Cyberdawn - Прекрасный старый мир [СИ]

И вот, невзирая на мои логичные опасения, наладилась у меня вполне пристойная жизнь. Аварий не учинялось, посольства хоть и были часты, но время на штудии и жизнь личную оставляли. С Лешим же я встречаться стал редко, много, четыре раза в месяц. Начальство злонравное оставляло дела для меня у секретарши, итог от неё же получая. А сам Добродум метался по Полисам Союза и союзным Полисам. Невзирая на каламбур, одно никак не утверждало другого, как и наоборот.

С политикой же межполисной выходила такая картина: похоже, столь “жёстко и быстро”, что продемонстрировали славские и данские Полисы, Мир напугало. И каких-то вот прямо явных проявлений негатива не было. Правда, ведая природу человеческую, был я уверен: в тайных лабораториях Полисов разум ломают изыскатели, ища как оружие нападения, так и защиты. Да, в конце концов, у нас в Вильно противогазы стали чуть ли не непременным атрибутом. Чиновников на учениях гоняли, да и дома я себе оные завёл. Потому что атака газами уже не была умозрительной фантазией из Мира Олега.

А по итогам: неприятно, и будущее вырисовывается не радостным, констатировал я. Одно хорошо, диктаторов не вводили, как и положения особого. Кстати, диктатором был не сказочный сатрап Мира Олега, а чрезвычайный, непременно избранный, причём на время решения конкретного дела, тип. Но история Полисов их знала, причём не одного: та же атака кочевников породила плеяду “диктатуры” у Полисов, находящихся в дикарской досягаемости.

В общем, диктатор — вещь в условиях чрезвычайных Полису необходимая, ну а то, что у нас его нет, не может не радовать. И того, и того в смысле.

Впрочем, сделать в данном разрезе я мог лишь две вещи: справлять службу, да планы свои, мироспасительные, в должный срок постараться осуществить.

Из любопытных моментов вышло так, что Люцина вполне реально подружилась с Милой. Редкая неделя проходила без того, чтобы она не осталась с ночёвкой, да и Мила к ней ездила, правда, в моё отсутствие по надобностям служебным. Было у меня подозрение, что пузо моё пленительное бывшей соученице интересно стало. Однако ж, выяснилось, что действительно с Милой дружит, со мной общаясь лишь по моей инициативе и “взглядов томных”, ну и прочих тяжёлых предметов в меня не кидая. Так что и пусть её, заключил я, да даже несколько раз до нас Люцину подвозил.

В это время в тернистом семействе моём совершались забавные пертурбации. Володимир с Буреполком пообщались, да и нашли “что это хорошо”. А вот дальше началась натуральная варвара светящаяся: сначала Лада встала в позу, на тему: “да чтоб мне, с ентим сопляком?!”

После чего “ентот сопляк”, определение выслушавший, очами сверкая, проявил семейную тернистость на тему, ежели найдёт Лада кого-то, на “нрав её покладистый” падкого, окромя него, так совет ей и любовь.

В общем, “первый тур” прошёл со счетом один-нуль в пользу Тернов. Дверь накала страстей не выдержала, треснув, за что в моей оценочной шкале и была пожалована нулём.

Однако, невзирая на тернистость, братец, видно, и вправду к Ладе склонность не только плотскую питал. И слова мои мудрые мимо ушей не пропустил, да и, помимо ударных занятий с отцом “по делу”, ударился в хобби одарённых, не слишком популярное, но и при том небезызвестное. А именно — тряпколёт некий. В целом, от дельтаплана Мира Олега сей летательный аппарат отличался: правдивостью названия (ну какая, к бесу, Δ-образная форма? Не бывает таких дельт), относительно малыми габаритами, не более пары метров в размахе. Ну и одарённым в погонщиках, что как объясняло малый размах крыла, так и поясняло нестыковку в названии: сей агрегат не “планировал”, а именно полноценно летал.

В общем, сам бы, если честно, полетал, ежели бы не был и так загружен без меры. Ну а выбирая между досугом с Милой и какими-то там тряпколётом, первую выбрал безоговорочно.

Так вот, явно не без помощи старших семьи, почтенных своден, в ликах Буреполка да Володимира, Эфихос повадился “передавать указания”, приветы и чуть ли не соль просить, прилетая в буреполков дом на тряпколёте. Исключительно в пору, когда Лада дома присутствовала, да ещё и красуясь всячески и фигуряя.

Лада сие надругательство выдержала седмицы две, после чего на невинный эфихосий вопросец “хочешь, покатаю?” чуть ли не с рычаниям выдала: “да!”

Ну и покатал её Эфихос. Уж на тряпколёте-то точно. Да и в полётах супницей они стали летать вдвоём. Так что есть практическая уверенность, что у этих двоих всё сложится. Правда, возникают опасения, правда, не за семейство, а за будущее дела Тернов. Потому как ежели нравы родителей у отпрыска сего союза сложатся, будет это всем Тернам Терн. Тернище, можно сказать, хихикая про себя мыслил я.

Из довольно приятных моментов — мои посещения Артемиды Псиносфеновны стали уже не столько “распоряжением”, сколько доброй традицией. Я повадился таскать сладости (а зачастую и привозить из мест, куда меня леший посылал) к чаю, да и сам чай иногда. И беседовали мы с гетерой час, а иногда и долее, хотя и не каждую неделю.

Вот бес знает, что такого она во мне нашла, что в своем напряженном графике (а на ней было здравие душевное фактически всех сотрудников Управы, хоть и тройку подчиненных она на это имела) время на меня выделила. Но, видно, глянулся чем, чего я, если быть честным перед собой, толком не понимал. Скорее, обычный и не сказать чтобы слишком приятный человек.

Но нашла, консультировала, помогала и даже оказала немалую подмогу в штудиях “эфирной медицины”, к которой я приступил по книгам. Как минимум, дала мне перечень опытов и подопытных, вроде всякого зверья лабораторного, с которыми можно штудиями предаваться. А главное, как это делать, чтоб подвал внутренностями образца не забрызгать (был у меня неудачный опыт с лягухом, в саду откопанным. Еле успел прибрать, чтоб никто жуть, мной учинённую, не узрел).

Да и просто общались, даже несколько занятных случаев из практики мне поведала Артемида. Имён, естественно, не называя. И посетовала на немалое затруднение в работе, на удивление, с внешностью связанное:

— Вы не поверите, Ормонд, — вешала она, прихлёбывая чаёк, — коль иногда бывают назойливы пациенты с их гормональными взбрыками. Излечишь от одного, а потом, подчас, от страсти дурной лечить потребно. Иной раз и даже рожу себе свиную хочется сотворить, да нельзя.

— Ну, Артемида Псиносфеновна, понять “гормональные взбрыки” в целом можно, хотя и не извинить назойливость, — подал голос я. — Да и портить ваш лик не можнó, преступно это пред Управой, Полисом, да и Миром в целом. Однако почему “нельзя”? — полюбопытствовал я.

— Восприятие пациентов, Ормонд. Нужна симпатия, доверие… А образ юницы смазливой, — обвела она обозримую часть себя. — наиболее этим целям соответствует. Банальная экономия времени, ежели на каждого наблюдаемого тратить время ещё и с преодолением недоверия, так вообще ни беса не успею. А на побочные явления я вам по-стариковски жалуюсь, иной раз нужно, — подмигнула она мне.