Виталий Храмов - Сегодня - позавчера. Трилогия. (СИ)

Понятно, что мы рты поразявили - что же тогда его мать умела, если Прохор - неумеха?

Вот такой вот разговор состоялся. Должен признаться, что я - подлец. Всю эту правдоподобную ахинею я нес с одной целью - "привязать" Прохора к себе. Зачем? Глупый вопрос. Жить хочу. Нет, не так - не хочу живым трупом гнить, как этой осенью. Бог мне смерти не даёт, но от боли не избавляет. Ещё раз подобного не перенесу - застрелюсь. И так весь седой стал, налысо пришлось обстричься, чтобы людей не смущать, а щетина, всё одно, белая лезет на подбородке. То, что мне попался такой экстрасенс - уже чудо. За три десятка лет прошлой жизни я встретил только двух слабеньких экстрасенсов. Одна - гадалка, живущая в деревне, меня к ней возила мать, узнать излечима ли одна из моих врождённых болячек. Гадалка долго хмурила брови, но ничем мне помочь не смогла. А вот про болячки матери многое рассказала. Болячки, сглазы, порчи и подобное она видела и это правда, но вот сделать с ними ничего не могла. Другая - работала в поликлинике, к которой я был приписан. К ней отправляли больных её коллеги, когда попадали в затруднительное положение и не могли точно поставить диагноз. Точный диагноз - это уже наполовину излеченный пациент. Меня лечили от воспаления почек, эта смуглая врачиха поводила руками у моего живота и спины, не прикасаясь (её руки излучали тепло, как инфракрасный обогреватель) и установила воспаление нерва на фоне смещения позвонка. Лечить тоже не умела, только диагностика. А тут ЧУДО - Прохор! Не отдам! Такая корова нужна самому! А не отдать его можно только если никто ничего не пронюхает. Вот такой я поганец-попаданец.

Прохор убежал. Я сунул за пазуху порядком обтрепавшегося всего за день масккостюма пару тяжеленных дисков, сменил диск на пулемёте с сошками, тоже выскочил из танка. Эти двое тоже рванули на выход.

- Куда? Сидеть на месте! Обеспечить подавляющий противника огонь! Это приказ!

Глаза у обоих, как у побитых собак. Мальчишки! Обиделись, что не взял их на развлекуху. Это игрушка серьёзная, ребята. Война называется. А вы свой лимит удачи вчера ещё исчерпали. Вот и у политрука лимит вышел.

Я сорвал красный флажёк с огрызка антенны (уже пробит), выдернул шомпол из валяющейся у танка немецкой винтовке, продел флажёк, закрепил шомпол сзади меж ремней бронника. Чем я не самурай? Они ведь так флаги носили? За спиной?

Политрук скрипел зубами, пока Прохор его перевязывал. Кровотечение уже прекратилось (само или Прохор помог?). Я встал рядом на колено.

- Первое ранение?

Сергей кивнул.

- Это дело знаковое и очень волнительное, как первая брачная ночь. Потом уже становиться обыденностью. Ты женат?

- Нет. Невеста ждет. Решили после войны жениться.

- Дурак, бабу мужа лишил. - Пожал я плечами, повторил ещё раз, - Дурак. Хоть одну ночь, но она бы была женой, любимой. Теперь зароют тебя в битом кирпиче, а она так и до старости вкуса любви не ощутит.

Сергей заскрипел зубами.

- Это хорошо, что ты злишься. Так быстрее заживает. И в отпуск отпросись. И обженись обязательно. А лучше - обвенчайся.

- Я - комсомолец!

- Богу всё едино, комсомолец ты, коммунист или анархист. Все мы его дети, в какой бы цвет не выкрасились.

Я встал, в полный рост прошёлся позади залегших штрафников.

- Что, ребята? Ссыте, когда страшно? Тогда долго лежать не советую - примёрзните концами к земле.

