Виталий Останин - Беглец [СИ]

— Стратег Вэнь… Вы хотите сжечь речные крепости?

В голосе Стража была нескрываемая боль. В свое время, сделавшись Хранителем Реки, он свою новую профессию полюбил, и теперь мою идею спалить три его лучших (и самых мощных в нашем флоте судна!) воспринял как мать, которой предложили принести в жертву огню детей.

— Да. А с ними и весь флот прикрытия когурё. Оставшись без мобильного прикрытия, силы вторжения будут беззащитны против наших кораблей.

— Но только при условии, что все вымпелы когурё пойдут штурмовать крепость, — заметил Чэн Шу.

— Мы заставим их это сделать, — уверенно сказал я. — А свой флот отведем назад и будем ждать.

— Все равно, я не понимаю. — Бык дернул плечом. — Как мы их заставим?

— Парой небольших хитростей. — улыбнулся я.

— Еще хитрости! — хмыкнула Юлька.

— Конечно. Я же Стратег.

Обсуждение продолжалось еще довольно долго, но я все же сумел убедить соратников, что только мой план и дает шанс покончить с вторжением здесь же, на реке. В идеале — и с войной, которая не выльется на наши берега. Правда, чтобы этого добиться, предстояло сделать много подготовительной работы. К счастью, не инженерно сложной, а лишь физически трудной. То есть такой, с которой вполне способен справиться рядовой пехотинец.

Теперь и на нашем берегу закипела работа. Флот джонок под прикрытием речных крепостей патрулировал берег, не давая врагам приблизиться, заодно отсекая вражеских шпионов, желающих выяснить, какие сюрпризы мы им готовим. Солдаты на берегу строили лодки-брандеры, в лагере разгружались мешки с провиантом, запасами стрел и болтов. Ля Ин с двумя тысячами бойцов мастерил то, что удержит суда когурё в тот миг, когда крепости вспыхнут. В общем, две группы людей, разделенные двухкилометровой водной гладью, готовились друг друга убивать максимально быстро и эффективно.

В подготовительной этой суете прошло четыре дня, а потом господин Гэ решил, что его силы готовы к вторжению. Ранним утром на еще затянутую туманом реку стали выноситься тысячи здоровенных плотов, а морские джонки корейцев выдвинулись на середину реки, в готовности отразить контратаку, если мы на нее решимся.

— Красиво, — сказал я, глядя на расстилающуюся перед моими глазами картину.

Берег с нашей стороны был большей частью пологим, но совсем без утесов не обошлось. Один из них, нависавший над рекой метрах в пятнадцати, я и облюбовал для командной ставки. И вид оттуда действительно открывался прекрасный.

Силы вторжения на вражеском берегу были едва видны, а вот покрытая кораблями и плотами река просматривалась отлично. Первые замерли на середине реки, недосягаемые для метательных снарядов, а вторые активно заполнялись десантом.

С нашей стороны против этой силы стояли три громадных корабля — каждый с небольшой деревянный замок. Широкое основание, почти квадратный корпус чуть меньше двухсот метров в ширину — они не могли быстро передвигаться и маневрировать, но и создавались не для этого. Четыре этажа палубных надстроек, каждая из которых оборудована стрелковыми галереями с защитой для стрелков и «гнездами» для аркбалист и вихревых требушетов.

На третьем уровне располагались камнеметные башни — я в свое время оценил эти кадавры и передал Ля Ину, а тот проникся и размножил. Дальность эффективной стрельбы для них был невелика, но это компенсировалось тем, что башни очень здорово поджигали корабли противника. Представляли они собой требушеты на мускульной тяге: длинная труба, водруженная на поворотном лафете, один конец которой был опущен в железный ящик с раскаленными камнями и горящим углем.

А на первых этажах моих речных монстров вчера закончили монтировать «журавли». Я в свое время читал про них и решил внедрить в оборону, а заодно и лишить возможности корейские корабли покинуть место сражения. Конструкция их была проста, так что изобретать ничего не пришлось.

На массивном тяжелом лафете располагалась длинное толстое и тяжелое бревно, на торце которого был закреплен гигантский клевец — по сути, тяжеленный лом. Сейчас журавли были в предбоевом состоянии, то есть бревна стояли вертикально, удерживаемые системой канатов. При приближении судна противника обслуга выбивала стопор, и на палубу корабля падало такое вот било. В случае удачи оно могло пробить палубу и затопить корабль, но даже если этого не произошло — выполняло свою функцию.

Дело в том, что «журавль» прикреплял врага к крепости, одновременно не давая ему отойти — попробуй-ка вытащи из палубы такой вот клюв, да под огнем арбалетчиков — и приблизиться на дистанцию абордажного боя. В результате, если все пойдет хорошо, мои крепости окажутся окруженными насильно пришвартованными джонками корейцев. И тем, чтобы атаковать крепости, придется стыковаться со своими товарищами, устраивая на воде настоящую «собачью свалку».

Восемьдесят вымпелов отбитых у пиратов-когурё джонок пока держались за крепостями. Враги должны были поверить, что флот там стоит, чтобы прийти на помощь гигантам, но на самом деле капитаны получили приказ уходить вверх по течению после получения специального сигнала.

— А если когурё попытаются обойти крепости? — спросила Юэлян, как и я, рассматривающая театр военных действий, которые вот-вот должны были начаться. — Их всего три.

Мы уже обсуждали это, я понимал, что девушка просто нервничает, поэтому ответил спокойно, словно был на сто процентов уверен в действиях противника, что, конечно же, далеко от истины.

— Они не смогут. Мы прикрываем единственное удобное для высадки место. Им придется пройти через нас, иначе они половину воинов утопят в попытках высадиться на обрывистых берегах.

«Если только враг не придумал на мою хитрость своего ответа!» — одновременно с этим подумал я, но вслух, понятно, говорить этого не стал. Я же полководец, блин. Моя задача выглядеть так уверенно, чтобы даже у последнего копейщика не оставалось сомнений — мы точно сегодня победим.

На нашем берегу поднялись флаги сигнальщиков, сообщающие, что плоты врага начали движение.

— Ну что ж! — воскликнул я. — Пришло время топить котят!

[1] Битва у Красной скалы — легендарное сражение эпохи Троецарствия. В нем, по разным оценкам принимало участи до одного миллиона человек с обоих сторон.

[2] Чжугэ Лян — знаменитый в Китае стратег и полководец эпохи Троецарствия. Выступал на стороне Сунь Цюаня и Лю Бэя против Цао Цао. Является воплощением мудрости и воинской хитрости.

[3] Сто тысяч стрел — Одна из тактических хитростей Чжугэ Ляна, когда он вывел против противника лодки с соломенными манекенами, и после обстрела, обеспечил свою армию боеприпасами.