Дмитрий Герасимов - Сорок третий номер…

– Не записан почему-то, – девушка закусила губу. – Ладно, доложу, что все в порядке.

– Спасибо, милая, – расплылся в улыбке Андрей. – Счастливо тебе.

Он надел шляпу и направился к выходу, но в дверях, спохватившись, обернулся:

– Надюш, а машин на сегодня нет уже?

– Каких машин? – девушка заморгала.

– Ну этого, Гольденберга… – Андрей опять кивнул на потолок, – надо бы в Петрозаводск вернуть.

– А он еще здесь? – ахнула Надюша.

– А я тебе про что толкую! Мы с Радецким его развлекали весь день. А сейчас он домой просится.

– А Радецкий своего водителя отпустил, что ли?

Андрей пожал плечами:

– Давно. Копышта сказал, что даст своего. Для солидности… В знак уважения.

Надюша округлила глаза.

– Не может быть!

– Спроси его сама. – Голота обиженно отвернулся.

– Как же я спрошу? – девушка растерялась. – Он ведь… на совещании.

– Да здесь он! – вдруг выпалил Андрей. – Пальтишко на вешалке.

– Он не один… – Надюша покраснела. – Я не могу его беспокоить…

Голота многозначительно потрогал рукав женской шубки, висящей рядом с «пальтишко».

– Позвони, – посоветовал он. – Вопрос важный.

Надюша явно колебалась.

– А кто же Евгения Игоревича домой повезет, если Юра уедет в Петрозаводск? – спросила она с вызовом.

Голота снисходительно улыбнулся, словно ему предстояло объяснять школьнице, за что он отобрал у нее губную помаду на перемене.

– Водитель Радецкого, разумеется.

– Ничего не понимаю! – Надюша коснулась пальцами висков. – Вы же его отпустили!

– Звони немедленно! – потребовал Андрей. – Ты должна получить подтверждение моим словам.

Улыбка сползла с его лица, и взгляд стал жестким.

Девушка сняла трубку, дрожащей рукой нажала клавишу и замерла в ожидании.

– Не отвечает… – с некоторым облегчением сказала она Голоте, указывая на телефон, и вдруг встрепенулась: – Але… Евгений Игоревич!.. Простите, ради бога… Я вот… Да, конечно, понимаю… Простите… Просто вопрос важный… Юра может подвезти журналиста?.. Почему по пустякам?.. Я думала… – Она обескураженно положила трубку: – Ругается…

– Ничего, – подмигнул Андрей. – Когда расскажешь ему, что Гольденберг доволен, – сразу подобреет. Звони на вахту…

Спустившись вниз, он без обиняков обратился к Скворцовой.

– Где Юра?

– Вот… – Женщина указала на молодого парня, топчущегося возле дверей.

– Я – Гольденберг, – протянул ему руку Андрей. – Не будем мешкать. В путь!

Выходя, он обратил внимание, что уборщица натирает тряпкой дверные ручки.

В кабинете городского прокурора полным ходом шел ремонт. Массивный стол Штыря сдвинули в середину комнаты. Туда же перенесли громоздкий шкаф с неугомонными шахматными часами. Тяжелые шторы сняли с окна, и оно теперь выглядело голым и беззащитным, а сам кабинет – неуютным и открытым для посторонних глаз.

Рабочие раскатывали по полу рулоны обоев, а пожилой маляр в смешной шапочке из газеты, стоя на стремянке, белил потолок.

– Поговорить толком негде! – раздраженно сказал Штырь прибывшему Недельскому. – Пошли в буфет.

Они взяли кефир, две слоеные булочки и устроились за дальним столиком.

Прокурор нервно отхлебнул из стакана, отчего его верхняя губа сделалась белой, и без предисловий спросил:

– Валера, ты зачем эту бабу сюда притащил?

Недельский невозмутимо надкусил булочку и лукаво сузил глаза:

– Пускай в изоляторе посидит, Николай Львович. У меня на нее виды.

