Александр Самохвалов - Боевой разворот. И-16 для «попаданца»

Потихоньку осваиваюсь с «ишачком». Машину эту не очень любил. Ну, на симуляторе… Тесная кабина, эргономика на нуле, управление вообще шизофреническое… Например, чтобы элементарно шасси убрать, пять всяких разных органов приходится задействовать, причем в определенной последовательности, нарушил – шасси заклинить может запросто, а потом еще, если нигде не напортачил, для полного счастья, 47 оборотов лебедкой, ручка которой справа, пилотирование, соответственно, только левой. В общем, то еще удовольствие. И так вот практически во всем. Хотя вообще-то терпимо. Мне. По сравнению с прочими так даже и вполне прилично. Тогдашние пайлоты жаловались: мол, в управлении сложен, требователен, и вообще, чуть что – и суши весла. Посмертно. Сильно задняя центровка, причем лишь усугубляющаяся от типа к типу. Читал где-то, когда большевики с фашиками временно закорешились, ну, после Молотова–Риббентропа, наши летали изучать немецкую технику, а немцы – нашу. Немецких пилотов аж четверо на «ишачке» убилось, прежде чем был вынесен вердикт: «Только для русских» [197]. Хотя сомнительно. Нормальный, в общем, самолет. Динамичный, резкий, виражит отлично, бочки и прочее тоже великолепно. Ручка управления очень чуткая, с прекрасным откликом, и нагружается не сильно. Тем более для Костика – почти родной. Обучался на него и начинал тоже. По скорости, особенно пикирования, да и в вертикальном, разумеется, маневре ему с «мессером» не тягаться, конечно. Но при сопровождении, как сейчас, немецко-фашистского летающего гроба так ли уж нужны мне эти самые максимальная скорость и вертикальный маневр? Интересно, кстати, будет им чем вызвать истребители, а если будет – успеют ли на перехват? Или? Я бы, на их месте, к ближайшим аэродромам группы встречи выслал. Ибо почему даже асы не так чтобы очень много сбивали? По той простой причине, что небо большое, а самолет максимум за десять, ну, пятнадцать км разглядеть можно, и это при оптимальной видимости, какая нечасто бывает, РЛС почти нет, а те, что есть, несовершенны. У нас так и вовсе – радио даже… Ну и как тут прикажешь рандеву искать? К тому же истребители не просто так обычно вылетают, а по заданию. Которое очень часто диктует не искать приключений. И вообще, кто-то из наших великих прямо признался – если истребитель ищет приключений и сбитых, то обычно долго не живет. Поэтому в бой – нормальные пайлоты – еще и вступали лишь или при очень выгодной ситуевине, или когда не было иного выхода. Мне же, волею судеб, искать не приходится. Сами находят. К тому же скорость моих аппаратов – кроме «мига», разумеется, – не позволяет уйти ни красиво, ни некрасиво, ни по-английски, ни по взаимному истощению сторон. А только сбив всех вражин к чертям собачьим. Или наоборот…

Есть у «ишачка» еще одна особенность… Огонь с него сложно вести. Гашетка на ручке управления, ну очень чуткой. Нажимаешь – вражина из прицела выскальзывает. В смысле, свой самолет рыскать начинает. Вообще-то все наши тогдашние истребители, кроме «яка» и «лагга», этим страдали, но «ишачок», особенно последних серий, – бесспорный чемпион. Для меня, впрочем, не проблема. Ведь нынешние-то пайлоты как стрелять учились? По конусу. Времени на это уходит масса, да и дорого. Моторесурс и бензин, включая буксировщик, боеприпасы, сам конус, опять же, копейки, впрочем, по сравнению с остальным… Ну, и главное – время. В общем, если истребитель пару десятков раз в год на этот самый конус зашел, уже здорово. Многие – меньше. Я же – на тренажере. Симуляторе, в смысле. Несколько, наверное, тысяч раз. Или десятков даже. Пока не научился. Человек же такая скотина, едва ли не ко всему приспособиться может. При наличии желания и возможностей, разумеется. У меня приятель, по институту еще, спортивной рогаткой увлекался. Так он рассказывал, американец какой-то из нехитрого этого устройства таблетки подброшенные сбивал. Медицинские. В нескольких метрах. Влет. С «ишака» по без малого произвольно шустрящему «мессеру», конечно, ничуть не проще – но у меня получалось. Посмотрим, как теперь… Слышал – до меня еще – при подготовке операторов ПТУР вообще одними тренажерами обходились. Дорого-де. Потом, слава богу, поняли – не дороже денег. А жизни тем более не дороже.

