Д Замполит - Провокатор

- Вещь забавная, но тут судить трудно… - пожал плечами Энштейн.

- Ну, я вижу вы поняли. Занимайтесь, - изобразив доброго дядюшку, я отбыл на почту.

***

Трудные дороги революционера-подпольщика привели меня в Женеву… - похожими унылыми запевами, как я помню, начинали свои репортажи разъевшиеся на еврохарчах советские журналисты-международники. Но шутки в сторону, я в Женеве и впереди - встреча с самим Плехановым. Ленина как философа еще нет, самая крупная фигура в российской социал-демократии - Георгий Валентинович Плеханов. Теоретик, отринувший народничество ради марксизма, переводчик Маркса на русский, один из лидеров Второго Интернационала, обласканный самим Энгельсом - ух, какая личность! Ленин в двадцатые годы писал, что Плеханов, даже после всех его меньшевистских и оборонческих выкрутасов - лучшее, что есть в марксистской философии. Сорок три года, юнкерское училище, неоконченный Горный институт, “Земля и Воля”, “Черный Передел”, первая марксистская группа в России “Освобождение труда”. Кроме того, среди молодого поколения социал-демократов, Плеханов котировался куда выше своих западных коллег Гэда, Жореса или Лафарга. На верхушке марксистского Олимпа были трое - Бебель, Каутский и Плеханов, причем самым левым был именно Плеханов, яростно критиковавший Каутского за буржуазно-ревизонистское грехопадение.

Дорвавшиеся до заграниц купчики обычно имеют в одежде какую-нибудь несуразность, но шедший в сторону Национального монумента по аллее парка Jardin Anglais был одет вполне аккуратно. Вот черт его знает почему, но русский человек в европах всегда виден за версту - вроде и костюм каких двенадцать на дюжину, и шляпа, даже усы вразлет ничего особенного на фоне таких же усачей-бородачей не представляют, а поди ж ты… Тип лица, что ли или выражение - ни разу не промахивался, наших всегда определял безошибочно. Наверное, и меня так же определяют.

Я на всякий случай проверил время - было ровно два пополудни, и приподнял к груди газету Tribune de Geneve, свернутую так, чтобы было видно название.

- Добрый день, - обратился подошедший ко мне на французском, - не подскажете ли ближайший цветочный магазин?

- Могу подсказать только в Цюрихе, я нездешний, - с грехом пополам выдал я заученную фразу. Нда, давно собираюсь подналечь на языки.

- Ну и славно, вы инженер Скамов? - перешел на русский визави, сверля меня глазами из-под густых сросшихся бровей.

- Он самый. Жорж, если не ошибаюсь?

Мы раскланялись и не спеша двинулись по другой аллее парка вдоль озера. Первым делом я передал ему три письма из России, которые он мельком просмотрел и убрал в карман пиджака.

- Итак, что вас привело ко мне? - поинтересовался Жорж, а я прямо почувствовал, как на меня смотрят сверху вниз и внутренне хмыкнул.

Мда, дядя, а ведь ты, похоже, забронзовел там, на своих олимпах. И тон несколько высокомерный, что в сочетании со вбитой в юнкерском училище осанкой производит не слишком приятное впечатление и это вот “ко мне”, не допускающее даже мысли, что можно было ехать к кому-то еще. Чую, попортишь ты мне крови… Ладно, эмоции в сторону, дело прежде всего.

- Полагаю, вы согласитесь, что нашей социал-демократии позарез нужна общероссийская газета? - начал я с главного.

- Безусловно, и острота вопроса только выросла после съезда партии в Минске,

Мне стоило некоторых трудов, чтобы не ляпнуть что-нибудь саркастическое. Смех один, а не съезд - два бунда в три ряда, девять человек на полтораста миллионов населения, все арестованы в течении двух, что ли, последовавших недель.

- Так вот, я прорабатываю проект этого издания. Финансы частично есть, частично известно откуда их можно получить, техническое обеспечение готовится. Я предлагаю вам принять участие.

- Где вы собираетесь печатать газету? Здесь? В Мюнхене? Или, может быть, в Лондоне или Брюсселе? - как мне показалось, последние слова он произнес с некоторым презрением.

- В России.

- Вот даже как!.. - саркастически воскликнул мой собеседник. - Однако, печатание социал-демократической литературы встречает препоны даже здесь, как же вы собираетесь это делать там?

Я спокойно ответил.

- Редакция, естественно, должна находится вне досягаемости Охранного отделения, то есть где-нибудь в удобном месте в Европе. Туда стекаются материалы, там формируется номер, который затем в готовом виде пересылается в Россию, где будет создано несколько подпольных типографий.

- Несколько, хм… - озадаченно хмыкнул Плеханов. - Но на них же потребуется уйма денег, где вы хотите их достать?

- Во первых, можно поставить дело так, чтобы типография сама себя кормила. Во вторых, частично это будут мои средства, я изобретатель и получаю отчисления за патенты, - тут я, конечно, блефовал, но что-то заставляло меня верить, что Альберт наладит работу конторы. - Ну и в третьих, привлечь еще несколько лиц, готовых поддержать проект.

- Кого же, если не секрет?

- Например, Струве и Туган-Барановского…

Тут я понял, что ляпнул лишнее, так как Плеханов буквально взвился на дыбы.

- Экономистов? Да вы с ума сошли! - зашипел он. - Может, вы еще дадите им публиковаться в этой вашей газете?

- Разумеется. Нужна максимально широкая платфор…

- Ни в коем случае! - Жорж буквально испепелял меня взглядом. - Они сознательно отказались от революционного марксизма и обретаются в какой-то более низкой, прямо-таки подвальной атмосфере. Фактически, они подменяют марксизм буржуазным трейд-юнионизмом - а я знаю всех социал-демократов по духу, по направлению мысли, связанных с революционным учением Маркса и Энгельса и смею вас уверить, что среди них ваших струве и барановских нет. Они существуют вне всякого касательства к марксизму. А вне - это значит, что они потакают буржуазии.

- Нуу, так мы далеко не уйдем, - я остановился и чуть было не взял Плеханова за пуговицу на пиджаке, - Дело-то предстоит большое, сложное, одним революционным марксистам его не поднять, поначалу придется привлекать всех, а дальше…

- Я испытываю весьма малое желание знать, что там будет дальше, поскольку очень хорошо знаю этих господ, которые, сражаясь с революционным марксизмом, обслуживают классовые интересы буржуазии… - продолжил гнуть свое Плеханов.

Во вот же упертый, ему на блюдечке приносят финансы, организацию, технику, только садись да пиши, а он артачится и в пуризм играет.

- Жорж, а вы знаете, что такое пирамида? - я решил малость сбить его с толку и зайти с другой стороны.

- Разумеется. Но причем здесь это?

- Очень хорошо, сейчас поясню. Вот скажите, что человеку в первую очередь нужно?

- Еда и кров, говорю как материалист, - Плеханов впервые с начала разговора улыбнулся.

- Именно. Поэтому я предлагаю продолжить наш разговор за обедом в каком-нибудь заведении неподалеку, я приглашаю. А пока мы дойдем туда, расскажите про Союз социал-демократов за границей.