– Не понял… – Штырь отставил стакан в сторону. – Какие еще виды? От одного бабника избавились, теперь другой завелся?

Недельский криво усмехнулся.

– Развлекаться с ней – не по моей части. Есть у меня предположение, Николай Львович… – он вдруг огляделся по сторонам и наклонился к самому уху прокурора, – что баба эта – самый прямой и безопасный путь к сокровищам Хойту.

Штырь отстранился и посмотрел на собеседника с неудовольствием, к которому правда примешивалось любопытство.

– С чего ты взял?

Недельский запихнул булочку в рот и откинулся на спинку стула.

– Наш «сорок третий», похоже, много чего успел ей порассказать…

– Допустим… – Штырь достал из кармана носовой платок и вытер губы. – Но как ты собираешься ее использовать?

– Два пути, – Недельский оттопырил указательный и средний пальцы. – Первый: она делится с нами секретом неуязвимости. Второй: отправляется на остров сама. В противном случае – идет под суд за умышленное убийство. – Он оскалился. – А вы говорите: зачем притащил!

Прокурор поморщился.

– Ты лучше думай, как от смертника своего избавиться. Не будет нам покоя, пока он землю топчет! Он ведь уже в Куолисмаа. Пограничники обнаружили лодку.

– Знаю, – неохотно кивнул Недельский. – Ему удалось сбежать и от бдительных горожан, и от пикетов, и от патрулей.

– Похоже, не только от них, – язвительно вставил прокурор. – Как можно было прошляпить моторку на озере?

– Скорее всего, он заблудился и пошел другим маршрутом. Иначе бы мы его десять раз обнаружили.

– Скорее всего! – передразнил Штырь. – Если бы да кабы! Весь город обложили ищейками, а «сорок третий» опять как в воду канул!

– Нет, – покачал головой Недельский. – Вот именно к воде он больше близко не подойдет.

– А почему ты не хочешь использовать эту бабу как приманку для нашего смертника?

– По двум причинам, – начальник СИЗО опять оттопырил пальцы. – Во-первых, «сорок третий» понятия не имеет, что она у нас. А во-вторых… – Он не спеша допил кефир из стакана и заглянул внутрь, словно там крылась вторая причина. – А во-вторых, Николай Львович, я знаю, где появится наш подопечный в следующий раз.

– Интересно, – Штырь поджал губы. – Знаешь, но молчишь?

– Помните, что рассказал тот пацан из поселка? – Недельский прищурился. – Операция «Вепрь»!

– Ты что, издеваешься? – вскипел прокурор. – Ублюдок пудрил мальчишке мозги, а ты купился?

– Я не купился, – возразил начальник СИЗО, – а получил важную информацию.

– Про операцию «Вепрь»?

– Про нее.

Штырь скрипнул зубами.

– Я начинаю жалеть, что поставил на ответственную должность кретина, который еще в разведчиков не наигрался!

– За кретина потом извинитесь, – напомнил на будущее Недельский. – А пока я намерен использовать шанс, подаренный мне противником.

Штырь шумно поднялся из-за стола.

– Три дня тебе, Валера. Не справишься – потеряешь должность.

– И одного достаточно, – улыбнулся тот. – Доверьтесь мне. «Сорок третий» очень скоро будет здесь, в Петрозаводске. Я это чувствую.

Начальника центрального следственного изолятора чутье не подвело. Во втором часу ночи Голота прибыл в город. Черную «Волгу» с горкомовскими номерами беспрепятственно пропускали на всех пикетах и постах, она, не притормаживая, миновала два пункта пограничного контроля и зону въездного досмотра. А в Петрозаводске едва не случился казус. На улице Антикайнена с «Волгой» поравнялся мотоцикл Госавтоинспекции. Молодой лейтенант сделал знак водителю опустить стекло. Тот послушно покрутил ручку и замахал в окно: