Юрий Иванович - Роль чужака

– Хм… тогда всё сходится. Ты и в самом деле уничтожил чуть ли не половину колонны зроаков. И лечишь ты лучше самых искусных целителей… Где ты этому научился?

– Там, где хорошо и вовремя кормят! – гнул я свою линию.

– Ведёшь себя как животное! – зашипела Мария, поднимая руку словно для удара. – У которого на уме только набить брюхо и унять похоть!..

– Неправда! Сухари с бобами я жрать не стану, да и для удовлетворения похоти выбираю себе не меньше чем императрицу.

Она в изумлении отступила на шаг со словами:

– Вот же наглая морда! – после чего приподняла кулачок на уровень своего подбородка и… дунула в колечко на среднем пальце. Раздался немного закладывающий уши писк инфразвука, похожий на комариный писк. Кто будет заранее настроен на подобное, обязательно «услышит», находясь и за деревянной преградой.

Тотчас дверь приоткрылась, и внутрь апартаментов проскользнула личный ординарец императрицы коротышка Аня. Тут же ей понеслось распоряжение:

– Пусть подают ужин! Если всё готово…

Дверь на этот раз открылась нараспашку, пропуская внутрь помещения солидный стол на колёсиках, накрытый сверху белой скатертью. Его толкали лично шеф-повар и одна из её помощниц. Не глядя даже в мою сторону, они шустро накинули скатерть на мой стол и живо расставили на нём принесённые блюда, закуски и напитки. Перевозная тележка-стол оказалась в двух уровнях, так что доставленной пищи хватило бы и на десятерых. Да и какой пищи!

Поэтому, когда мы опять остались наедине и уселись за стол, долгое время молчали, отдавая должное кулинарному искусству Оляны Ясинских. Естественно, что стройная сотрапезница наелась первой, а потом только пялилась, похоже, поражаясь моему зверскому аппетиту. Но при этом не молчала, а говорила. Причём говорила поразительные вещи для тайланца Платона Когуярского: перечисляла проблемы, стоящие перед империей Герчери. Да плюс кратко пересказала эпопеи, связанные с созданием арбалетов, огнемётов и пороха.

Такой откровенности я отыскал лишь одну причину: подобный по силе экселенс – это драгоценный алмаз в огранке короны любого государства. Такими кадрами не разбрасываются, их стараются удержать возле трона всеми силами, кознями и хитростями. Да только одно исследование мною данного дворца окупит все средства, потраченные на меня до глубокой старости. Так что высочайшее доверие императрицы строилось не на пустом месте. А возможно, и предоставление собственного тела для «топтания» – тоже входило в перечень коварных ухищрений. Мол, влюбится это животное, станет ручным и будет всегда есть с рук, выполняя любые поручения и взваленные на него обязанности.

Это мне не понравилось:

«Рано мне ещё признаваться, кто я такой, – появились мысли, полные раздражения и обиды. – Меня тут собираются использовать втёмную, невесть за кого считают и хотят мною помыкать, как им вздумается? Хм! И не связано ли прозвучавшее обещание как раз с этим аспектом? Мол, вначале использую этого Трёхщитного, выжму его досуха, а потом вышвырну куда-нибудь, как того же Вирника Глота. И пусть ложится грудью на амбразуры, завоёвывая славу для нашей империи! Вот же!..»

Видимо, взгляд у меня стал очень нехорошим и злым. Потому что Машка оборвала свой монолог на полуслове:

– Чего это ты такой злой? Что тебе не нравится?

Раскрывать все свои сомнения я не спешил, зато опять вспомнил опухшее личико принцессы:

– Как у тебя рука поднялась избивать принцессу?

– Да ладно тебе! – задёргала она плечами, пытаясь хихикать. – Это мы так больше развлекались и соревновались, чем на самом деле ссорились. А то ты не знаешь, как порой случается в дружных семьях: поцарапаются порой, но тут же помирятся.

Я вспомнил, как она шлёпала подруг по попкам, выпроваживая отсюда, и вынужден был признать, что кровная вражда в их отношениях отсутствовала напрочь. Так что злость сразу куда-то испарилась, хоть подозрения о нехорошем отношении к Платону Когуярскому так и остались.

Затем сытная пища, успокоившая мои Щиты и груан, всё-таки оказала положительное воздействие на моё состояние. А чего, в самом деле, хочется молодому парню, когда он сыт и беззаботен? Вот и я, откинувшись на спинку стула, блаженно выдохнул и перешёл на игривый тон:

– А что там твоё императорское величество намекало по поводу секса, когда сравнивало меня с животным?

Машка этак странно подкинула в руке тяжёлую серебряную вилку, но выразилась вполне однозначно:

– Сегодня тебе везёт. Можешь брать меня на руки и, нежно обнимая, нести на кровать. И не сиди как истукан, пошевеливайся!..

Чего уж там скрывать, подобные приказания не выполнить – это себя проклясть и опозорить на веки вечные. Поэтому я, стараясь не обращать внимания на переедание, подхватил вожделенное тело и двинулся с ним в спальню. Причём сегодня мы уже не спешили, как вчера. И раздевались не в пример медленнее, и сам процесс в первый раз растянули втрое.

А когда устроили перерыв, возлюбленная немедленно потребовала:

– Не вздумай засыпать! Я ещё хочу!

– Как прикажет ваше императорское величество, – пробормотал я, пытаясь отдышаться. – Такой прекрасный, чудесно, заботливо приготовленный ужин я готов отрабатывать хоть всю ночь.

– Ты ещё скажи, что готов и шеф-повара рядом с собой уложить!.. – напряглось полулежащее на мне тельце.

– Если последует такое распоряжение… – сглупил я, слишком расслабившись.

– Скот! – сразу завелась Машка. – Как ты вообще посмел с ней… с ними двумя!..

– Да ладно тебе! Ты же нам помешала, ничего там не было…

– Ах, ты!.. – в мою плоть впилось как минимум десять ноготков. – А то я не знаю, что ты с этими шлюшками вытворял в кухонной подсобке?!

Вот и разразился скандал на пустом месте. Нет, чтобы предаваться блаженству в совместных ласках, шептать друг другу нежные признания, да хотя бы просто целоваться, мы вступили в словесную, совершенно бессмысленную перепалку. И я не мог остановиться по одной причине: раньше моя подружка такой зверски ревнивой не была. Так с чего это она так вскипела по отношению к чужому, только недавно соблазнённому мужчине? С какой ёлки, спрашивается, она стала блюсти моральную сторону жизни какого-то экселенса? Тем более когда у самой не только рыльце в пушку, но и все остальные органы тела?

Ну и судьба нас за подобное расточительство свободного времени наказала. Раздались удары большого колокола, всепроникающие, неприятные, сразу вызывающие чувство дискомфорта и приближающейся беды. Мария первой соскочила с кровати, пытаясь лихорадочно одеться и восклицая:

– Кречи! Не иначе как огромная стая замечена! Главный колокол звонит! Высшая степень тревоги!

Я тоже одевался быстро, сообразив поинтересоваться самым главным: