Михаил Тырин - Самоволка

– Тут всего одна улица, она по спирали окружает станцию. В случае нападения сквозные проходы быстро перекрывались. И врагу приходилось долго-долго пробиваться по кругу, чтобы захватить платформы.

Они вошли в огромный вокзал через один из проломов. Оказалось, в здании нет крыши. И вообще ничего достойного внимания тут не было – просто каменная коробка, заваленная снегом и обломками.

Шаги отдавались гулким эхом, больше – никаких звуков. Степан увидел рельсы – много рядов, засыпанных каменными глыбами, ржавых, искореженных, местами разобранных. Лишь один путь был в полной сохранности, а верхняя кромка рельсов матово блестела, отполированная колесами.

– Следы… – сказал вдруг Амир, чуть наклонившись. – Вчерашние вроде.

– Это Расул? – напрягся Степан.

– Не обязательно.

– То есть мы можем кого-нибудь встретить?

– Это вряд ли. – Амир неторопливо шагал, вглядываясь в следы. – Все уже уехали, думаю, еще вчера. Кажется, мы пришли!

Он остановился возле ржавого квадратного люка, выделяющегося темным пятном среди обледенелого каменного пола.

– Вот тут они полярный экспресс ждали. И мы будем. Помоги-ка…

Амир подковырнул железную плиту ножом, Степан помог ее поднять.

Снизу вдруг дохнуло влажным теплом. В темноту уходила скобяная лестница.

– Полезли, чего стоишь. Только люк за собой закрой, мне тяжеловато.

Внизу Амир включил фонарь. Здесь было что-то вроде коммуникационного тоннеля – по стенам, уходя в стороны, тянулись трубы. Степан потрогал – некоторые были теплыми.

– Откуда тепло? – удивился он. – Котельная рядом работает, что ли?

– Да не знаю. Тепло, и слава богу. Располагайся. Нам надо только сидеть и слушать, когда экспресс подойдет.

– Услышим?

– Не сомневайся.

Он уселся на рюкзак, прислонившись к трубам. Некоторое время ерзал – видимо, раны не давали спокойно устроиться.

– Амир, где мы? – не выдержал Степан. – Мне кажется, что все это снится – снег, странные деревья и животные, развалины… Такого же не бывает. Мы словно на другой планете.

Амир сначала лишь что-то пробурчал с досадой.

– Сам все видишь, сам понимаешь – делай выводы. А ко мне не лезь, – сказал он, недовольно сверкнув глазами.

– Ясно… – вздохнул Степан. – А поесть ничего не осталось?

– Нет. Терпи.

Амир перестал ворочаться, прикрыл глаза и будто бы снова задремал. Но вдруг он довольно отчетливо проговорил:

– Скажи, Степа, ты из ружья стрелял?

– Что? – удивился Степан.

– Знаешь, я бы не вырвался от того губастика. Но он сам был ранен. Хорошо так ранен, не автоматом. Ему бок знатно картечью разворотило. А у кого там картечь была, кроме тебя?

– Я стрелял, только сам не знаю куда… – безвольно пожал плечами Степан. – Что-то такое показалось – я и пальнул.

– Правильно пальнул. – Амир вдруг едва заметно улыбнулся в полутьме. – Спасибо тебе, Степа.

Потом они долго сидели молча. Степан пригрелся, расслабился. Время от времени он проваливался в неглубокий сон, но тут же открывал глаза. Спать не получалось – на душе было тревожно. Казалось, только расслабься – и вновь угодишь в беду.

И все-таки он уснул. Амир долго тряс его за плечо, пока Степан соображал, почему вокруг темно и что за грохот над головой.

– Ну, подъем! Экспресс прибыл, слышишь? Быстро наверх!

– Да, сейчас. – Степан потряс отяжелевшей головой и первый полез по лестнице.

Он сдвинул крышку люка, выполз на поверхность, щурясь от яркого света, и наконец увидел поезд.

На первый взгляд – обычный поезд. Деревянные вагоны, платформы с неведомыми грузами, накрытыми брезентом. Но что-то было не так. Другие пропорции, другой звук, запах – все сбивало с толку человека, привычного к стандартному, сто раз виденному подвижному составу.

– Быстро, Степа, быстро! – проговорил Амир. – Некогда по сторонам зевать.

– Что делать-то?

– За мной…

Он какое-то время метался между грудами обломков, наконец остановился.

– Здесь – хорошо. Присядь и не высовывайся. Если что случится – вон, дыра в стене, выбирайся и беги без оглядки.

– А ты куда?

– Я договариваться буду, Степа. Это тоже непросто.

– С кем?

– Как повезет. Лучше – если с погранцами. С паровозными дозорными труднее лялякать, они больно уж гордые. Наши-то попроще…

Поезд наконец начал замедляться. От визга тормозов завибрировал воздух.

– А если мне бежать, то куда?

– Тише, говорю. Все, замри. Ждем.

Поезд уже стоял, но продолжал издавать разнообразные звуки – в нем постоянно что-то шипело, лязгало, потрескивало. Амир очень осторожно выглядывал из-за камней и что-то бормотал.

– Идут… – сказал он. – Замри. Совсем замри, дыши через раз.

Степан все же нашел щель между обломками и глянул вдоль путей. Он сразу увидел четыре фигуры, идущие в его сторону от головы поезда.

Трое были в одинаковой светло-зеленой форме, закутанные и утепленные до невозможности. Лица скрывали черные маски с дырками для глаз, на глазах же были большие очки, вроде горнолыжных.

У них были автоматы. Шли неторопливо, внимательно смотрели по сторонам. Словно три неумолимых безликих смертоносных робота.

На четвертом была черная форма, он подходил почти к каждому вагону, что-то осматривал, обстукивал и ощупывал.

Степан перевел взгляд на Амира. Тот сосредоточенно сопел, не сводя с патруля прищуренного взгляда.

– Пора, – шепнул он. – Смотри, не подставляйся.

Он чуть-чуть высунулся из-за камней, подняв над головой обе руки.

– Здорово, застава! Поговорить можно?

Степан понимал, что реакция патрульных может быть довольно нервной, и его предположение оправдалось с избытком.

Трое моментально вскинули автоматы, отскочили друг от друга, пригибаясь и готовясь стрелять с колена. Четвертый, тот, что в черном, отступил куда-то между вагонами, став невидимым.

– Руки держать!

– Выходи спокойно!

– Не дергаться!

– Сколько вас? Все выходите!

– Увижу оружие – положу на месте! – одновременно закричали пограничники, заполнив пустой вокзал обрывками эха.

– Степа, выходи за мной, – быстро проговорил Амир, не оборачиваясь. – Только тихонько, и руки держи на виду.

Идти грудью на три автоматных ствола было очень некомфортно. Однако Степан постарался не пугать себя раньше времени. В конце концов, рядом Амир, который знает, что делает.

Их обоих быстро и со знанием дела обыскали, расстегнув верхнюю одежду. У Амира нашли пистолет, но, как ни странно, никакого ажиотажа это не вызвало.

Почему-то тщательно проверили руки – кисти и запястья, словно искали какие-то следы.

– Вещи ваши где? – спросил невысокий коренастый пограничник, который, судя по ухваткам, был тут старшим.

– Вот все вещи. – Амир кивнул на свой рюкзак.