Перед моим лицом пролетела трассирующая пуля. Я махнул рукой, словно отмахивался от назойливой мухи.

- Долго лежать будем? Или опять я за вас всё делать один должен?

- Пошёл ты! - зло крикнул в ответ один из бойцов.

- Я-то пойду. Без проблем. А вы со мной пойдёте? Или так и будите тут отморожение сосисок зарабатывать?

Молчат. Головы за кирпичи прячут. Страшно им. Так и мне страшно. Все внутренности в ледяной комок сжались. Но - НАДО! Федя - НАДО!

Вставай, страна огромная!

Вставай, на смертный бой!

С фашисткой силой тёмною,

С проклятую ордой!

Это я запел, когда переходил через осыпь кирпичей, что было когда-то зданием. Я так боялся, что не пел, а ревел раненным медведем. Казалось мне, все стволы всех немцев сейчас повернулись на меня, тысячи пуль летят только в меня, в меня одного!

Пусть ярость благородная

Вскипает как волна!

Идёт война народная,

Священная война!

Поднялись следом немногие: политрук, Прохор, ротный на правом конце цепи, Брасень - на левом. Прохор, кстати пел таким мощным голосом, что Паваротти, наверное, курит нервно в сторонке, а Баскова уже реанимация увезла. Не голос - паровозный гудок. Но, следом ещё десятки глоток завыли, захрипели, заорали, в песню выплеснув свой страх, свою злость.

Я шёл демонстративно парадно - флажёк бьётся над головой, пулемёт на плече, спина прямая, плечи развёрнуты, ноги чеканят шаг, насколько это возможно в валенках.

Вот и все поднялись! Идут с перекошенными лицами. Больше нет нужды в этом дурацком спектакле "презрения смерти".

- Ура! - взревел я и перешёл на бег. Осталось полсотни метров до мелькающих касок врагов, рванул во все лодыжки!

Заметил подходящую цель, рухнул на колено, рубанул из пулемёта - аж каска немца подлетела. А меня отдачей опрокинуло - стрелять из пулемёта с рук ещё и научиться надо. Перекатился пару раз, вскочил, ещё пару раз прыгнул и вот я уже завис над их окопом, залил его свинцовым дождём из ДТ, на этот раз приняв отдачу в расчёт, наваливаясь на пулемёт всем телом. ДТ оказался прекрасным "окопным помелом" - окоп чист. В том смысле, что живых больше нет. Пора дальше!

Огромной силы молот лупанул меня в грудь, снося с ног. В глазах потемнело. Отхватил я опять пулю в бронник. Судя по удару и углу "прихода" по мне попал с верхнего этажа или снайпер, или пулемётчик. Я совсем натурально, совсем без усилий изображал покойника. Блин! Я даже дышать не мог и ничего не видел. Зато слышал:

- Ура! Суки! Ма-а-а-м-а-а! А-ах-х! У-у-у-р-роды-ы!

И всё это пронеслось мимо меня.

- Живой? - спросил над моей головой голос. Я закивал головой, а голос Прохора ответил:

- Живой он! Помоги убрать его отсюда! Видишь - снайпер его сверху подстрелил.

Меня подняли, поволокли. От тряски и боли потерял сознание.

Судьба Голума.

(наше время)

Предательство.

Разбудил меня датчик движения. Я глянул на экран. Кум стоял у ворот, махал рукой камере. Я метнулся к холодильнику, накидал на стол закуси, початую бутылку, пошёл открывать ворота.

- И чего тебе не спиться?

- Как тут спать? Байкер мне покоя разве даст? Но, теперь-то он влип по-крупному!

- Опять?

- Да, "перехват". По его тело.

Именно "тело", не "душу". Интересная оговорка.

- Что он, байк мэра увёл?

- Не, он теперь душегубом заделался. Двоих человек завалил. Пытал, а потом сжёг.

- Да ты что! Вот изверг. А вроде, мелким пакостником был.