Олег Львов - Проклятая рота

Они принадлежали мужчине, и вроде бы даже тому же самому, но ничуть не походили друг на друга – одно выглядело спокойным, глаза прикрыты, на губах полуулыбка, зато второе кривилось от ярости, виднелись треугольные зубы, как у акулы, а лоб шел буграми.

Меня захлестнуло желание выпрыгнуть из седла, подскочить к этой хреновине и обнять ее, прижаться щекой к щеке… проклятье, похоже, что мне напекло макушку, да и ночью я спал маловато.

Начну со статуями обниматься, с деревьями целоваться, и что дальше?

Я отвернулся, чтобы не глядеть на исполинскую голову, но это оказалось не так просто. Мышцы шеи повиновались не сразу.

Некоторое время я боролся с собой, а затем изваяние осталось позади, и мне полегчало. Точно свалилась с плеч невидимая тяжесть, и я даже пожалел, что не разглядел – валяется двуликая башка сама по себе, отколотая от всего остального, или туловище прячется под землей?

Развалины попались нам еще несколько раз, но я старался на них не смотреть – на всякий случай. После очередного ручья с темной водой чащоба вокруг неуловимо изменилась, издалека донеслись птичьи трели, кто-то с треском и уханьем завозился в кроне одного из деревьев.

– Ну, все, нормально, можно расслабиться, – сказал, догоняя меня, Рапошан.

– Что это было такое? – осведомился я, надеясь, что на этот-то раз получу ответ.

– Как рассказывают, – начал русоволосый наемник с легкой неуверенностью в голосе, – до Падения Богов тут располагался город, да такой, каких сейчас в мире нет. Теперь здесь нечто вроде кладбища, огромного, мрачного и заселенного всякой пакостью. Не Шелудивый лес, конечно, но место тоже не очень приятное.

Это я заметил – вряд ли к этим статуям водят экскурсии, а аборигены собирают в окрестностях грибы.

Но что за «Падение Богов», про которое я слышу уже не первый раз?

Похоже, что мир, куда меня забросила судьба, в древности претерпел какой-то могучий катаклизм. Надо будет при случае расспросить какого-нибудь знающего человека, Мухомора, например – он вроде как колдун, по местным меркам вообще интеллигент, и даже в шляпе.

Вот как вернемся из этого похода, да разберемся с инквизиторами…

Для обеда мы остановились на укромной полянке, окруженной зарослями похожего на бамбук растения. И вновь никто не подумал развести костер, а трапеза прошла в молчании, словно я находился не среди наемников, а в компании благовоспитанных монахов.

Хотя каков поп, таков и приход, и если сам Вихрь не любитель болтать, то и бойцов он подобрал под себя и выдрессировал как ему удобно. Непонятно только, как в эту компанию угодил Рапошан, тот по всем признакам не дурак поговорить, хотя до Ярха ему далеко.

Тут я обнаружил, что скучаю по красноглазому, да и по Пугалу, и по нашему десятнику тоже. А о парнях из команды, Юр Палыче и даже о Машке за последние сутки вовсе не вспомнил!

Ничего себе, не прошло и трех дней!

Или тело, хозяином которого я стал, начинает влиять на мой рассудок?

Бррр, не хочется верить, что я вскоре потеряю воспоминания о родной стране… или уже потерял? Но краткая инспекция содержимого памяти помогла мне успокоиться – нет, все вроде на месте, и номер паспорта продиктую, и пароль от странички в «ВКонтакте» помню, и как меня звали.

После обеда сменили лошадей, перелезли на тех, что были запасными.

Вихрь услал Рапошана вперед, в дозор, и его запасного коня привязали к моему, так что я оказался во главе настоящего «автопоезда», осталось только водрузить на макушку три желтые лампочки.

– По сторонам глядеть, – сказал десятник, первый раз открыв рот после нападения локсов.

Лес выглядел вполне обыденно, просто, похоже, мы уже оказались на вражеской территории. Я проверил, как выходит из ножен меч, и в очередной раз пожалел, что у меня нет лука или хотя бы арбалета.

Прежний Рыжий, похоже, стрелком не был, но почему бы мне им не стать?

Вскоре нам попалась свежая вырубка – пеньки, похожие на сточенные зубы, ветки и листья, щепки. Тут Рапошан вернулся, о чем-то доложил Вихрю, после чего мы повернули коней под прямым углом и поехали на запад.

Еще через километр десятник скомандовал «Спешиться», и этому приказу я обрадовался. Сидеть в седле надоело, неплохо бы пройтись, добавить немного жизни в нижние конечности.

Но прогулка оказалась короткой.

– Встали! – сказал Вихрь, не успели мы сделать и сотни шагов. – Место ищем!

Последнюю фразу я не понял, но оказалось, что нужно отыскать укромный уголок, чтобы спрятать лошадей и тех, кто будет за ними приглядывать… угадайте, кого именно? Понятное дело, меня и Оо!

– Сидите тихо, – заявил десятник, глядя на меня холодными черными глазами. – Тревожный сигнал помните?

Великан кивнул:

– Агась. Трехкратный визг грызца.

Ну надо же, как здорово, а я и не знаю, кто такой грызец!

– Хорошо, – Вихрь еще раз с сомнением посмотрел на меня. – К ночи вернемся.

И они ушли, утопали цепочкой в заросли, совершенно бесшумно, не колыхнув и веточки. Мы остались вдвоем – я и здоровенный урод, выглядящий так, словно он жрет на ужин человеческих младенцев.

– Чего делать будем, Оо? – спросил я.

– Сторожить, – он посмотрел на меня непонимающе – глазки крохотные, особенно по сравнению с размером башки, прячутся под надбровными дугами, как у гориллы, и очень светлые.

Иногда отсутствие фантазии является большим достоинством.

– От кого? И куда они пошли?

– Агась, – великан поскреб в затылке. – От врагов, тут дорога недалеко, там враги.

Все ясно – мы проникли на территорию Синеглазого и теперь будем какое-то время наблюдать за трактом, по которому на север, для встречи с нашей ротой, идут войска. Но как мы передадим собранные сведения нашим, ведь почтовых голубей мы не захватили?

– Ну ладно, сторожить так сторожить, – заявил я, решив, что доставка сведений – не мое дело, и уселся, прислонившись спиной к стволу дерева.

Можно немного подремать, компенсировать бессонную ночь, но главное – пробудиться до момента, как вернется Вихрь, а то он запросто сдерет с уснувшего дозорного шкуру и повесит на ближайшем сучке.

Было жарко, над ухом жужжали насекомые, но вроде бы не кусали, так что глаза закрывались сами собой…

Мне усмехнулся исполинский огненный рот, и я полетел в него, навстречу тысячам черных липких языков. Замахал руками, стараясь остановить падение, попытался крикнуть, задергался и… проснулся, с такой силой шарахнувшись затылком о дерево, что вернулась вчерашняя боль.

Демоны побери, еще кошмаров мне не хватало… я не орал?

Судя по тому, что Оо спокойно сидел неподалеку, щупая булаву и моргая, обошлось без воплей. Но сонливость исчезла, и я понял, что пока не смогу сомкнуть глаз, побоюсь вновь увидеть этот жуткий провал, багровое пламя, изогнувшееся двумя полосами вроде губ, и алчную тьму между ними.