Владимир Голубев - Бедный Павел. Часть вторая

Но и общих деталей мне хватало для выводов – лезть в драку между этими странами нам не стоит – потери будут слишком значительны. В моей былой реальности даже грандиозные победы над Наполеоном, похоже, настолько подорвали и без того слабую экономику государства, что потом Россия просто не могла справиться с ситуацией аж до самых большевиков. Мы пошли по нисходящей, и уже к Крымской войне наши проблемы, которые только накапливались, привели нас к поражению.

Никогда историей особо не интересовался, но знаменитый лесковский Левша и Нахимов с Корниловым в детстве оставили у меня в душе отчётливый отпечаток. Россия во время уже следующего за мной поколения русских монархов настолько отставала от Европы по экономике и вооружению, что даже храбрость и выучка наших солдат и матросов во время осады Севастополя уже не спасли страну от поражения.

Мультфильм же про Левшу меня тогда вообще поразил до глубины души. Мой детский разум, сформировавшийся в условиях жизни в одной из могущественнейших стран мира, этой картиной неэффективного управления и слабости промышленности, был просто травмирован. Я помню, как ощущал эту беспомощность Левши изменить ситуацию, в которой ружья чистят кирпичом – она мне снилась в детских страшных снах. Теперь эти кошмары могли вернуться снова, но уже наяву.

Единственное, что приходило в голову – попытаться заработать очки на противоречиях европейских игроков, на их противостоянии. Торговать с противниками, попробовать нажиться на этом – вот, похоже, та узенькая тропинка, по которой нам надо пройти. В конце концов, позиция США в мировых войнах в подобной игре и заключалась, а потом они присоединялись к побеждающей стороне и хватали всё сладенькое.

А пока Франция будет пытаться победить всю Европу, за их спинами потихоньку перестроить сельское хозяйство и промышленность. Что потребуется сторонам, которые должны сцепиться на будущих полях сражений? Продовольствие, оружие, сырьё. Можем мы стать поставщиками всего этого? Конечно! Значит, будем к этому и двигаться.

Надо было начинать, причём медлить с изменениями сейчас уже было нельзя. Ощущение было такое, что отстанем ещё больше, и через несколько десятков лет мы получим армию, которая будет, как в той реальности, сражаться только за счёт своей фантастической стойкости и потрясающего героизма, но никак не из-за технического совершенства и даже не численного превосходства, а совсем напротив. Проблема технологического отставания, что я увидел на Урале, и которую мы привычно преодолеваем, бездумно расходуя человеческие ресурсы, только подтверждала моё мнение.

Да сего момента все мои идеи о развитии экономики базировались почти исключительно на отрывочной информации, моих собственных домыслах и умозаключениях. И вот теперь я получил возможность взглянуть на всё это уже с высоты верховной власти и управления. И окончательно определить, что же у нас происходит и что с этим делать.

Начинать, конечно, надо с финансов, к которым я получил полный доступ. Мама не могла отказать мне в этом, да и не хотела. Я, признаться, догадывался, что и здесь у нас не всё хорошо, и вот я в этом убедился. Страна, по сути, с Петра Великого представляла собой этакий войсковой лагерь, ориентированный на достижение военной победы. Хорошо, но теперь эта вершина достигнута, а страна привыкла жить армейскими привычками – приказами и равнодушным отношением к жертвам. Чем-то похоже на ситуацию, существовавшую в СССР перед его распадом. С отцом мы тогда много об этом говорили, военный лагерь не может функционировать долго, а здесь уже скоро сто лет.

В общем, финансовой системы у нас не было. Кто-то что-то как-то считал – это кое-как сводилось, и вот на такие данные мы и опирались. Людей не было, помещений не было, отчёты были слишком сложны – самое главное, все считали это нормальным. Всё держалось исключительно на государственной идее. Идея эта сама по себе прекрасна, но только на ней не может держаться всё. Служащие жили и работали просто в нечеловеческих условиях – они зачастую не получали жалования годами, проводя день за днём за пыльными столами в малюсеньких комнатушках без окон. Надо было строить именно систему – государственный механизм учёта и распределения средств.

Далее, в государстве основой финансового обращения были медные монеты. Потребность в денежной массе росла, а добыча серебра, а тем более золота в государстве были явно недостаточны для его обеспечения. Нерчинск да Алтай давали серебра не так много, как хотелось бы, а золота и того меньше, а вот меди, благодаря Уралу, было в достатке. Но медь – она тяжёлая, а при этом номинал таких монет – минимален. Так что, для крупных сделок требовалось таскать с собой телеги с медной монетой. А сбор налогов превращался в странствие огромных обозов. В общем, бумажные деньги сейчас – вещь действительно необходимая и этим надо заниматься.

А также у нас не было системы налогообложения. Та её замена, которую организовал Пётр, и которой активно пользовались его последователи, меня нисколько не устраивал. Система сбора и подсчёта налогов была убогой – никто не понимал, как это работает! Как у нас получалось вообще что-то собирать и сводить в отчёты?

Подушный налог был прямым и взимался по так называемым ревизским сказкам – результатам переписи населения. Как может работать система, в которой налоги собираются не с живых людей, а со списка налогоплательщиков, живших с десяток лет назад, я не понимал.

Нет, для планирования это удобно, но вот для непосредственного сбора налогов – ужас же чистый. Деньги приходится собирать и с умерших, и, наоборот, там, где уже десяток новых людей, мы берём по-прежнему с одного. А ещё для работы такого механизма надо запретить, причём начисто, перемещение людей как между сословиями, так и в пространстве – иначе разбегутся-разъедутся, и собрать налоги станет невозможно до новой ревизии в принципе! Пётр воевал, жестоко воевал – на карту было поставлено всё, и ему деньги были нужны любой ценой, но мне-то необходимо было и государство развивать.

Ревизии к тому же проводились крайне редко, потому что представляли собой масштабную войсковую операцию по выявлению налогоплательщиков, а значит, сами по себе стоили немало. Работал принцип: кто не спрятался, я не виноват. Вот такая ситуация. Да, ранее я знал об этом, но до конца поверить не мог, а зря – вот оно.

То есть, налоги должны были быть оплачены по сказке, составленной много лет назад. Все понимали, что в деревне за этот срок всё поменялось, поэтому налог должны заплатить все, кто там остался. Как они между собой разберутся – их проблема. Тогда, в начале XVIII века сложилась ситуация, при которой власти сами загоняли крестьян в группы, этакие колхозы, но с кучей недостатков. Первое – из общины невозможно выйти, только ногами вперёд. Второе – община должна платить налоги, которые ей спускаются, опираясь на сильно устаревшие данные. И третье, главное – жуткая эксплуатация со стороны помещиков.