Сергей Лапшин - Победить смертью храбрых. Мы не рабы!

Поступок, конечно, правильный и вытекающий из создавшейся ситуации. Только вот в перспективе… В перспективе я труп, как Коздоев, и Диляров, и Величко, и все остальное население деревни.

Вздохнув, я пополз в другой угол, толкая впереди себя пулемет. Сменил, так сказать, позицию: аккуратно переместился ближе к амбразуре. Дождался краткого перерыва в стрельбе и выглянул в сторону противника, искренне надеясь, что немцы до сих пор целятся на пару метров правее. Каково же было мое удивление, когда вместо группы разозленных фрицев, подбирающихся к моему убежищу, я увидел не более десятка, вовсю делающих ноги в сторону леса, из которого, собственно, они и появились! Проводив их недоуменным взглядом, я не сразу сообразил, что было бы неплохо выпустить вслед пару очередей.

Я навел прицел на одну из фигур. Бежал противник идеально прямо, без каких-либо маневров, и оттого и мишенью являлся идеальной.

Прицел – на ноги бегущего, палец – на спусковой крючок. Короткого нажатия хватит, чтобы немецкая скорострелка выпустила пять-шесть патронов. Скорее всего большая их часть попадет в человека: «МГ-34», по словам Клыкова, дает хорошую кучность.

Аккуратно отпустив спусковой крючок, я лег рядом с пулеметом, немного приподнимаясь на локтях. Задумчиво смотрел на улепетывающих немцев, и мысли мои, признаться, были неожиданны даже для меня самого.

Наверное, в какой-то мере мы являлись антагонистами. Я и оружие. Пулемету прямо-таки не терпелось накрыть, разорвать в клочки, убить или хотя бы ранить. Я же, пару минут назад вполне уверенно стрелявший, попадавший и наверняка лишавший жизни, сейчас стрелять в спины не хотел. Убивать ради убийства мне как-то претило.

Бой был закончен. И из солдата, бойца, не знаю… кровавого мстителя мне нужно было вновь превратиться в человека.

Колонна, выстроившись у съезда с трассы, выжидала уже второй час. Бойцам было разрешено выгрузиться, и теперь рота воинов, вместо того чтобы париться на броне и в грузовиках, вольготно расположилась в тени придорожных посадок.

Не поверив сдавшемуся русскому, майор Бермхард предпочел собрать все имеющиеся в наличии силы для мощного подавляющего удара. В какой-то мере он рисковал, однако в данном случае игра с фортуной была оправдана.

Майор был уверен в том, что военные силы под его руководством, подобно первой колонне несчастливого Штрубе, ожидает засада. Русский в данном случае являлся довольно топорно выполненной приманкой, которая должна была заставить Бермхарда нестись вперед сломя голову.

Что ж, майор готов был принять правила игры, уготованные так называемыми пришельцами из будущего. Пятнадцать человек, что они могут устроить?

Они сумели уничтожить разведку Штрубе – тут же приходил ответ на мысленный вопрос. И это стоило принимать в расчет. Однако сейчас майор привел силы, как минимум впятеро превышающие те, которыми располагали русские. Мало того, Бермхард вывел в поход несколько единиц бронетехники. Что бы ни придумали русские, какими дьявольскими ни были бы их планы, несомненно, они потерпят неудачу. Сосредоточенные в руках майора силы способны были смести с пути не то что пятнадцать, а все сто пятьдесят человек.

Впрочем, Бермхард, надеясь на наступательную мощь своих подразделений, не преминул и подстраховаться. Именно с этой целью в Шванендорф была направлена спецгруппа «А». Профилем данного отряда долгие годы служили специальные операции, выслеживание и ликвидация банд, а также противодействие воинским формированиям различного толка. Если те, кто составлял основу подразделения Бермхарда в настоящий момент, в основном были из охранных отрядов и сил самообороны, то спецгруппа «А» – элита, военные профессионалы.

Задача, которую поставил Бермхард перед спецгруппой, была чрезвычайно проста: занять опустевший Шванендорф.

Основная ударная сила в лице отряда майора должна была растоптать и уничтожить на месте самонадеянных русских. Вместе с тем Бермхард не исключал, что, увидев, сколь серьезный оборот принимает дело, засада просто снимется и, сверкая пятками, бросится в Шванендорф, чтобы спрятаться в домах.

Выковыривать трусов и тем самым терять время, расходовать боеприпасы, подставлять под шальные пули своих людей Бермхард не собирался. Как только спецгруппа займет Шванендорф, тут же последует доклад, что населенный пункт взят под контроль и в нем занята оборона. Затем вперед пойдет колонна Бермхарда: собьет с позиций жалкую засаду и выгонит ее под немецкие стволы в деревне. Все очень просто. Впрочем, русские и не заслуживали тактических изысков. Бороться с ними, да и вообще что-то выдумывать – сродни применению новинок и борьбе интеллектов на охоте. К чему это? Зверь никогда не сравнится в уме и фантазии с человеком.

– Герр майор! – Радист, выглянувший из машины связи, махнул рукой.

Бермхард, неторопливо поднявшись с легкого раскладного стула, прошагал к машине, нырнул внутрь кузова и взял у радиста наушники. Он прекрасно знал, что ему сейчас предстоит услышать рапорт о взятии Шванендорфа.

– Говорит унтер-офицер Циглер.

Удивленный Бермхард посмотрел на радиста и отметил довольно бледный вид подчиненного. Определенно, техник нервничал.

– Позовите обер-лейтенанта! – Не хватало еще принимать доклад от нижнего чина.

– Обер-лейтенант погиб. Я старший по званию из оставшихся в живых. – Безжизненный голос докладывающего наконец-то произвел впечатление на майора.

Бермхард, чувствуя, как холодеет внутри, взволнованно закричал:

– Что значит – «из оставшихся в живых»?! Что произошло, унтер-офицер?

– Из моей группы в живых остались шестеро, герр майор. Группа лейтенанта Хеллера скорее всего уничтожена полностью. Мы не смогли войти в деревню, герр майор: здесь очень серьезное сопротивление и заминированы все подходы. Продолжать атаку мы не в состоянии.

Бермхард, опустив наушники, машинально передал их радисту. Что же это получается? Почти два взвода не смогли взять деревню? Какие этому могут быть объяснения?

Бермхард почувствовал, как изнутри поднимается ярость, топящая в себе досаду. С одной стороны, майор понимал, что виноват сам. Ошибся в предположениях, а вот чертов русский оказался прав. Занявшие деревню ублюдки и впрямь не помышляют о засадах! Зарылись, словно мыши, в своих укрытиях и сидят там, пряча носы!

Но Христос и его апостолы! Два взвода! Разведка! Сколько еще эти неугомонные русские будут пить немецкую кровь?

Решительно выскочив из кузова машины связи, Бермхард рявкнул на мгновенно оказавшегося рядом адъютанта:

– Выступаем! Немедленно!

Терехов, не скрывая вздоха облегчения, положил трубку аппарата. Посмотрел на Симакова, напряженная спина которого выдавала мучившее его ожидание. Сержант, ни на минуту не отвлекаясь от наблюдения, несомненно, слышал разговор Терехова и какие-то первоначальные выводы уже сделал.