Лев Пучков - К-55. Обманувшие смерть

– Вон оно как… Я-то полагал, всё будет проще. Раз Герц сказал… Гхм-кхм… А вы как думаете, я готов стать рыжиком?

– Я не заметил у тебя каких-либо изъянов или уродства. Ты вполне нормальный молодой человек без видимых физических заболеваний. Ты не страдаешь никакими психическими недугами?

Вадим чуть было не признался, что после «реинкарнации» его порой тянет поболтать с мёртвыми…

Но вовремя сообразил, что это не тот доктор, которому можно доверять такие тайны.

– Да нет, вроде до сих пор не замечал.

– Ну и отлично. Да, я думаю, ты готов стать рыжиком. Накинь простынку и пойдём. Нас там уже заждались…

Мужланы в приёмной смотрели на Вадима с сочувствием.

Обычно в кинофильмах так смотрят бойцы, остающиеся в безопасном тылу, на своих товарищей, которым выпал жребий отправляться на передовую, в самое пекло кровопролитного сражения.

Вадима это насторожило.

Выходит, первый звоночек интуиции насчёт гладиаторских боёв был верным?

Наверно, придётся с кем-то биться, чтобы доказать: новый рыжик не рохля, не слабак, а настоящий мужик, достойный стать членом братства.

Вопрос только, кого Герц определит ему в спарринг-партнёры. Если одного из мужланов в приёмной, это будет нехорошо. Уж больно здоровы эти ребята, любой из них может убить Вадима одним ударом.

– Заходим? – спросил один из мужланов.

– Да, заходим, – ответил доктор.

– Акушер с рыжиком, – доложил мужлан, нажав на клавишу переговорного устройства у двери кабинета.

Дверь с шипением разъехалась.

Теперь это шипение показалось Вадиму зловещим.

Эмоции, эмоции… Спокойнее! Если предстоит битва, то лучше делать это с холодной головой и полным спокойствием. Ну-ка, быстренько, накачай в себя боевой дух, тебе это пригодится…

Кроме Герца, в кабинете никого не было.

То есть теперь тут были сам хозяин, Вадим с доктором и двое охранников…

И – никакого ареопага, как можно было бы ожидать от процедуры инициации.

А что, если придётся биться сразу с обоими мужланами? Зачем они вошли вдвоём?!

Герц сидел за столом и рассматривал диктофон.

На столе были разложены вещи, в которых Вадим с удивлением узнал содержимое своего вещмешка.

Это неприятно резануло: вроде солидный такой вождь, а копается в чужих вещах.

Хотя, если разобраться, это некоторым образом оправдано обстоятельствами: вождь имеет право знать, нет ли в вещах неофита каких-то шпионских приспособлений или опасных предметов, которые могут нанести вред местному сообществу.

Герц был облачён в простыню, так же, как и Вадим, только повязал её на манер греческой туники.

Тут Вадима пронзила догадка: неужто придётся биться с самим Герцем?!

В кино такой сюжет обыгрывался много раз, когда командир самолично проверяет, на что годен будущий боец, тестирует его крепость духа, ловкость, стойкость и так далее.

Вадим слегка приободрился.

В общем-то ладно, ничего. Получше, конечно, чем любой из мужланов, но тоже задача непростая. Старик высокий, жилистый, двигается легко, вполне возможно, он искусный боец.

Герц вышел из-за стола и указал на картину с водопадом:

– Встань туда.

Вадим подошёл к картине.

– Обнажись.

Вадим не без колебаний снял простыню.

Как-то неудобно, голышом перед посторонними. Это всё же кабинет, а не баня.

– Повернись кругом.

Вадим выполнил команду.

– Ещё раз. Медленнее. Спасибо, достаточно… Акушер?

– Без изъянов, – доложил доктор. – Всё в порядке, он полностью подготовлен.

– Отлично. Что ж, приступим…

Герц вдруг сорвал с себя простыню и стал разминать шею, плечи и кисти, похрустывая суставами, как это делают боксёры перед поединком.

О как… Мы будем биться обнажёнными, как древние олимпионики античного мира…

– Готов?

– А правила какие-нибудь есть? – от волнения Вадим не спросил, а пискнул, как тот испуганный мышонок при внезапной встрече с котом.

Несолидно получилось, не по-бойцовски как-то.

– Никаких! – заверил Герц и двинулся вперёд.

Вадим принял боксёрскую стойку и, пытаясь унять дрожь в коленях, сделал глубокий вдох.

И тут он увидел нечто такое, от чего разрозненные остатки его бойцовского духа стремительно съёжились и самовольно оставили поле битвы.

В общем, Герц грозно приближался, и с каждым мгновением его уд вырастал и поднимался, как ствол танка, решившего бахнуть прямой наводкой по близлежащей цели на соседнем пригорке.

И был этот уд такой огромный, что Вадим не удержался и в ужасе вскрикнул.

– Не бойся, мой сладкий р‑р‑рыжик! – страстно прорычал Герц, стремительно сокращая дистанцию и заключая Вадима в крепкие объятия. – Иди ко мне!

Всё произошло так быстро и неожиданно, что Вадим на несколько мгновений впал в оторопь и не оказывал сопротивления.

Герц подхватил его на руки, как распалённый похотью жених, влачащий невесту на брачное ложе, уложил на диван и, взгромоздившись сверху, впился в губы Вадима жадным поцелуем.

Это слюнявое проявление страсти неожиданным образом вернуло нашего парня к жизни.

Он изо всех сил напрягся, отталкивая Герца, ударил его головой в лицо, затем, вывернувшись из ослабевшего захвата, вскочил и бросился к двери.

– Взять! – гнусаво крикнул Герц, зажимая ушибленный нос. – Тащите сюда эту сучку!!!

Мужланы бросились к Вадиму, схватили его у самой двери и поволокли к дивану.

Отчаянно извиваясь, Вадим изловчился лягнуть одного в пах, второго укусил за ухо.

Хорошо так укусил, клыком просадил хрящ насквозь и оторвал мочку.

Укушенный бешено взвыл, перехватил Вадима сзади и, не рассчитав сил, мощным рывком свернул ему шею.

– Хрясть… – отчетливо и страшно треснули позвонки.

– Всем привет… – тихонько прошептало уплывающее во мглу Небытия сознание.

– Ты что сделал, тварь?! – На прощанье угасающее восприятие подарило фрагмент завершающейся драмы. – Ты же убил его, скот!!!

– Я нечаянно…

– Нечаянно?! Да я тебя, падла, сейчас самого бурить буду! А ну – раком!

– Герц, ты чё, в натуре…

– Раком, я сказал!!!

– Герц, я не…

Ну вот, собственно, и всё.

А дальше была сплошная мгла…

На этот раз реинкарнация происходила в душевой.

Мгла постепенно рассеивалась, перед расплывающимся взором проступали чьи-то незнакомые черты, контуры чужого лица, обезображенного злобной гримасой.

Противно ныли сломанные шейные позвонки.

Нет, не больно, а именно противно. Эти несчастные позвонки непрерывно генерировали отвратительный хруст, и казалось, что процесс свёртывания шеи зациклен на четырёхсекундной нескончаемой фазе: захват, мощный рывок, хруст, подступающая тьма, захват… и так далее.

В какой-то момент сознание стало проясняться, и Вадим понял, что перед ним зеркало, отражающее его лицо.