Александр Самохвалов - Боевой разворот. И-16 для «попаданца»

– Что, тля, пробрало? Хозяйка моя умеет, епть! Знал бы, что такая оказия будет, – бочонок захватил бы, ей-богу. Все последние дни – поверишь ли – молился увидеть, как этих в землю нашу загоняют! Порадовали старого, епть.

Приятно такое услышать. Под конец аж в слезу пробило. Водилу. Видно, сидели тут и изматерились все на предмет мартышкиного труда – а тут на тебе. Весомый вклад. В победу. В которой здесь, кажется, никто и не сомневается. Глаза аж светятся. Даже у меня… вроде как в горле запершило. Пришлось еще – квасу. Саджент мухой слетал, приволок баклагу побольше. В добрый путь. Взлетаю в кузов, мотор плавно так берет на полтона выше, и широким виражом по якобы летному полю, к дороге. На имитации ВПП фигурки уже суетятся, десятка полтора. Большей частью бабы и подростки.

Вот нет у меня сомнения в том, что были и пытки, и аресты для галочки, и расстрелы – все было. Только вот в мое время тоже среди полицаев-ментов разные служили. И убивали, и «демократизаторы» свои подследственным куда ни попадя засовывали, и бутылки из-под шампанского, и вымогали – все было, наверное… И вой каждый раз такой поднимался, что создавалось впечатление – намеренно, не иначе, – будто бы нормальных людей там вовсе нет. А в жизни будто других полицаев видел. Нет, не ангелов, отнюдь – но вполне адекватных, в подавляющем большинстве своем, нормальных мужиков. Впрочем, были и тетки. Некоторые – очень даже ничего. Может, дело еще и в том, что взять с меня особо нечего было… а впоследствии еще и чревато. Хотя уверен, если, к примеру, в маленьком городке банда властвует или наркотики без малого в открытую продают, то винить в этом не полицаев следует, ей-ей. А власть местную, мафию нашу бессмертную. Казалось, что. Оказалось – вполне. Смертную, в смысле. Насмотрелся. Одно время бунтов много было, наподобие Пугачевского, по всей стране. Даже нас бросали, хотя мы больше не по этой части были. Экспортный, так сказать, товарец. Прилетаешь – и что? Кто виноват в том, что среди всеобщей нищеты и разрухи ваши особняки, как грибы, вырастали по живописным опушкам? И детки ваши ни в чем укороту не знали? Обычно так, бандюгов местных достреляем по лесам – и обратно. В остальном-де сами разберутся. Не дети, чай. Собственно, и инструкции такие были. С возможностью интерпретации. В довольно широких пределах. Но никаких массовых расстрелов мирных жителей не было, отвечаю. С вованами общался, накоротке – и они ни о чем таком не слышали. Уж что-что, а когда врут, научился отличать. Не политики, конечно, – тех хрен поймешь, а примерно такие же, как я. И тем не менее спустя пяток всего лишь годков интеллигенты по ТВ аж глаза закатывали, типа, ну вы же понимаете, какие времена были – зверства обнаглевшей военщины, беспредел и всеобщее крушение демократических идеалов. Тошниловка.

Помню, бросили в городок Ивановской, что неудивительно, области. Действительно. Не приведи бог видеть русский бунт – Саня писал – бессмысленный и беспощадный. Лучше не скажешь. Полыхнуло, как водится, с цыганских домов. Полицаи с бандюганами бизнес свой защищать кинулись, и – пошло-поехало. Управа, надзоры всякие, потреб который и прочие, полиция, больница даже – все в дым. Магазины разбиты-разграблены. Мужики пьяные потерянными какими-то бродят, бабы причитают – ребятки, да мы ж, да если б вы знали, что они тут творили, сволочи… Бандюгов местных, во главе с авторитетом – на площади, кого за ноги, кого как получилось. По особнякам – очень даже не хилым, кстати, – обгорелым, однако, уже, распятые-обугленные висят, да так, что и не поймешь сразу, какого полу-возрасту. Воняет… Ей-ей, на боевых такого не наблюдал и не нюхал. Довластвовались, называется. Всласть. Надо думать, с тех времен и пошел на убыль казавшийся бессмертным типаж российского чиновника. Оккупанта собственной страны. В провинции, во всяком случае. Бояться стали. А ежели что – так ведь и напомнить могли. С оччень убедительной наглядностью.

Полагаю, еще со времен татаро-монгольского ига повелось. Так называемого. Поскольку иго, то есть ярмо, непосильное, постылое и ненавистное, являли собою не татары с монголами, а тогдашние наши же чиновники, начиная с князьев и заканчивая последним дьячком не то подьячим. Именно они собирали налоги и подати, давили выступления и бунты, издевались, насиловали… С тех пор, наверное, и повелось. Вместе с интересной особенностью народа нашего – стоит кому выбиться чуток повыше, и тоже без малого каждый начинает плевать на всех, воровать не по чину и лизать сапоги – хорошо еще, если только их – вышестоящему.

Цыгане, кстати, вовсе перевелись. Не в смысле как нация. Профессии такой не стало.

Сначала по не дюже разбитому даже проселку, похоже, недавно подсыпанному щебенкой, смешанным лесом, потом ельником – с полкилометра до трассы. До Пинска по трассе – асфальтированной, однако – минут десять, там шлагбаум, цыри, нас пропускают без слов – водила знакомый. Дальше по городу, но, похоже, не через центр. Городишко небольшой, вполне провинциальный весь из себя, но… не вовсе русский, что ли, будто затаился – ждет. Много зелени, мало народу. Даже военных почти не видно. Разрушений практически нет. На выезде вместо цырей большей частью матросики, с Пинской, надо думать, флотилии. Военно-морская столица Белоруссии как-никак. Сама Пина с мониторами и прочим левее осталась. Матвеича все знают, пропускают без вопросов. Откуда здесь – такой? Вроде как поляки тут были или как [262]? Гримасы судьбы… Ёпть.

Потом поворот с трассы направо, еще километра три – вроде дома. На КПП шлагбаум, цырики втроем, с «мосинками», справа из мешков что-то вроде блокпоста, «максимкино» [263]рыльце бульдожье торчит. Не пускают, зело борзо. Сунул документы – присмирели слегка, но – бегом на КПП. Телефон? Прибегает радостный:

– На КП говорят, нет у них никакого младшего лейтенанта Малышева. – На мое «Них!!!» весело так продолжает: – А есть лейтенант Малышев, Константин Иванович. Теперь.

Н-н-нах-х-х!!! Блин, шуточки. Впрочем, летуны народ здоровый, во всяком случае, до инфаркта большинство не доживает. Так и. Сойдут, значит, и такие… прикольчики. Подруливаем прямо к КП, старому, там прощаюсь с Матвеичем. Торопится. Вроде и знакомы всего-то ничего, почти не разговаривали – а вот прикипело будто. Одной крови, наверное…

На КП без малого счастливый Сиротин. Забавно. Комбез переделан – наподобие моего, – и свинорез немецкий из-под клапана на правой штанине выглядывает. Откуда, понятно – десантуры немецкой не слабо накрошили, но до чего ж быстро моды меняются! Вот и я уже свое веское слово сказал. Кутюрье, блин… Нетрадиционной для той публики ориентации.

– Костик, а мы думали, ты… это… совсем (пи-ип). Хотели уже на посмертно посылать. Красную Звезду!