Дарья Райнер - Фейрум

– Мы знакомы?

Она стояла на верхней ступеньке пролёта, глядя сверху вниз на Джека.

– Оу. Это наш первый раз для тебя. Прости, как-то двусмысленно прозвучало… Джексон Хиггинс, – он протянул руку. – В миру Бубновый Джек.

– Не вздумай втянуть её во что-нибудь. Даже не пытайся. Ты понял? – Игнас нетерпеливо обернулся. – Идём, Филиппина.

– Так точно, мистер Девятый. Ни малейшей попытки. Из нас двоих именно Деревце находит неприятности, – он подмигнул Липе, когда та в растерянности перевела взгляд, и опустил ладонь, которую она так и не пожала. – Это ничего. Иди с Девятым. Уверен, у вас там важные дела. Ещё увидимся!

Улыбка пропала, но что-то в голосе Джека заставило поверить: именно так всё и будет. Они увидятся. Закинув на плечо рюкзак, он отсалютовал на прощание и взлетел по лестнице, перешагивая через две ступеньки. Липа осталась наедине с Игнасом.

– Ничего не понимаю, – севшим голосом проговорила она. – Он и правда меня знает? Откуда? Я этого Джека впервые вижу.

– Половину сказанного Джеком нужно пропускать мимо ушей. Сразу. Ещё половину разбирать по косточкам – может, под кипой мишуры найдётся что-то стоящее.

– Ты его не слишком любишь, да?

– Не то чтобы. Просто Джек довольно… своеобразен. Он любит хвалиться, что заключил некую сделку, и теперь прыгает сквозь время осознанно, а не вслепую.

– То есть…

– Не знаю. Он может , – Игнас намеренно выделил слово, – говорить правду, если представить, что твоё будущее – его прошлое. Тогда вы действительно встречались в каком-то из миров. Но ключевое слово – «может». Джек может что угодно. И врёт как дышит.

Липа перестала считать ступени, повороты и тоннели коридоров. Когда они остановились у запертой двери, она с благодарностью выдохнула.

– Пришли.

Игнас увидел на уровне глаз золотистую цифру и выругался сквозь зубы. Такие цифры обычно клеили, чтобы обозначить номер квартиры, – Липа не видела в этом ничего ужасного.

– А почему «девять»?

Светлые брови нахмурились. Игнас отбросил сорванную с двери девятку.

– Это то, о чём я говорил. Шуточки Джека приносят радость только Джеку. – Он вздохнул, доставая из внутреннего кармана ключ. – Но, полагаю, ты должна знать. Это будет справедливо. Нельзя просить тебя о доверии, не рассказав, откуда я. Кто я. И как всё это началось.

Щёлкнул замок. Игнас толкнул створку от себя и хлопнул в ладоши. Комната за порогом зажглась белым светом.

– Входи.

• ● •

В первый миг Липа зажмурилась. Настолько нестерпимым показались огни после сумрака коридоров – холодные, с синеватым оттенком, напоминавшие о больничном ультрафиолете. От этой мысли сжалось горло – рефлекторно и болезненно. Однако Игнас ждал, и Липа шагнула внутрь.

Комната, как и сам Дом, могла похвастаться смешением стилей и эпох. Футуристическую белизну оттенял видавший виды кожаный диван. Рядом высилась стопка книг, на трёхногом стуле была сложена одежда: пара рубашек упали со спинки на пол, и Липа машинально подняла их, вернув на место.

Большую часть стены напротив занимал аквариум – или нечто похожее. Здешние анимоны не парили свободно, как в других помещениях Дома, они находились за стеклом, неподвижные, словно прилипшие к стенкам. Их было около сотни – сплошная изумрудная масса, от вида которой у Липы по спине побежали мурашки.

– Почему они там? – Она обернулась.

– Слизь, – коротко пояснил Игнас. – Без неё я потеряю возможность ходить через Прослойку.

Он скинул куртку и устало прислонился к стене.

– Я бы сказал «располагайся», но… – он усмехнулся, не закончив мысль. Располагаться было негде. Кроме пресловутого дивана.

Липа остановилась у широкого стола, заваленного инструментами, о предназначении которых могла лишь догадываться. Многочисленные ёмкости: от стеклянных с мерными делениями до старых, чугунных, – тигель, горелка… Тут же лежали отвёртки всевозможных размеров, платы и кабели.

– На случай, если понадобится ремонт.

– Твоя рука…

– Да, – Игнас кивнул. Следом за курткой он стащил рубашку, на рукавах которой засохли пятна грязи. Под белой футболкой Липа разглядела «шов» – место на плече, где протез крепился к суставу.

– Бионика. – Он сжал кулак, и искусственные мышцы предплечья напряглись. – Электроприводы, микропроцессор, распознающий импульсы, и как венец всему – силиконовая оболочка. Издали не отличишь, а?

Липа почувствовала, как любопытство разъедает серной кислотой, но спрашивать в лоб было не лучшей затеей.

– Расскажешь? Не обязательно сейчас… – «может, когда-нибудь». Она запнулась, не закончив фразу, потому что «когда-нибудь» означало, что она останется с Игнасом надолго.

Он ведь сказал «вернёшься, когда захочешь», и Липа знала, что захочет скоро. Она соскучится по Виту и маме, пусть даже время для них течёт иначе. Она непременно устанет от чудес, сквозь которые вёл её Игнас, не позволяя перевести дух.

Только сейчас она заметила, как малыш-анимон, следовавший за ними всё это время, в нерешительности завис у двери. Он испускал тревожный, прерывистый свет и не решался «войти». Может, стайка сородичей за стеклом аквариума его смущала?

– Расскажу, – Игнас кивнул. Он всегда улыбался уголком губ – словно бы половиной лица, в то время как другая половина оставалась бесстрастной. – Этот парень, похоже, никуда от тебя не денется. Не хочешь дать ему имя?

Липа в удивлении подняла брови.

– А можно? Ну, в смысле… они же не питомцы.

– Обычно нет. Люди, живущие вдали от воронок, вообще не знают об их существовании, а те, кто знают, привыкли не замечать. Я просто подумал, тебе захочется чего-то… вернее, с кем-то… Я плохо тяну на друга, Филиппина.

– Да уж!.. Водоросль, вызывающая истерики, куда лучше.

Рассмеявшись, он опустился на диван, прикрыв глаза. Похлопал рядом с собой.

– Садись. Расскажу то, что знаю. А решать – только тебе. Прости, что ничего не предлагаю – плохой из меня хозяин. Но и Дом – не лучшее место для чаепитий. Я не задерживаюсь тут надолго без надобности.

– Ты сказал, что мы вернёмся, как только я скажу. Что получится отодвинуть Гниение от острова.

– Я… не всё так просто, Филиппина. – Он потёр переносицу. Выглядел и правду так, будто не спал несколько суток – ещё до их первой встречи в мансарде.

– И как это понимать? Ты соврал?

Она отодвинулась на край дивана. Липа глядела Игнасу прямо в глаза, пытаясь усмотреть там правду, но видела лишь бесконечную усталость. Он и не думал отводить взгляд.

Липа впервые осознала, что глаза у него голубые, совсем светлые, с зеленоватым краем радужки.

– Нет. Я не врал. Помнишь метафору про ведро и кружку? Я не мог объяснить всего и сразу. Там… в моём родном мире, есть друг. Учёный. Он занимается экспериментальными исследованиями фейрита. Когда мы виделись в последний раз, он… возможно, стоял на пороге прорыва.