Очень медленно все же ползет эта «тетя». В отличие от «чайки», которой и шестьдесят не штопор, «ишачку» такие скорости влом, приходится нарезать круги. Однако всему – как прекрасному, так и не очень – когда-нибудь да приходит конец. Вдали показался Могилев. Собственно, не Могилев, даже не аэродром вблизи него, а «собачья свалка». Похоже, над ним. Видимость отличная, натренированные в детстве голубями и не испорченные впоследствии ни компьютером, ни запойным чтением глаза Костика умудряются различить роящиеся в воздухе «точки» как бы не дальше чем километрах в пятнадцати. В душе юный младший лейтенант наполовину уже там, в бою, где наши – ах! Приходится одернуть неисправимого оболтуса и оглядеться вокруг, да не просто так, а с качаниями успевшим уже стать собственным крылатым телом из стороны в сторону и вверх-вниз, не оставляя без внимания ни один сектор пространства. Береженого бог бережет, а не береженого «мессер» жжет.

Теперь захожу вперед и качаю плоскостями для Жидова. Понял он, не понял – газу! Вообще-то понятливый, я еще с прошлого раза заметил. Отстал в последнее прикрытие.

Где-то через минутку обстановка становится более-менее понятной. Во-первых, это еще далеко не Могилевский аэродром [198]. Во-вторых, встречающим здесь и без нас жарко. Сколько было сначала «мессеров», не знаю, сейчас пять, и все чрезвычайно увлечены боданием с четверкой – оп, уже тройкой – местных «ишаков». Вот очередная пара «худых» очень удачно выходит из пике после атаки, разменивая скорость на высоту, да до того ж замечательно, что когда я, совсем малехо подправив курс, оказываюсь лишь чуток справа от них и коком винта прям-таки на, знакомые зеленые сердечки под кокпитами уже довольно неспешно фланируют мимо меня, метрах где-то в ста у ведущего, а затем и вовсе в упор у ведомого. Ведущего едва-едва успел, зато ведомому досталось по полной. Фатально. Впрочем, и за ведущим что-то приятное мне потянулось. Все-таки с таких дистанций и 7,62, тем более в четыре шкасовских особо густых струи, чего-то да стоит… Останные фрицы занервничали, что обходится им в еще одного сбитого и одного подбитого, уже местными «ишачками», сбегают же все. Которые на крыле. Оставались. Деморализованы, полагаю, и к «тетушке» не сунутся. Ну, а если все же – камрадо Жидов тоже определенно не мальчик.

Меня на данный момент больше интересует обстановка над Могилевом. Там же на удивление спокойно. Пара стройных силуэтов в дымке над городом обернулась «мигарями» [199], что потянулись было любопытно острыми носами своими в сторону моего тупорылого, но тут же утратили интерес, сохраняя столь ценную для данного типа еропланов высоту. Обнаружив еще и малозаметную на фоне лесов «тетушку» с ее экзотическими тремя моторами, снова оживились было, но Жидов успокоил их покачиванием крыла. Ничего, мол, особенного, так, пролетали мимо и решили к вам заглянуть, на огонек. Кстати, только огонька нам и не хватало. «Юнкерс» заходит на посадку, а зенитчики проснулись-встрепенулись, забегали, засуетились стволами счетверенок под поспешно отброшенными маскировочными сетями! Жидов, как наседка вокруг цыпленка, вьется возле «тетки», всей, можно сказать, мимикой и всеми жестами демонстрируя дружелюбие и неопасность. Фуууф, слава богу, пронесло…