Лев Пучков - К-55. Обманувшие смерть

Панин сбегал за камерой и попросил Вадима продемонстрировать всю незагорелую локацию. Без утайки.

Учитывая обстоятельства, Вадим не стал возражать, но не удержался от комментария:

– Ну всё, теперь у вас полный порядок с демократическими ценностями. Теперь, как и в любом правовом государстве, у вас будет своя «порнуха».

– Да у нас полно мест, где можно попариться, – не понял юмора Мусаев. – Бань тут хватает.

– Это точно, – подтвердил Говоров. – Доберёшься до Лаборатории, попроси, пусть сводят – у них там классная банька, с бассейном и аж с тремя парилками, «сухой», «мокрой» и вообще такой, что кругом белый пар и ни фига не видно.

– Это не парилка, а ингаляторий, – поправил Панин. – Обязательно сводим, но сначала надо добраться…

Экспромт с демонстрацией почему-то стал решающим аргументом для Говорова, да и для Мусаева, который, похоже, всё-таки сомневался в том, что Вадим действительно прибыл из Прошлого. То есть телефон, одежда, рассказ – всё это как-то не зацепило, а вот загар поразил до глубины души.

Пока Панин возился с камерой, Вадим по просьбе неискушённой публики в двух словах объяснил, как получается вот этот самый «загар».

Ты валяешься на пляже, пятки лижет ласковый прибой, на тебя светит солнце, и всё очень просто и естественно… Для мира полувековой давности.

Для нынешнего мира это фантастика или сказки из прошлой жизни.

– Старики рассказывали, – дрогнувшим голосом подтвердил Мусаев. – Вроде бы так всё и было, когда ещё жили на Поверхности…

Расшифровка истинного статуса Вадима сразу всё расставила по своим местам и решила проблему с приоритетами.

Проект, эта идеология фракции, её жизненная позиция, можно даже сказать – религия. «Всё во имя Проекта, всё во благо проекта» – это не просто лозунг, а руководство к действию и основная концепция выживания.

И ни одному вменяемому командиру и руководителю Профилактики не нужно объяснять, что значит для Проекта живой-здоровый «человек из Прошлого».

На фоне многолетней безрезультатной возни и множества линейных Перемещений последнего полугодия, когда курьёзных, а когда и трагических, «человек из Прошлого» – это реальный прорыв и сенсация.

Поэтому вопрос о целесообразности экстренной доставки Вадима в Лабораторию уже не стоял. Понятно, что нужно всё бросить, расшибиться в лепёшку и доставить как можно быстрее, в целости и сохранности.

Теперь следовало решить техническую сторону вопроса.

А именно: как доставить.

И здесь сразу намечались проблемы.

Развернули атлас К‑55 – компактный набор карт, схем и планов уровней с подробной экспликацией, стали рассматривать маршруты.

– «Железка» отпадает, – Говоров сразу отмёл самый простой и удобный вариант. – Весь Уровень, кроме этого сектора, под реконами, так что перехватят на первой же станции.

По той же причине забраковали ещё три относительно удобных маршрута. До сегодняшнего дня большая часть Пятого Уровня была под контролем Реконструкции, поэтому, чтобы добраться до любой точки перехода между уровнями – например, до центрального лифта, пришлось бы вести кровопролитные наступательные бои.

К масштабным наступательным операциям рейдовая группа была не готова: дай бог в глухой обороне отстоять Северо-Запад до подхода основных сил.

Маршрут по системе коммуникационных тоннелей, по которому рейдовая группа прокралась в Северо-Западный сектор, исключили ввиду прорыва информационной блокады. Несколько вояк Реконструкции успели удрать на дрезине по «железке» – местному аналогу метро, так что теперь враг знает, откуда именно вломились нежданные захватчики.

Перебрав все варианты, остановились на последнем маршруте.

Последнем во всех смыслах, по безопасности, удобству и протяжённости: через Старые Рудники.

– Плохой маршрут, – покачал головой Мусаев.

– Точно, – подтвердил Говоров. – Лёша, дрянь-маршрут! Оставайтесь, сделаем связь, дождёмся подкрепления, тогда уже будем думать. Может, другие варианты образуются…

– Ну уж нет, – решительно возразил Панин. – Понятно, что Старые Рудники – не магистраль, но… сами видите, это единственный путь. И надо отправляться как можно быстрее, пока Реконструкция не очухалась и не перекрыла нам этот путь.

– А что там не так, в этих Старых Рудниках? – заинтересовался Вадим.

– Там всё «не так», – зловеще прищурился Говоров. – Там «техников с Восьмого» едят живьём!

Зловещий прищур лейтенанта показался Вадиму театральным, и он вопросительно посмотрел на Мусаева.

Сержант коротко пояснил, что Старые Рудники в самом деле не магистраль, это правильно Панин сказал, и там может случиться всякое.

Если промедлить, есть вариант напороться на реконов, либо просто перекрывающих вероятные пути отхода, либо отправленных для создания вспомогательной ударной группы – основная приедет по «железке».

Кроме того, Старые Рудники – они реально старые, их давным-давно никто не обслуживает, и во многих местах там запросто можно угодить под обвал.

Ещё там шастают разные мутные типы, ничем не лучше реконов, а порой и хуже, причём как люди, так и не очень, то есть не совсем люди.

– Ну и в самом деле, если уж совсем не повезёт, могут и съесть…

– А вот это уже в самую последнюю очередь, – уверенно заявил Панин. – От этого нас надёжно защищает наука.

Насчёт «не совсем люди» и кто там может кого-то съесть в этих рудниках Вадим ничего не понял, но с ходу уточнить не получилось, поскольку руководство принялось горячо спорить по поводу численного состава экспедиции.

Панин требовал добавить исследовательской группе дополнительный конвой в составе как минимум пяти бойцов.

Говоров, проявляя несгибаемую последовательность, сердито орал про жадных загребущих лабораторных крыс, которые всё норовят подмять под себя, и мало того что не собирался никого добавлять, но ещё и хотел сократить группу до критического минимума.

Пока непримиримые сверстники спорили, практичный Мусаев нашёл несколько чистых листов, заточил карандаш ножом и занялся примитивной картографией.

Обстоятельно и неспешно, уверенными штрихами сержант чертил схему маршрута, сверяясь с атласом и иногда вздевая очи к закопчённому потолку, словно бы пытаясь освежить в памяти некие картинки.

– А вам доводилось бывать в этих рудниках? – поймав паузу в споре оппонентов, спросил Вадим.

Мусаев односложно ответил «доводилось».

Вадим спросил, по какому поводу доводилось и как часто в этих рудниках случаются трагические события, связанные с гибелью либо пропажей людей… но сержант почему-то нахмурился и отвечать не стал.

Вадим раскрыл было рот, чтобы повторить вопрос, однако Панин прервал на полуслове умнейшее изречение и предупредительно нахмурился, а Говоров запрещающим жестом показал «остановись, не развивай эту тему».