Cyberdawn - Прекрасный старый мир [СИ]

Но вот с условно-данскими Полисами западнее Антверпена сложности. И сам Антверпен, как я отмечал, уже не вполне данский. А западнее начинается эклектика запредельная. Вроде и даны, а, по-факту, дикая мешанина из данов, готов, франков, славян и даже бриттов. Причем не только и не столько по крови, сколько по культурным особенностям. Одно слово — “портовые Полисы”. Соответственно, осуществлял я вариант за нумером два.

И через минут сорок плаванья на горизонте обозначились строения. Причём, судя по стоящим чуть ли не в море судам, притом пребывающих явно на стоянке, был это Брюгге. Полис-порт, изрытый глубокими каналами, на берегах оных, по сути, и стоящий. Ну и ушлые мулаты данов и готов, сей Полис основавшие, не просто выкопали лютые, вполне под тяжёлые морские суда прокопанные каналы, но и выкопанное накидали в море, создав этакий, чуть ли не на версту уходящий от берега пирс.

Мне подобный Полис более чем подходил, как относительной “дружественностью”, относительно подобранной личины, так и очевидной перегруженностью пограничных милитантов. С имеющимся судовым трафиком и мореплавателями с половины ойкумены не до “доскональных проверок” им будет. В теории, по крайней мере, так.

Ну а “поймают”, делать нечего, буду в пакет цепляться и пищать о “секретных миссиях” и Аскульдре из Антверпена. Шут знает, прокатит или нет, но хоть какой-то план на случай провала, а то ведь и прибить могут, сволочи импортные.

Так что проверил и перепроверил себя, посетовал на гадкую погоду, отогнал катер, да и включил в нем балластные насосы, пробив переборки. И поплыл в холоднейшей воде. Вот реально, не был бы одарённым, помер бы от переохлаждения, плыть версту, а водичка градусов с дюжину. Но было как было, так что я не помер, а продрогший выбрался на пирс. Мне даже руку протянули, вытянув на него, так как несколько явных матросов и пара полицейских милитантов меня уже встречали.

— Кто таков? — сходу выдал милитант помладше на местном суржике, смеси данского и готского.

— И откуда такой красивый? — полюбопытствовал милитант постарше.

— Вольг Хедвигсон, — дрожа и не попадая зубом на зуб выдал я на чистом данском. — Согреться дайте, идльквели* такие, — продрожал я, на что младший вскинулся, но старший его одёрнул.

И повели меня в сторожку в полуверсте от пирса. Оглядывали, отметили кобуру с эфирострелом и кортик, в общем, вроде и агрессии не проявляли, но и приглядывали зорко. В самой сторожке был очаг, к которому я рванул, держа куртку на вытянутых руках, пока мои сопровождающие докладывали явному старшему, что и как. Обезоруживать меня не собирались, хотя шестёрка полицаев смотрели на меня как с интересом, так и настороженностью. Кстати, эклектика среди них в плане народных типов была под стать Полису. Явный франк, даны, готы и смески всяческие.

— Отогрелся? — наконец, спросил главный.

— Баню с девами бы, но хоть помирать не собираюсь, — ответствовал я.

— Кто таков, откуда, что стряслось? — жестоковыйно проигнорировал он мою невинную просьбу.

— Вольг Хедвигсон, китобойная шхуна Фенгсиль, бывшая, — поморщился я. — Помощник капитана, готовился к принятию дела семейного.

— Штормов седмицу не было, — нейтрально выдал полицай.

— А бритты, ублюдки тролля и трески, были! — “взорвался” я. — Шли в Антверпен, после промысла, — развернул ответ я. — Что за судьбокрут у вас творится — не ведаю, шесть судов милитантских видели. А на рассвете остановил нас корабль тяжелый, бриттский. Осмотр учинить, ублюдки, чтоб их йотуны драли!

— Да, бритты последние дни лютуют, — задумчиво выдал собеседник. — И что, вот прям с ходу потопили? — со скепсисом уставился он на меня.

— По трюму лазили. Потом их главный велел нас убивать. Я ждать не стал, в море сиганул. Хорошо, брус от фальшборта отломал, да как берег углядел, судорогой свело, упустил, чуть не потонул. Одаренный я, — пробормотал я.

— И бритты тебя так и отпустили? — вопросил тонконогий стрекулист, явно франкской наружности.

— Так не дева я, просто так прыгать, — рыкнул в ответ. — Да и борт не собой ломал. Главного их прихватил, не хотелось на ледяные поля, — признал я. — А там даром укрылся. Бритт толстый от борта нашего поплыл головой, да так на дно и ушёл, — оскалился я.

— А ты вообще, уверен, что судно не из-за тебя потопили, берсерк? — изволил пошутить главный полицай.

— “Throw pirates!”** — с жутким акцентом выдал я, злобно зыркнув на полицая. — Это их главный говорил, перед тем как я его прихватил.

— Не повезло вам, сочувствие прими, — ответствовал он. — Что делать мыслишь?

— Ежели до менялы доберусь, то фунты поганые с утопца на добрые деньги поменяю, — побренчал я нагрудным карманом. — Одежду и обувку справлю, в работной негоже, а без обувки совсем беда. Да в порт воздушный направлюсь, до дома. Как-то в море нет тяги пока, — передёрнулся я.

— Тут тебя и не осудишь, — задумался полицай. — В Полисе Брюгге, выходит, дел, задержек и встреч иметь не намереваешься? — цепко уставился он на меня.

— Окромя сказанного — нет. Тётке еще про супруга поведать придётся, — лицедейски нахмурился я.

— Ладно, проводит тебя Клод для безопасности, — ответствовал полицай, не уточняя, “чьей”, что было и так понятно.

— Благодарю, — поклонился я, выуживая из нагрудного кармана перстенёк на ощупь, явно женский. — В поясе бритта было, выпейте за упокой команды нашей, — пояснил я.

— Не должно, — надулся полицай.

— Ежели я бы сходу всучил, да к нарушениям склонял, — рассудительно начал я. — Тогда и не должно. А так – дар пристойный, на дело благое, — заключил я, на что полицай, подумав, кивнул.

— Добро, помянем. Клод, проводи господина Хедвигсона до Ганса-менялы, после до одёжной лавки и до порта воздушного, — бросил он стрекулисту. — И присмотри, чтоб всё как должно было, — дополнил он. — Рюг, дай обмотки гостю, хоть не босой дойдёт, — раздавал он указания. — К медику обратится не желаете?

— Вроде не потребно, — после показного размышления выдал я. — Дар оберёг.

— Да, “перун” схороните, — напоследок выдал он. — Эфирострелы или пистоли лишь гражданам в Брюгге дозволены для ношения, — уточнил полицай. — Опечатать надо бы. Но коли не задержитесь… — на что я кивнул. — Тогда и смысла нет, но с глаз уберите.

Отцепил я кобуру, в карман куртки убрав, обмотками ноги перемотал, да и направился вслед за тонконогим провожатым своим. Последний восторга от миссии своей не являл, но и саботажничать, вроде бы, не собирался. Довел за десять минут до лавки в порту, со стилизованной монетой на вывеске. Ганс-меняла был стар, тощ, бородат, горбонос. Но речью был гот как гот, да и молчалив — на вываленную кучку бриттского золота и серебра спросил только одно: