Влад Поляков - Стальная корона

Увидевшие оба варианта стрельбы – ядром и картечью – мои друзья не могли обойтись без вопросов. Сначала были про то, как именно мне пришло все это в голову. Ну, тут пришлось отбрехиваться уже ставшим привычным манером. Дескать, нечто подобное, хотя и почти никчемное, уже использовалось несколькими веками ранее. Проглотили, хотя поверили ли до конца – один Один ведает. Скорее всего часть поверила. Другая посчитала, что это боги советы дают. Тут на богов довольно легко свалить многие странности. Вот только я это делать остерегаюсь. С момента своего попадания сюда мое скептическое отношение к высшим силам изрядно поубавилось. Как ни крути, но попал я сюда с помощью одной из них. И уверен, что как минимум один разок еще встречусь. Поверьте, нам тогда будет о чем поговорить, не зря же я делаю все, чтобы к тому моменту запас аргументов для содержательной беседы был и побольше, и повесомее.

Зато потом Зигфрид задал на диво дельный вопрос. Да еще второй вдогонку.

– Хальфдан, а чем этот твой огнебой лучше метателей «греческого огня»? И почему такой большой, нельзя ли поменьше?

– Дельные вопросы, хотя первый не совсем верно прозвучал. Правильнее было бы так: «В чем огнебой лучше?» Дальность, Два Топора. Несколько сотен шагов – вот расстояние, на которое он сможет бить уже сейчас. То есть совсем скоро. А метатель «греческого огня» этим похвастаться не в состоянии. К тому же есть у меня задумка, как стрелять не камнями, а железными шарами, внутри которых будет порох. Такие, попав в цель, будут взрываться, уничтожая всех вокруг себя. Вот представь, что перекинул такой за стену крепости, а он разрывается в самой гуще воинов врага. А если такой шар не один, а десятки. И взрываются они день за днем?

– Неуютно будет за стенами, – ответил вместо впечатлившегося Зигфрида Гуннар. – Но это ведь совсем нескоро будет, не к этой войне? – Увы, брат. Для всего требуется время и приложенные усилия. Только ты и сам знаешь, что войн на наш век хватит. На этой же придется обойтись простыми метателями, благо с их использованием проблем нет. Привыкли, научились. Да, я ж еще на второй вопрос Зигфрида не ответил. Можно и малые огнебои делать, из которых будет один человек стрелять, почти как из самострела. Только поначалу с зарядкой сложности будут. Долго думать придется, как сделать так, чтобы ее ускорить. Но… Постараюсь придумать. Еще, быть может, кое-кого из вас помогать попрошу.

Забавно. Те же Зигфрид и Ратмир словно бы усохли на глазах, на лицах читается единственное желание – стать незаметными и аккуратненько так исчезнуть из поля зрения. Ну совсем им не близко помогать в таких делах. Использовать – это да, это со всем удовольствием. Право слово, как будто я кого-то насильно к своим делам подключать собираюсь!

Змейка, Гуннар с Магнусом, сестрички… Лица до-во-ольные! Понимают всю забавность ситуации. Ну да ладно, тут повеселились, стоит и переменить обстановку. Ведь помимо этого неуклюжего прототипа артиллерии есть кое-что еще. На сей раз к войне отношения не имеющее, но вот в качестве символа способное послужить.

Что по дороге в Киев, что уже по прибытии в великокняжеский дворец, разговоры были исключительно о двух вещах: продемонстрированном огнебое и надвигающейся войне. Оно и понятно, сегодняшнее яркое впечатление и самое важное грядущее событие. А у меня мысли были заняты немного другим. Хотя бы тем, что как только проблемы военные малость схлынут, надо будет озаботиться постепенной перестройкой дворца. Именно постепенной, а не «сломать все, а потом строить заново». Ну вот что тут скажешь, не совсем нравится мне то, что было построено до меня. И Владимир, и его бабка, которая княгиня Ольга, слишком уж увлекались «ромейскими мотивами». Совсем не мой вкус. Ну да ладно, все поправимо. К счастью, на Руси хороших строителей хватает.

Плюс ко всему подземелья вообще переделывать не надо, разве что еще больше расширить… Кстати о подземельях. Та их часть, которая специально была отведена под тюрьму, обзавелась первым постояльцем из числа постоянных. Сигвальди, бывший ярл йомсвикингов. Тот самый, буквально навязанный в качестве пленника Торкелем Высоким, нынешним ярлом. Заодно с несколькими особо верными сподвижниками, которых и оставлять в Йомсборге нельзя было, чтобы не мутили воду, и казнить вроде как не стоило. Во избежание той же смуты. А так – на тебе их, Хальфдан, сам с ними и мучайся. Главное, чтобы именно Сигвальди не убивать. В остальном же – что хочешь, то и твори.

Вот только я не садист. Да и не по моим понятиям без крайней на то необходимости рубить головы тем, кто всего лишь защищал почти то же, что защищаю я сам. Вина их лишь в неверном понимании ситуации. Поэтому… Приближенные Сигвальди отправились, как я и планировал еще в Йомсборге, в Белую Вежу. Простыми воинами, под надзор тамошнего новоназначенного начальства. Пусть там посидят, ведь бежать оттуда не просто сложно, а еще и смысла особого не имеет. Самим же ссыльным такой исход куда лучше, чем другие возможные. А свой гнев и ярость пускай выплескивают на окрестных степняков. Ведь несмотря на как бы мир с хазарами, в окрестностях Белой Вежи покоя не было, нет, да и не намечается.

Зато самого Сигвальди ссылать куда-то было никак нельзя. К примеру, случись чудо и выберись кто-то из отправленных рядовыми воинами в Белую Вежу, что получится? Да ничего! Зато если ускользнет бывший ярл йомсвикингов, то такая фигура вполне может найти себе покровителей, которые помогут ему в самых различных замыслах. Не доброты ради, а далеко идущих целей для.

Так что сидеть будет Сигвальди, да в самом надежном месте – в дворцовом подземелье. Хотя и в относительно приличных условиях. Неплохая обстановка, пара комнат, нормальное питание, книги. А в качестве спасения от скуки – рекомендация писать «Историю братства йомсвикингов». Поскольку уж кто-кто, а их бывший глава просто обязан знать о собственной организации если и не все, то очень многое.

Гуннар, как услышал об этой моей затее, сначала очень долго и от души смеялся. Потом заявил, что это все чушь, не будет Сигвальди ничего этого делать. Дескать, слишком меня и все, что ко мне относится, ненавидит. Пришлось возразить, что ненависть ненавистью, но возможность не просто создать летопись своего братства, но еще и сделать так, чтобы она стала известной во многих странах, – это не пустой звук. Тщеславие, желание оставить после себя память, представить события в выгодном для себя ключе…

В общем, прав оказался не Гуннар, а я. Конечно, получив такое предложение, Сигвальди сначала долго и затейливо высказывался в мой адрес. Ну да я не из числа тех, кто обижается на подобное из уст проигравшего. В конце концов слова – все, чем он мог попытаться меня уязвить. Я это понимал, а потому и не реагировал. Зато выговорившись, Сигвальди все же принял предложение. Наверное, понял, что иначе скука его сожрет до костей в самые сжатые сроки.