Александр Самохвалов - Боевой разворот. И-16 для «попаданца»

Скоро остаются внизу кружащиеся над аэродромом «чайки». Действительно, на трех тысячах болтаются. Теперь надо уже вовсю головой крутить. Не дай бог, охотнички… Так, пять тысяч, по альтиметру, за восемь с половиной минут. Это нормально. Надеваю маску, включаю подачу кислорода. Нет, дышать нормально еще. Но штука это коварная. Сам не поймешь потом, как сознание потерял. И когда. Если будет кому… вспоминать. Начинаю давать очереди. Коротенькие такие. Всеми пулеметами. Примерно каждую пару-тройку минут. А то, читал, на высоте могут обмерзнуть и отказать. На семи тысячах, не переставая оглядываться, чуток сбрасываю скорость и переключаю воздушный корректор. По инструкции не положено еще, но на самом деле – пора! Движок поваркивает оптимально, температура в норме. Фролов и так чуток отставал, теперь же и вовсе словно завис ниже. Ну не мог я ему сказать про тот клятый высотный корректор! Иначе пошли бы вопросы – откуда да что… Потом посадили бы, как уругвайского шпиона… для коллекции… все, типа, есть, а уругвайского нет еще. Читал, и такое бывало. Впрочем, может, и вранье. Врали много. Что партейцы-КПССовцы, что прочие. Соревновались будто. Блевать со всего этого тянет – сил нет. От вранья, имею в виду.

Ложусь на курс, встречный разведчику. Прохожу под ним. На девяти тысячах. Он где-то, пожалуй, на десяти. С половиной или около того. Двухмоторный, силуэт незнаком. Пожалуй, это он самый и есть. Пресловутый Ju-86P [81]. Теперь, заметив меня, определенно пойдет в набор. Собственно, уже пошел. Минут пару уже как. Судя по потемневшему от чадного выхлопа инверсионному следу. Но допустил одну ошибку. Изначально шел не на одиннадцати, как ему вообще-то положено, а где-то в районе девяти. То ли чтоб видно лучше было, то ли еще почему… и, конечно же, не ожидал, что здесь есть кому его достать. На десяти и выше.

На червонце с полтиной выполняю медленный – здесь надо работать оч-ч-чень плавно – вираж и пристраиваюсь разведчику в хвост. Расстояние между нами небольшое. По горизонтали. Но он выше. Метров на пятьсот. Сейчас виден очень хорошо. Тупорылый, с широченными крыльями и разнесенными килями. Движки дымят, идет на максимальных – для данной высоты – оборотах в набор. Скорость у нас почти одинаковая, но я высоту набираю быстрее. Пока. Начинаю мучить двигатель, на одной интуиции регулируя газ, корректор и шаг винта до обеспечивающего оптимальную скороподъемность режима. Наподобие как на «Зеро» [82]. Там это куда как критично. Чуть с режимами недорассчитал, и вместо палубы авианосца жопой в Тихий океан, к жизнерадостно поджидающим закусь разнообразным акулам…

На одиннадцати с половиной – прошло двадцать шесть минут после взлета – выхожу гаду в хвост и загоняю в прицел. Судя по отсутствию реакции, не вооруженный вариант. Пилотировать очень сложно, машина слушается рулей отвратно, пытается вроде как ерзать и на крыло свалиться норовит, движок будто задыхается, винт словно крутится вхолостую, крылья с трудом находят опору, а элеронам с рулями почти не во что нормально упереться. При заявленном потолке 12 000, одиннадцать с половиной – это рекорд, реально достигнутый серийным «мигом». И тут сволочь выдает финт! Очень крутой, разумеется, для таких запредельных высот, вираж. Мы теряем его! В смысле, он прячется! Как в том фильме про американских врачей «Скорой», то ли неотложки ихней…

