Ульян Гарный - Ни слова правды

Кенни лежал на полу целехонький, с обеими ногами, и мирно посапывал. Водяной народец собрался вокруг него. Сомон Плескун ощупал отросшую ногу, потом еще раз, нахмурился, усмехнулся и сказал:

– Нога в порядке, тока у Кенни теперь две правые ноги.

Ланс схватил Кенни за новую ногу, потом за старую и подтвердил:

– Точно, обе правые, чо-то мы впопыхах начудили, с пьяных глаз.

Тут водяники заговорили все вместе, перебивая друг друга, толкались и ругались на чем свет стоит. Причем искусство ругани было у них развито не меньше, чем виртуозность пивоварения и грамотность выпивона. Некоторые обертоны я бы взял на карандаш, если бы он у меня был: всем известные жопоногие [78]перемежались с экзотическими ротосранцами, воплепердами и мутоструями.

Когда компания рыжеголовых, казалось уже, угомонилась, между Сомоном Плескуном и Нором Ивой завязалась нешуточная потасовка. Водники, встав в классические боксерские стойки, заплясали друг против друга, раздались громкие шлепки. «Зеленые кафтаны» не пытались разнять драчунов, а с интересом следили за поединком, разражаясь время от времени ободряющими воплями.

Сомон был выше и мощнее, старался повергнуть оппонента одним сильным ударом, Нор же обладал недюжинной энергией и осыпал противника градом жестких тумаков, не забывая про психологическое давление. Нор ругал и обвинял Сомона. Давил на жалость к Кенни, кричал, что именно он начал петь: «Оторвалось-возвратилось…», а надо было: «Оторвалось-возвратись, и все будет зашибись», тогда бы левая нога восстановилась, а вот теперь молодому придется снова ногу отрывать и т. д и т. п. Но Сомон, похоже, не особенно слушал, выждал момент и нанес свой удар, который готовил, опп, голова Нора дернулась, а сам Нор рухнул, заливая собственную грудь и многострадальный пол кровью из разбитого носа. Я решил, что все кончено, ан нет, Нор вскочил, пошептал, из его носа перестало капать, и поединок продолжился. Для Нора травма не прошла бесследно, он перестал лезть напролом и заткнулся, а Сомон, напротив, стал агрессивнее, начал подходить ближе, нависать над противником, нанося удары слева и справа. И тут я осознал, что не вижу самих ударов, а наблюдаю только результат. Я вгляделся внимательнее, ускорился, но так и не увидел движения рук, даже мазков не наблюдал. Вот Сомон чуть наклонился вперед и явно ударил правой, Нор поднырнул под как бы бьющую руку соперника и как бы ударил Сомона левой в печень. По крайней мере положение плеч и ног боксеров, а также звуки и реакция тела указывали именно на это, но сами руки так и остались в первоначальном положении. Стоящий рядом Ланс усмехнулся и сказал:

– Да, Василий, такой он у нас, водяной-то бокс! Смотри, не смотри, не увидишь. Потом, если общество дозволит, разъясню.

А Сомон с Нором разошлись не на шутку, лупили своими невидимыми руками, только гром стоял, как будто в большой барабан невидимый тролль всеми четырьмя руками стучит. Вот уже у Сомона из рассеченной брови слева сочится красная жидкость, и он становится все медленнее, а Нор как будто энергетика хлебнул, дубасит его по корпусу так, что Сомон даже охнул пару раз после особенно удачных попаданий. Но рано было радоваться в углу Нора, если бы такой у него был, Сомон вновь его поверг, теперь уже, похоже, ударом в челюсть, судя по тому, что Нор рухнул бездыханный и некоторое время не подавал признаков жизни. И снова я ошибся, ожидая финального гонга. Неугомонный водяник очнулся и, пошатываясь, встал. Бой продолжился, парни здорово устали, двигались медленно, но проявляли недюжинную волю к победе, ни один не желал уступать другому. Сомон резко вскрикнул от нового невидимого удара и припал на правое колено, прижимая локоть к боку. Пробил-таки Нор сомоновскую печень, вода камень точит. Воспользовавшись удобным положением, Нор обрушил просто ливень ударов на голову противника, и Сомон повалился носом вперед, закрыв голову руками. Нор отошел в ожидании. Когда Сомон поднялся, на него было страшно смотреть, левая сторона жутко распухла, глаз полностью заплыл, и казалось, что у него выросла на лбу еще одна щека и за этой щекой была целая пригоршня конфет. Хоть сейчас на рекламный плакат фильмов про чупакабру [79]. В моем мире секунданты Сомона уже выбросили бы полотенце. Но здесь шоу продолжалось.

Сомон уже не передвигался, стал на прямых ногах и, сверкая здоровым глазом, ждал, когда Нор подойдет поближе. Нор, ощущая, что победа уже у него в кармане, бросился добивать противника и… рухнул на пол. Чудовищной силы встречный удар разорвал кожу у него на лбу так, что оторвавшийся лоскут задрался на волосы, обнажая вены. Но Сомон не смог отпраздновать победу, поскольку тут же повалился прямо на оппонента, потеряв сознание. Все это происходило под овацию наблюдателей. Водяники были в восторге, трясли друг друга за плечи, лупили ладонями по спинам, обнимались, славили бойцов. Я от них не отставал, ощущая подъем и громко декламируя стихи Маяковского: «Гвозди бы делать из этих людей, не было б в мире крепче гвоздей».

Ланс и Фраф Водопад провели над Сомоном и Нором руками, и их укрыли непрозрачные зеленые коконы, которые уплыли в глубь червя и скрылись из виду. Кенни тоже не было, похоже, его упаковали раньше.

Водяники уселись вокруг стола, жестами пригласили меня, выпили молча по кружке пива, потом еще по одной, замотали рыжими головами.

– Да уж! – только и смог пробормотать Ланс и уже бодрее, обращаясь к поредевшей компании: – Дня три в коконе проваляются братишки наши, похоже, у Сомона разрыв печени, а у Нора то, что у него заместо башки, просто в кашу. Дааааа… Вы видели, да не все. Болтун, пузырь тащи, на дедушку посмотрим.

Болтун от стойки толкнул в нашу сторону водяной шар. В нем пронеслись картины нашего с Кенни приключения. На особо волнующих местах водяники обменивались комментариями, из которых я заключил, что всем им приходилось ус дедушке вязать.

– Мы видели то, что делал Тримайло и Кенни, теперь покажем, что было скрыто для нашего гостя, – сказал Ланс.

На экране замелькали образы, замедлились и проявились последние секунды боксерского поединка, свидетелем которого мы только что стали. Фигуры на экране очень медленно двигались навстречу друг другу, Сомон неспешно вытягивал левую руку ко лбу Нора, а Нор расплескался в замахе левой рукой, направленном к подбородку Сомона. Удар Нора даже на замедленном воспроизведении выглядел смазанным и достиг цели чуть-чуть раньше, чем Сомон коснулся лба противника.

– Вот это скорость! – удивился я. – Как вам это удается?

– О том чуть позже, – снова ушел Ланс от прямого ответа, – ты нас прости за Кенни, понимаешь, он самый молодой и ус дедушке ни разу не завязывал. Ему еще полста лет ждать, когда разрешим. А тут еще и сапожок последним выпил, вот и взыграла кровь. Ну ничего, теперь с двумя правыми ногами походит, глядишь, поумнеет, хотя вряд ли. Теперь, Василий, с тебя история.