Александр Машков - Подлинная история девочки-сорванца.

Я засмеялась и ещё крепче прижалась к папе.

Вечером мы пошли провожать Толика. Борька дождался нас на улице, и пошёл с нами, крепко взяв меня за руку. С другой стороны, пристроился Толик. Папа усмехнулся и взял за руку, а потом и на руки, Юрку.

Дойдя до старого, обшарпанного двухэтажного дома, Толик с неохотой отпустил мою руку и сказал:

- Вот и мой дом. Пойду я…

- Не пригласишь к себе, с родителями познакомишь? – бодро спросил папа, но Толик отрицательно помотал головой и убежал.

- Странный у тебя какой-то друг, - пробормотал папа.

- Ничего он не странный, - вступилась я за Толика, - просто у него в семье не всё так просто.

- Тогда понятно. Могу я чем-нибудь помочь?

- Можно, Толик иногда будет приходить к нам кушать? - попросила я.

- О чём разговор? Выделю маме побольше денег, пусть покупает продукты на всех. Много ли съест один маленький мальчик?

Вспомнив, сколько съел сегодня Толик, я только головой покачала.

Борька не вмешивался в наш разговор, он шёл, держа меня за руку, и был, по-моему, счастлив.

Придя домой, я хотела ещё побыть с папой, но мама сказала, что она тоже очень соскучилась по папе, забрала его к себе в комнату, закрыла дверь, и велела не мешать, им надо было поговорить о чём-то очень важном…

Ну и ладно! Мы с Юриком почитали книжку про доктора Айболита, не стихотворение, а настоящие приключения, где были и обезьянка, и собачка, и мальчик…

Потом начали укладываться спать, и я думала, приснится ли мне тот интересный сон, или я всё выдумала? Я распустила свои косички, а, чтобы волосы не запутались, собрала их в хвостик и перетянула аптечной резинкой.

Засыпая, я и не заметила, что брат пристроился рядом со мной.

…Опять звенит будильник! На этот раз я не стала вылёживаться, сразу оделась и пошла на двор.

От снега было светло, хотя снег ещё продолжал потихоньку идти.

Борьки ещё не было, наверно, спит ещё. Без помех я сделала все дела и пошла домой. Там нашла свою баночку, а тазика не было… Ну, ничего, мама просто забыла, за «разговором» с папой.

Но всё равно я загордилась собой: я уже взрослая девочка.

Только что эта взрослая девочка будет кушать? Ладно, Юрик, его в садике накормят, а я?

Но тут открылась дверь маминой комнаты, и вышла, уже одетая, мама.

- Уже встала? Сейчас накормлю, буди брата.

- А где папа?

- Папа уехал на службу.

Мне стало грустно. Даже не попрощались.

- Перед уходом он заглянул в вашу комнату, поцеловал вас. Юрик опять с тобой спит?

Я расплылась в улыбке: если мама знает про Юрика, значит, правда, что папа попрощался со мной, не забыл!

Я побежала будить Юрика, потом умываться. Зуб уже вовсю шатается, скоро выпадет, и буду щербатая, как мальчишка.

Пока я умывалась, пришёл Юрик и попросил его умыть, а то глазки никак не откроются. Я рассмеялась и умыла брата, даже помогла зубки почистить.

В это время мама отварила макароны и заправила их тушёнкой! Вот это объеденье! И чай с карамельками!

- Я сегодня чулки надевать не буду! – заявил братик.

- Это ещё почему? – удивилась я.

- Мне папа купил штаны-брюки! – ответил Юрка.

- Да, - засмеялась мама, - папа купил Юрке штанишки, я сшила ему вельветовые шортики. В садике переоденешь его, хорошо? А ты, Юрка, потом можешь прямо на шортики надевать свои штаны-брюки, и гулять! Надо ему лыжный костюмчик купить, да и тебе тоже, из старого ты уже выросла, да и потёрся он уже.

