Лев Пучков - К-55. Обманувшие смерть

– Верится с трудом, – покачал головой Панин, оценивающе глядя на створки. – Такая масса…

– Согласен, – кивнул Мусаев. – Технологию не знаю, не вникал, это надо старых инженеров спросить. Но факт – вручную ставили.

Мусаев договорился с начкаром по опознаванию и сигналам взаимодействия, на тот случай, если придётся экстренно возвращаться с полпути.

Затем помогли караулу закрыть внешние ворота – с внутренними парням придётся надрываться самим.

Створка с тяжёлым лязгом вошла в раму, глуховато пророкотал циклопический засов, задвигаемый с той стороны, и на площадке перед внешними воротами воцарилась тишина.

Впереди тёмный тоннель, позади монолитные ворота.

Если что-то случится в этом тоннеле и придётся во всю прыть мчаться обратно, с ходу в шлюз влететь не удастся. Открытие ворот будет долгим и мучительным, соответственно, шансы на спасение стремятся к нулю.

Пошли не сразу.

С минуту молча стояли, Мусаев светил во тьму тоннеля фонарём и слушал, приставив ладонь «раковиной» к уху.

Наш проводник Зоркое Ухо слушал музыку подземных сфер и вылавливал из неё нотки критически важной информации.

Интересно, что он там пытается услышать, в этом заброшенном мёртвом тоннеле?

Минута истекла, Мусаев, судя по всему, ничего опасного из тоннельной тишины не выудил, в один абзац довёл походный порядок и отдал приказ на выдвижение.

Группа удалилась от шлюза где-то на полсотни метров, и тут с Вадимом случилось Странное.

Да, именно так, Странное с большой буквы, ибо с ходу трудно дать этому правильное определение.

Видение, мираж, галлюцинация, причём сразу в четырёх сферах восприятия: картинка, звук, запах, осязание – этакое даже не 3D, а пожалуй, 4D, по всей площади сознания разом, с оттяжкой и зубовным скрежетом.

Гул ракетных сопел, нестерпимо яркое голубое свечение, концентрированный аромат озона и горелых тряпок, и отголосок адских мук заживо сжигаемой плоти…

В общем, где-то в двух-трёх километрах от шлюза включили конвертер, и вот же странность, Вадим, находящийся здесь, одновременно словно бы присутствовал при запуске.

Он видел двоих людей в спецовках, ворочавших тележку, слышал, как они негромко переругиваются, видел даже их лица, правда, смазанно, как в дымке.

Наваждение было недолгим, всего несколько мгновений, но всё это было так неожиданно и страшно, что Вадим громко вскрикнул, схватился за голову и рухнул на колени.

– Что случилось? Вам плохо?!

Панин ворвался в процесс с пол-оборота и устроил ритуальные пляски вокруг «объекта особой важности», с включением разом всех фонарей и направлением их на «объекта», развязыванием рюкзака дрожащими пальцами, лихорадочными поисками медикаментов и лавиной вопросов по сути происшествия.

– Не стоит, я в норме… – Вадим быстро пришёл в себя и поднялся с колен.

– Точно? Вы уверены?

– Точно, точно. Не надо никаких препаратов, я в порядке.

– Тебе что-то почудилось? – спросил Мусаев, пытливо глядя на Вадима. – Что-то странное?

– Ну, не знаю… Когда человека сжигают заживо под давлением в несколько тысяч атмосфер – это странное?

– А ты что, видел, как сжигают человека? – удивился Витя.

– Это я был тем человеком. Это меня сожгли в той ёмкости, не знаю, как там она у вас называется.

– Не понимаю, о чём вы, – растерянно пробормотал Панин, упаковывая рюкзак. – Это какая-то метафора?

– Как называется место, где я появился после Перемещения?

– В мусорке ты появился, – просветил Олег. – А конкретнее, в конвертере, прямо в топке.

– Ну так вот, вы меня сожгли в этом самом конвертере, – на Вадима вдруг накатила бесшабашная откровенность, придумывать что-то правдоподобное почему-то было лень. – А теперь этот конвертер включили, и я это увидел, и… гхм-кхм… почувствовал. Причём увидел так, словно опять попал в топку. Не знаю, как такое возможно, но это было так, словно был там и одновременно наблюдал со стороны.

Спутники Вадима озадаченно переглянулись.

– Слушай, но ты ведь живой-здоровый, стоишь рядом с нами, – пожал плечами Олег. – А как тогда мы тебя сожгли, я не понял?

– А почему сожгли? – заинтересовался Витя. – В смысле, понятно, что никто не жёг, но… как вообще такое получилось?

– Да просто я неловко пошутил, вот и сожгли, – признался Вадим. – Потом была реинкарнация или что-то вроде того. Надо сказать, до жути болезненная реинкарнация. Врагу бы такого не пожелал…

– Тяжёлый случай, – сочувственно заметил Мусаев. – Похоже, нашего парня при Перемещении где-то там как следует шарахнуло. Лёша, это как происходит, мгновенно или его там тащит через какие-то миры-измерения?

– На этот вопрос вряд ли кто-то может ответить, – сказал Панин. – Ибо всё это в области высоких теорий, которые очень не скоро будут иметь практическое подтверждение. Но в самом деле похоже на отсроченный постэффект Перемещения. В общем, доберёмся до Лаборатории, там во всём разберутся. Вадим, вы как себя чувствуете? Идти можете?

– Да в порядке я, – Вадим зевнул и потёр глаза. – Только немного в сон клонит. Может, в самом деле, такой вот странный постэффект. Такой… Аутентичный, что просто жуть.

– Вы точно в порядке?

– Точно.

– Ну и хорошо, – одобрил Мусаев. – Если в порядке, надо двигаться, мы и так на шлюзе кучу времени потеряли…

Походное построение сержант указал следующим образом: впереди шёл Олег; за ним, метрах в пяти, Мусаев – Вадим – Панин, с интервалом в полтора метра; и в замыкании, с отставанием в три-четыре метра, двигался Витя.

Путь освещал Олег, все прочие фонари не включали.

Поначалу такой режим освещения казался Вадиму неудобным.

Световое пятно плывёт впереди, прямо под ногами ничего не видно, взгляд прыгает со света во тьму, в результате через два шага на третий спотыкаешься об шпалы. Кое-где между шпалами попадаются вымоины, при малейшей неловкости чреватые травматичными последствиями, так что спотыкания такого рода не просто неудобны, но и опасны.

– Не следите за световым пятном, оно слепит, – подсказал идущий сзади Панин. – Смотрите чуть вперёд, угол зрения примерно сорок пять градусов. Так легче будет.

Вадим внял совету, и дело сразу пошло на лад: быстро адаптировался к полумраку, ноги «привыкли» к шпалам, запинаться перестал и даже принялся поглядывать на слабенько светящуюся стрелку компаса, пытаясь вычислить стороны света и направление движения группы.

Пригодится это или нет, кто знает, но освежить память не помешает. Спортивным ориентированием и туризмом баловался очень давно, всё успел основательно подзабыть.

Перегон от шлюза до руддвора составлял по протяжённости что-то около двух километров.