Cyberdawn - Прекрасный старый мир [СИ]

Ну а я в библиотеке пошуровал, поискал причины и методы, коими эллины злокозненные мне вред причинить могут. Ничего толкового, кроме как о ныне забытых школах ядоварения, не прочёл, так что решил всё же считать посольство делом стандартным, рабочим, мне прямого вреда не несущим. Но питание грецкое эфирно на гадость проверять, а то мало ли.

Подумал, не порадовать ли кого из коллег своим обществом, да и решил невиновных пощадить. К Артемиде мне рановато, терниться с начальством — дело не самое разумное (сверх разумного же предела, безусловно), а то ведь и вправду может в афедрон планеты какой послать.

Ну а просто на нервы подействовать ряду личностей, вроде Младена какого гадкого — дело, конечно, приятное. Но явно работе Управы на благо не идущее, так что решил я, что простоит Управа дел Посольских без моего ценного присутствия. Да и направился домой, упредив возницу, что меня из дома забрать надо, да в воздушный порт вечером доставить.

А дома, прихватив Милу, предающуюся штудиям, повлёк её в кладовую разбирать дары на новоселье. Чем-то серьёзным заниматься не хотелось, а подарки я люблю. Если они полезные и угодные.

Ну и помимо банальных денег в шкатулках (полезно и мне угодно, подумав, вынес вердикт я), была посуда всяческая, безделушки, несколько приспособ для занятий гимнастикой рифмической, явно от подруг Милы. Даже парочка любопытных фолиантов обнаружилось, явно дар Артемиды. Причём что приятно, один явно предназначался мне, а второй не менее явно — Миле.

А вот раскрыв изукрашенную деревянную коробку и ознакомившись с её содержимым, я оказался перед сложнейшей дилеммой. А именно, в коробочке лежал данский термический эфирострел “Сурт”, явно в “эксклюзивном исполнении”. Полсотни метров дальнобойность, в отличие от “Муспеля” — размеры компактные, оформление пистолетное. Даже в скрытном варианте носить можно, при нужде. Скорострельность, правда, не позволяет создать “огненный заслон”, хотя тут вопрос умения пользоваться.

Помимо набора по уходу в коробке содержалась записулина такого толка:

Поздравляю Вас, Ормонд Володимирович, с новосельем. Нахожу возможным в сей памятный день презентовать вам то, что наиболее соответствует вашим порывам и стремлениям. Тщу себя надеждой, что пойдёт сей дар на пользу.

Добродум Аполлонович Леший

Post Scriptum: И извольте прекратить доводить Серонеба Васильевича! Достойный, в годах, служащий Управы нашей, вашим злонравием чуть до удара не доводится!

И вот что мне делать-то? Нет, то, что начальство моё змейское и злонравное — это факт, константа реальности и Вселенной. Мог и сказать, а не глумиться злостно. И Серонеб сам кого хочешь в могилу введёт жлобством своим, причём в прямом смысле слова.

Но мстить справедливо я Лешему, наверное, не буду. Дар и впрямь хорош и приятен, ну а змей и есть змей. Я вон, тоже не Лад, разве что терниями увитый.

Так, это хорошо, будет у меня свой эфирострел. Что, прямо скажем, как Леший и говорил, не вполне законно до получения гражданства. Однако в этом случае коллизия крючкотворская возникает: мой “неоговоренный график” имеет и оборотную сторону. То есть, считаюсь я на службе всё время службы, что как дозволяет всяким начальникам злонравным меня хоть с ложа любовного себе на потребу призвать, но и, как сейчас, носить, хранить, да и владеть вещью, в иных раскладах для меня незаконной.

И до отъезда как книги почитал, так и с Милой гимнастическими штудиями прозанимался, как в прямом, так и переносном смысле. А Сурт, подумав, оставил дома: и кобуры ему нужны разноплановые, да и на полигоне надо к нему привыкнуть.

И вот, полетел я в Константинополь. Самолёт пассажирский был не быстрым, зато купе его были на двух пассажиров рассчитаны, да и мне соседа не досталось, так что просто спокойно выспался. А двигая уже на принимающем самокате, обозревал окрестности и припоминал историю этого небезынтересного Полиса.

После распада Римской Империи тут была ставка “Восточного Императора”, но Полисы грецкие довольно быстро “из воли” вышли, с закономерным итогом. И стал “Новый Рим” Полисом, обильным населением, но вполне самостоятельным. Не Рим, прямо скажем, где народ полвека голодал да и просто бежал из Полиса от неустроенности. И рос он, благо море вопрос продовольствия решало, население было образованным, в общем, вполне мог стать мегаполисом. Но тут нарисовались кочевники с их единым придуманным богом. В общем, восточная часть Полиса была уничтожена и срыта до основания, хоть западная (с запада, как ни удивительно, от пролива) устояла и подмоги дождалась от прочих Полисов.

И Полис, конечно, выстоял да и отошёл, но и потерял немало: библиотеки, инфраструктура, а главное — люди, дикарями безмозглыми изведённые. В итоге, ныне Константинополь среди грецких Полисов не “первый” а самый что ни на есть “равный среди равных”. Афины, к примеру, позначительнее будут, при всех прочих равных.

С другой стороны, население Константинополя, как и любого “погранично-культурного” Полиса было смешанным, эллины и славяне. И как этакий погранично-дипломатический центр он часто использовался. В общем, любопытный Полис, с занятной историей и интересной, греко-римской архитектурой.

В управе меня без особых проволочек встретил высокий и бородатый грек, пакет принял, оповестил, что ответ будет в течение двух дней доставлен мне. И распрощался. А я увезся в гостиный двор, довольно приглядный, хотя с прискорбно малым количеством окон — эллинская архитектура, чтоб его. Хоть нумера во внутренний двор окнами выходили и стёкол лишены не были. Но вот в едальне гостинной было прохладно, хотя холода местный климат и не предполагал вообще.

Вечером же я направился в терму, где попарился, сообщил мускулистому и подходящему под мои данные массажисту, что “меня послал леший”. На что дядька сочувственно и молча покивал. И, видно из сочувствия и прочих чувств, полчаса скручивал из меня кренделя и завязывал меня же хитрыми узлами.

А облачаясь, я в шкафчике обнаружил прибавление, видно, с докладом агентским. И никто не накидывался, убивать личность мою не тщился. Подумал я на тему “а не подозрительно ли мне сие?” и пришёл к выводу, что подозрительно. Но умеренно.

Переночевал, а с утра был обрадован посольским служкой, доставившим ответную депешу. Депешу с пристрастием оглядел, в наличие печатей должных и оттисков убедился, да и направился в порт воздушный Константинополя. Где успел аккурат к загрузке пассажирами того же рейса, которым сюда и добрался. “Подозрительно!” — забилась в истерике паранойя, но я её угомонил, да в судно воздушное погрузился.

В дороге прикидывал, что и как мне делать, да и прикинул. По прибытии в Управу сгрузил депешу Юлии Афанасьевне, по причине отсутствия злонравного начальства (что и к лучшему, потому как бросаться на змейскую шею с воплями “спасибо за цацку!” и слюнявыми поцелуями настроения не было), снаряжение в Серонеба с улыбкой солнечной метнул, отчего дед задёргался совсем неприлично.