- Да, мама, скоро физкультура, ты же знаешь, спортзала у нас нет, мы на лыжах в парке ходим.

- Знаю, дочка, - вздохнула мама.

- Мама, ты по папе скучаешь?

- По папе, Сашенька, когда только у него отпуск будет?

- На Новый Год! – уверенно сказала я.

Меня во дворе ждал Борька.

- Привет!

- Привет, Борь, на, держи! – подала я ему увесистый портфель.

- Ого, ты что, кирпичей туда наложила?

- Почему кирпичей? Четыре учебника. У вас, разве, не так?

- Ну, я не все учебники таскаю…

- А где берёшь?

- У соседки! – я рассмеялась.

В садике всё прошло быстро: быстренько раздев Юрика, я натянула на него шортики, и сказала воспитательнице, что у Юрика появились тёплые штаны, которые он сам в состоянии надеть. Елизавета Петровна порадовалась за нас.

В школе тоже ничего не предвещало беды, только Дима Буданов, при встрече со мной, почему-то хмурился. Дима у нас был членом Совета отряда…

После уроков объявили классный час.

На классный час пришла Екатерина Семёновна с Витькой, у которого ещё был опухший нос, пришла и старшая пионервожатая Галя.

Нас с Витькой поставили у доски и велели молчать, пока не спросят.

- Мы будем разбирать некрасивый поступок Саши Денисовой, - сказала Екатерина Семёновна.

- А Витькин? – спросил кто-то.

- Что, «Витькин», - спросила учительница.

- Витькин некрасивый поступок? – встал Дима.

- А причём здесь Витя?

- Витька первый напал на Сашку!

- А кто видел?

- Я видел! – заявил Дима.

- И всё?

Тут зашевелился и поднялся, сначала половина, а потом, и весь класс.

- Ну, это неправда, весь класс не мог всё видеть, - усмехнулась Екатерина Семёновна, а я удивилась, узнав, сколько у меня, оказывается, друзей.

- Могли, - сказал Дима, - Была перемена, и все были в коридоре.

- Только нос разбили Вите, а не Саше!

- А вы бы хотели, чтобы Саше?!

- Не груби учителю! – прикрикнула Екатерина Семёновна, - А вы, ребята, садитесь.

Все, кроме Димы, сели.

- А ты что стоишь, Дима? Хочешь ещё что-то сказать?

- Да, хочу! Если Сашу исключат из пионеров, я первый сниму галстук!

- И мы все тоже! – крикнули с места.

- И мы, и мы! – закричали отовсюду.

- Это уже бунт! – возмутилась Екатерина Семёновна.

- Никакой это не бунт, - вступилась Раиса Ивановна, - это не педсовет, а пионерское собрание, где ребята сами должны принимать решение, правильно, Галя? – Галя кивнула:

- Только я не успела оформить всё, как следует. Надо выбрать секретаря.

- Зверева! – весело крикнул Пашка Смирнов, - У него самый красивый почерк!

- Хорошо, кто за то… Единогласно! Теперь выберем председателя… Дима. Очень хорошо!

Вот, тебе, Толя, лист бумаги, будешь вести протокол, а ты, Дима, иди сюда, будешь вести собрание.

- Что тут вести? На повестке дня у нас стоит один вопрос, разобрать поступок пионерки Денисовой Александры, и пионера Виктора Шлыкова. Кто за утверждение повестки?

- Разбирать только поступок Витьки! – встал Лёня Быков, - Сашка здесь совершенно ни причём! Предлагаю снять с него галстук сроком на месяц и объявить выговор с занесением в учётную карточку!

- Можно и без занесения, - сказал Вовка Коновалов, но со снятием… - все засмеялись, а его брат… Они, кстати, были не близнецы, двойняшки, и Сергей на сколько-то минут был старше Вовки, и крупнее. Все его считали старшим.

Так вот, старший брат встал, и сказал: