Анатолий Дроздов - Интендант третьего ранга

Последняя мысль Крайневу совсем не понравилась, он обругал себя «трусом» и перестал бороться с искушением. Вмешиваться было необязательно. Ничего страшного не случится, если просто навестит новых знакомых и поблагодарит за гостеприимство. Крайнев сел за руль и свернул к гипермаркету. В магазине он провел много времени: изучал товар, подзывал продавца, спрашивал, спорил и в результате добился своего — из подсобки ему притащили картонную коробку дешевого хозяйственного мыла. Коричневого, памятного Крайневу по детским годам, в гипермаркете не нашлось — такого не выпускали. Выбранное мыло оказалось китайским, белого цвета, зато без всяких букв и цифр на брусках — он проверил, разорвав упаковку. Спички покупать Крайнев не стал — все коробки были с годом выпуска на этикетках. На стоянке он погрузил мыло в багажник и отправился в магазин «Ткани». Здесь с ходу заказал два метра плотной бязи и кусок мешковины. Из последней прямо в магазине ему сшили два мешка. Без звука — в магазине видали и не таких чудаков. В аптеке немного удивились, но за дополнительную плату согласились слить йод из маленьких пузырьков в один большой с притертой стеклянной пробкой (его нашли в подсобке) и завернуть широкие нестерильные бинты в большой лист упаковочной бумаги. Плотные цилиндры хлопковой ваты Крайнев сам освободил от упаковки — ее завернули с бинтами. Таблетки аспирина и анальгина требовали большей работы, ее он оставил на дом. Шприцы в аптеке продавались только разовые, но несколько коробок с ампулами он все же купил. Подумав, взял упаковку мощного антибиотика. В аптеке ему ко всему прочему продали пять небольших пузырьков темного стекла — пустых, но чистых.

Дома Крайнев сложил покупки в прихожей и первым делом плотно поужинал. Затем принялся за работу. В домашней аптечке нашелся рулончик обычного пластыря. Крайнев отрезал несколько кусков одинаковой длины и налепил их на чистые пузырьки. На получившихся этикетках, простым карандашом написал: «Жаропонижающее», «Болеутоляющее», «От инфекции». Для двух пузырьков лекарств не было, он оставил их про запас. В остальные поочередно сыпал выдавленные из упаковок таблетки. Ваткой, смоченной в уксусе, стер с ампул все буквы, кроме названия, затем завернул их в кусок ткани. Оставшуюся бязь Крайнев порвал на портянки — вышло ровно три пары. Кроме бязи и мешковины он купил в магазине два куска шерстяной материи (покойная бабушка называла такие «отрезами»). С детских лет он помнил два названия — «габардин» и «шевиот», к его удивлению в магазине такие нашлись. Стоила ткань недешево, но Крайнев велел отрезать по два с половиной метра каждой — с запасом. От предложенной продавцом подкладки отказался — выглядела современно. Габардин и шевиот он просил потемнее, но даже такая ткань смотрелась веселенькой. В последнюю очередь Крайнев занялся мылом. Каждый брусок пришлось освободить от упаковки, и к концу работы ее собрался целый ворох. Он ссыпал мыло в мешок, завернул свободные края и получившийся тяжелый пакет уложил на дно второго. Следом поместил лекарства и отрезы. Завязанный мешок он отнес в зал и занялся собой. В антресоли обнаружил свой «тревожный» чемоданчик, заброшенный туда несколько лет назад и благополучно забытый. В чемоданчике нашлась пара армейского белья — синие трусы и голубая майка, алюминиевый станок для бритья с лезвиями, зубная щетка. Станок и щетку Крайнев сунул в офицерскую сумку и отправился в душ. Сменив белье, он надел спортивный костюм, в каком вернулся из Долгого Мха, и присел к компьютеру. Скоро он убедился, что в Интернете есть все, кроме того, что нужно. Выключив компьютер, Крайнев обул сапоги, перед этим тщательно навернув на ступни портянки, перебросил через плечо ремень офицерской сумки, взял карабин, мешок и присел на диван.

…Ничего не произошло. Он сидел, сжимая одной рукой цевье карабина, второй — горловину мешка, и не ощущал никакого запаха. Прошла минута, другая, третья… Ничего. Подумав, Крайнев неохотно выпустил мешок — не помогло. Достал из офицерской сумки бритву и зубную щетку — тот же результат. Менять белье ему расхотелось. Зато захотелось курить. Крайнев встал и как был — в спортивном костюме и яловых сапогах — вышел из квартиры. В маленьком магазинчике за углом он купил трубку и большой пакет голландского табака. Вернувшись, прошел на кухню, набил чубук, затянулся и стал задумчиво пускать дым в пластиковый потолок. Офицерская сумка все еще висела на его плече. Скуки ради он открыл ее и в одном из отделений нашел не замеченные сразу листки серой бумаги. На всех стоял штамп «Воинская часть №…», а внизу красовалась подпись командира и лиловая печать. Пространство между штампом и подписью было пустым. Сюда можно было вписать любой текст.

«Зачем они понадобились интенданту? — думал Крайнев, пряча листки обратно. — Для расписок об изъятии продовольствия, коней и другого имущества для нужд армии? Но на листке можно написать любой приказ или справку. Каким доверием командира надо пользоваться, чтоб получить такой карт-бланш? Или это обычное дело того времени?..»

Он еще размышлял о находке, когда почувствовал примешавшийся к запаху голландского табака аромат прели. Сломя голову он рванулся в зал и на бегу успел схватить карабин и мешок…

Сказать, что Семен обрадовался подаркам, означало ничего не сказать. Когда Крайнев появился на рассвете и без долгих предисловий вывалил содержимое мешка на стол, глаза у старого артиллериста блеснули.

— Откуда? — спросил Семен, трогая белый брусок.

— Трофей! — коротко ответил Крайнев.

Семен кивнул и стал рассматривать подарки. Каждую вещь бережно брал тонкими пальцами (руки у него не походили на крестьянские), подносил к глазам, мял, щупал и даже нюхал.

— Трофей, а надписи русские! — удивился он, добравшись до пузырьков.

— У наших взяли, — пожал плечами Крайнев.

— Так даже лучше! — согласился Семен. — Будем знать, от чего какое…

Отрезы Семен развернул, набросил на стол, оценивая рисунок ткани, затем снова бережно сложил.

— Худая у немцев материя — тонкая, — заключил в итоге. — Но красивая. Мужику не пойдет, бабе в самый раз. Дочке на платье… Спасибо тебе, Ефимыч!

— Из «спасибо» шубу не сошьешь!

Семен вопросительно глянул на Крайнева.

— Нужна одежда. Эта, — он хлопнул себя по штанам, — не годится.

— У меня только простое, домотканое, — развел руками Семен.

— Такое и нужно.

Вернувшаяся Настя (выгоняла корову на пастбище) принесла Крайневу льняную рубаху и штаны, которые он тут же окрестил «портами», затем подсела к столу и занялась подарками. Лицо ее светилось от счастья.

— Пахнет как! — сказала, нюхая мыло. — Будем умываться! Постирать и в щелоке можно.