Ругаемся, дерёмся.

Скорее всего разобьют.

- А пары, Кать, пары? Если мы захотим опять вместе?

- Кто же с тобой захочет в пару? Вася бы захотела, но ей нельзя, она воспитатель.

- А ты, Катя?

- Я? – с удивлением посмотрела на меня моя напарница, - Мы с тобой терпеть друг друга не могли. Я тебя убить была готова за… за одно дело, а ты меня в упор не видел, сидел со своими черепками. Не знаю, что теперь случилось с твоими больными мозгами.

- Ты мне нравишься, - сказал я, - ты надёжный товарищ.

- И только? – я почувствовал, что краснею, и опустил голову.

- После клинической смерти все мальчишки меняются? – спросила меня Катя, - я кивнул, а Кате стало смешно.

- Откуда ты знаешь? – спросила она, улыбаясь.

- Я побывал на Земле, немного там пожил, что-то понял, - решил объяснить я, несколько туманно.

- Заговорились мы с тобой, ребята уже собираются на ужин, - сказала Катя, - давай столы накрывать.

На ужин была гречневая каша со свиной поджаркой, бутерброды с красной рыбой, масло в маслёнке, тостики, чай, сок на выбор. На столы мы поставили вазочки с конфетами.

- Катя, может, поставить цветы, для девочек? Какие ты любишь?

- Орхидеи с Немезиды.

- Как они выглядят?

- Забудь. Придумай что-нибудь своё.

Я придумал. По букетику полевых цветов. Что вспомнил. Чтобы без резкого запаха. А то поставишь ромашки, красиво, но запах… Или лилии. У меня от них голова болит.

- Красиво, - одобрила Катя, - для меня что-нибудь придумаешь, по своему вкусу?

- Придумаю, Катюш, когда все разойдутся, - Катя кивнула, с улыбкой.

- Не забудь сегодня разобраться с Мишкой. – Настроение скатилось к точке замерзания.

- Ты должен! Из-за тебя и я страдаю! Или больше никогда не буду твоей парой…

Тут ввалились ребята, опять взвыли, кинувшись к окну, послышались восхищённые возгласы.

- Где ты это видел, Тоник? – спросил меня Ростик.

- Когда я умер, мне снились волшебные сны… - начал я.

- Тонька, прекрати свои бредни! – прикрикнула Василиса, - иначе опять запру в изолятор!

- Запирай, - вздохнул я, - там спокойно.

- Ребята, ужинать! – переключила своё внимание на галдящих детей Василиса, - Сегодня последний раз вы здесь едите. Завтра будет всё по-прежнему.

Мальчишки и девчонки побежали переодеваться.

- Кать, а мы почему не переодеваемся? Не во что?

- Мы дежурные, нам не положено. А с завтрашнего дня будет уже никому нельзя, только в своих каютах.

- Жалко, - вздохнул я, - всё детство в скафандрах…

- Да, Тоник, у меня есть замечательное платье, а поносить так и не пришлось. Иди, отдохни часик, потом я.

- Куда… идти? – сглотнув, спросил я.

- В свою каюту.

- Комнаты отдыха для дежурных не предусмотрено? – насколько было бы всё проще, подумал я: напросился в вечные дежурные, всё одно ничего в археологии не понимаю. Нет, ничего бы не получилось, сомневаюсь, что Катя согласилась бы со мной сидеть.

- Такие комнаты есть на больших станциях, так что, перестань мечтать, и иди к себе.

Я поплёлся в свою каюту. Отодвинул входную дверь, заглянул, там никого не было. Быстро сняв комбинезон, собирался уже лечь на верхнюю полку, как открылась дверь санузла, и оттуда вышел Мишка.

Увидев меня, он оторопел:

- Тебе что сказали, заморыш? Брысь в чулан!

- Что я тебе сделал?! – заныл я, думая разжалобить Мишку.

- Сам знаешь!

- Ничего я не знаю! Не помню!

- Так иди, вспоминай! – Мишка схватил меня за майку, и потащил к выходу. Сопротивляясь, я ударил его коленкой в пах, и Мишка согнулся. Тут я совершил ошибку. Вместо того, чтобы добить противника, я ждал, когда он выпрямится, боль пройдёт.

Когда Мишка смог выпрямиться, он буквально озверел. Я ничего не успел понять, как начал с грохотом летать по всей каюте. Мишка не разбирался, чем бьёт, и обо что бьёт. Почему - то все края здесь были твёрдыми, не так, как в изоляторе. Мишка загнал меня в угол, свалил на пол, и продолжал пинать ногами. Хорошо хоть, был босиком.

Наверно, на шум, в каюту забежали ребята с Василисой.

- Миша, прекрати! – Миша последний раз, примерившись, хотел ударить меня в живот, попал по рукам, постарался попасть по лицу

- Миша, я же тебя просила, не бить его по лицу! – воскликнула Василиса.

- Он меня ударил сюда! – воскликнул в ответ Мишка, показывая куда я его ударил.

- У-у-у, запретный улар! – разочарованно загудели ребята. Я лежал, не в силах пошевелиться, изо рта что-то текло.