К тому же, когда он по оптимуму в набор идет, обгонять начинаю. Что не есть хорошо. Попробуем так… Пологий-препологий вираж с максимальным набором высоты. Ага, оторвался – где-то на километра полтора. Вдогон – уже без набора. Попробуем достать на вертикали. Реактивщики так аж в стратосферу выпрыгивали – спутники сбивать. Мы, конечно, не реактивщики, но тож кое-что… могем…

Пока снова пристроился, стратосферный ублюдок Люфтваффе набрал еще метров пятьсот, я же лишь где-то чуток за четыреста, и теперь, похоже, он и вовсе может набирать высоту быстрее меня! Но – еще не вечер! Прекратив набор, разгоняюсь. Высоко задирая голову, пытаюсь поймать момент. Прошел под… Пора! Рванув вертикаль, добавляю газа, даю форсаж и одновременно работаю с винтом. Движок аж взвизгивает надрывно, но машине словно дали пинка, и на этом импульсе все же умудряюсь еще чуток задрать нос, пусть и под закритическим углом, крошечный силуэт на секунду растопырился в прицеле с правильным упреждением, и я успеваю – кажется, успеваю – дать в его сторону всего одну, но хорошую очередь. Только из БС. На ШКАС надежды никакой – расстояние и превышение чересчур велики. И – срываюсь в штопор. Из штопора выхожу легко, свалившись в крутое пике, но с потерей где-то километра высоты. Снова карабкаться, ор ну его нах?

Однако йес! Что-то я ему, кажется, все же повредил. Похоже, правый движок. Выхлоп из него стал погуще, и, определенно, это уже не только выхлоп. Выравнивая зашкодившую машину, немец потерял высоты лишь немногим меньше меня и продолжает идти со снижением! Довольно споро, уже через пару минут мы с ним сравнялись, и тут же проваливается еще глыбже. Как это мило… Не спеша нагоняю почти бывшего уже фашистского стервятника. Действительно, правый винт застопорен. Что-то там еще и заклинило, скорее всего. Подходя ближе, не забываю насчет осмотреться. И не напрасно. Вдалеке показались «худые». Спереди заходят. С запада то есть. Похоже, «эфной» версии, для «эмиля» большие высоты еще менее комфортны. Видимо, по рации вызвали. Типа: «Шеф, все пропало!» Спешат набирать высоту. Напрасно спешат. Потому что я уже открываю огонь. Обеими гашетками. Со всех соответственно трех точек. Широченные крылья без малого перекрывают весь обзор, хорошо если метров тридцать до него, а то и ближе. Прекрасно видно, как мои недлинные очереди проходятся по фюзеляжу к гермокабине, оттуда всплеск осколков, и, кажется, все…

Едва успев отвернуть от мгновенно утратившего всякую удаль «восемьдесят шестого», наблюдаю «мессеры». Их четверо, и они почти подо мной, все еще торопятся набирать высоту – зачем? Здесь я король! На восьми-то тысячах… Спокойно выполняю плавный вираж со снижением, заходя в хвост. Скорость сразу скакнула хорошо за шесть сотен. Нагоняю, как стоячих. «Мессеры» тоже хотят в вираж, и оный у них получается, но уж больно вялым. Легко ловлю ведущего верхней пары, он сумел подняться заметно выше ведомого, и никто не мешает мне пройтись по нему тройной очередью. Краем глаза вижу, как ведомый, пытаясь завиражить покруче и приподнять нос, сваливается в штопор. Теперь он жертва. Иду за ним в крутом пике – и тут… Стоп! Винт пошел враскрутку, и движок вдруг загрохотал ведром с болтами. Чертов винт… ВИШ-22 Е… при резком пикировании раскручивает движок сверх допустимых оборотов… Недостаток известный, но реально устранять его начали только с июля. Сего 1941 года. Проклятый склероз!!! Да еще тот взвизг, на высоте. Явно не к добру был. Краем глаза успеваю заметить, как к беспомощно штопорящему немцу метнулась зеленая молния. Фролов…