Валерий Афанасьев - Как снег на голову

– Раз так, то своего друга графа вы подождете здесь. А мы с вашего разрешения пойдем.

– Но не можем же мы идти в таком виде, – Рамель потешно взмахнул рукавом халата.

– Конечно, не можем. Я думаю, этот господин любезно одолжит нам камзол и шляпу.

– Но я замерзну без них, – пытался протестовать незнакомец.

– Ничего, мы одолжим вам халат. Своего друга вы подождете в нем.

Как проворны, оказывается, мы с Рамелем в переодевании незнакомцев. Пойти в камердинеры – цены бы нам не было. Не прошло и двух минут, как незнакомец, одетый в халат, лежал на полу. Он пытался объяснять, что он друг графа, а следовательно, должен сидеть в это время за столом в обществе своего друга Бухтера, а Рамель примерял его камзол. Мы, конечно, не какие-нибудь разбойники, но, раз назвался незнакомец другом Бухтера, это меняет дело. С такими у нас разговор совсем другой, чем с прочими благовоспитанными гражданами. Камзол оказался широк и короток, сидел он на Рамеле довольно неуклюже. Но все же лучше давешнего халата.

– Что за странный покрой? Он совсем мне не подходит, – ворчал барон, пытаясь привести костюм хотя бы в относительный порядок.

– Чем вы не довольны, Рамель? Мне даже такого не досталось.

– Да, жаль, что только один друг графа Бухтера заглянул к нам в гости. Кстати, как бы он не позвал стражу!

В это время в коридоре послышались шаги, и мы поспешили затворить дверь.

– Ау, любезный гость, где вы? Отзовитесь. – По коридору, судя по всему, шел один человек. Как и наш пленник, тоже весьма нетрезвый. Такого просто не бывает! Так это же граф Бухтер собственной персоной! Один! Идет прямо к нам в гости и не боится! Впрочем, чего ему бояться? Мы должны быть крепко связаны, так он думает.

– Я здесь, – отозвался наш гость, и Рамель поспешил завязать ему рот платком, чтобы он не наболтал лишнего.

Граф открыл дверь в нашу комнату, и мы с криком втащили его внутрь.

– Посмотрите, барон, как любезен наш граф, он не позволил нам ходить в одном камзоле на двоих! – обрадовался я.

Бухтер от удивления лишился речи. Он молчал целых полминуты, пока мы с бароном сноровисто освобождали его от верхней одежды. После чего он попытался заговорить, но было уже поздно. К этому моменту он уже был облачен в «туркменский» халат, связан и сидел с кляпом во рту. Я хотел пару раз пнуть Бухтера, но передумал. Недостойно благородного человека пинать пленного, даже такого, как граф. Пусть отдыхает, он и так немало огорчен тем, что поменялся с нами местами.

Коридор был пуст, никто не спешил следом за графом. Мы покинули наших неожиданных посетителей, пожелав им не сильно скучать. Неплохо мы подшутили над графом и в этот раз! Причем самое интересное, что подготовил почву для этой шутки Бухтер самостоятельно. Должно быть, такое стечение обстоятельств и называется иронией судьбы.

Мастер Пруст пребывал в великолепном настроении. Еще бы, его признали! И это после стольких скептических оценок. Подобное отношение обязывало. Более того, это призывало и дисциплинировало. Преисполненный самых грандиозных планов, мастер, как и было оговорено с графом, направился в комнату, где его ждали экстравагантные люди, пожелавшие быть украшенными к маскараду. За ним, еле поспевая, семенил помощник, нагруженный кучей всевозможных аксессуаров. И это только для начала. Большая часть творческих принадлежностей осталась в комнате мастера. Ну, ничего, помощник у него резвый, все что надо принесет. Мастер уже мысленно погрузился в творческий процесс, мелочи не могли отвлечь его от грандиозных планов.

Как и обещал ему граф, два человека ждали в условленной комнате. Они действительно были весьма странные. Ну и причуды у этих дворян: оделись в халаты, связали себе руки за спиной, да еще и рты себе завязали.

– А вы уверены, мастер, что это именно те, кто нам нужен? Эти почему-то связанные, – удивленно спросил помощник Пруста, увидев двух людей в халатах.

– Молчи, дубина, тебе ли понять стремления людей благородных! Может быть, они стесняются, вот и связали друг друга.

«И некоторые еще считают странным меня. Посмотрели бы они вот на этих господ! Каких только причуд не бывает на свете», – подумал Пруст.

Две связанные жертвы абстракциониста замычали и затрясли головами.

– Вот видишь, так и есть, они соглашаются. Итак, начнем вон с того, что поменьше.

Работа продвигалась с трудом. Подопечные брыкались, мотали головой и ногами. Быть может, им краска не нравится? Так мастер Пруст выбирал лучшие красители – совершенно безопасные для применения и самые яркие. Попробуй угоди этим привередам! Посещали ли сомнения мастера, трудно сказать. Если и да, то он поспешил отогнать их прочь, чтобы не мешали творческому процессу.

Окраске подвергалось все, начиная с головы и заканчивая халатами.

«Это они пока не видели, что получится, вот и волнуются», – думал уважаемый мастер.

Тому, что был поменьше, мастер пришил к халату два конских хвоста, как и советовал граф Бухтер. Они очень шли к его желто-зеленому цвету. А на спине устроил из перьев что-то напоминающее крылья. Работа должна была символизировать крылатого коня. По мнению Пруста, получилось неплохо. Мнение модели он, к сожалению, услышать не мог. А тому, что был потолще, тоже весьма живописно разукрашенному не менее чем в пять разных цветов, мастер прикрепил к халату полтора десятка разнообразных рогов. Человек ощетинился и стал похож на дикобраза. Работа должна была символизировать несокрушимое могущество данного персонажа.

– Ну, хватит, пожалуй, – сказал мастер, осмотрев свое творение со стороны, – обойдемся этим минимумом. По крайней мере, это не слишком экстравагантно.

Что было в понятии Пруста экстравагантно слишком, я даже не берусь себе представить. Еще раз осмотрев композицию, он высказал окончательное мнение:

– Да, это хорошо! – И с чувством исполненного долга покинул помещение.

Мастер Пруст отправился искать графа, чтобы доложить ему о проделанной работе, и был немало удивлен – граф никак не желал находиться. Никто не мог сказать, куда он подевался.

Сенешаль герцога Йелского удивлялся. Нет, не так. Удивлен он был только сначала, после – возмущен, еще позже – испуган и сильно огорчен, в результате он пришел к тому, что стал смеяться, или скорее немного нервно похохатывать. Сюрреалистичность произошедших с ним событий не укладывалась ни в одни рамки. Сначала он во всем винил графа, затем свое любопытство. Нет, графа все-таки больше. А он еще считал его другом! Он не намерен терпеть такие издевательства и обязательно обо всем расскажет герцогу. Это же надо устроить такую западню! О том, что попал он в эту странную комнату потому, что сбежал от графа, сенешаль благополучно забыл. Людям вообще свойственно преуменьшать свои ошибки и преувеличивать ошибки других. Так и сенешаль. Он искренне недоумевал, как могли посмеяться над ним, лицом вполне официальным. Мало того, что его раскрасили всеми возможными цветами и наклеили кучу рогов, так граф еще ко всему прочему решил составить ему компанию. Наверное, чтобы посмеяться, наблюдая за происходящим в непосредственной близости. Он даже позволил прицепить к себе конский хвост. На что только не идут люди, чтобы понаблюдать за неудачей ближнего.