Лидия Андрианова - Целительница из другого мира

И граф Белфрад пусть тоже ищет другой способ поправить своё финансовое положение. Без участия дочери. Так как я не Ари и сломать себе жизнь не позволю.

О том, что у графа серьезные проблемы с деньгами, свидетельствовало все в округе. Сад – заросший и местами увядший. Каменная тропинка от ворот до крыльца, требующая ремонта. Ну и сам графский особняк следовало привести в порядок и отремонтировать. Дом потерял былое великолепие. Пока это не сильно бросалось в глаза, но со временем, если граф не займётся им, это будет заметно всем.

– Добрый день, леди Ариелла, – слегка склонив головы, здороваются со мной двое мужчин-слуг, встреченных на пути.

– Добрый день, – чуть улыбнувшись, говорю им. И, увидев мелькнувшее в их глазах удивление, мысленно недовольно на себя шиплю.

Ариелла обычно в ответ на приветствия просто кивала. Она редко с кем-то, кроме Алмы, разговаривала. И тем более улыбалась.

Как же тяжело быть той, кем не являешься.

Скосив глаза на Алму, отслеживаю её реакцию.

Женщина идет рядом со мной и спокойно смотрит перед собой. По её виду не понять, о чем она думает. Подозревает ли, что с её подопечной не все в порядке? Ведь не может же она не заметить различий… Алма знает графскую дочь с рождения. Знает настолько хорошо, что просто обязана что-то заподозрить.

Почему же молчит?

Так и не дождавшись от Алмы комментария по поводу несвойственного Ариелле поведения, выдыхаю. Если женщина догадывается о чем-то, но не говорит, пусть будет так. Главное, чтобы она своими подозрениями ни с кем не делилась. Иначе даже представить не берусь, что меня ждет. Вдруг есть какой-то способ проверить и подтвердить, что я самозванка, а не графская дочь?

От мыслей о разоблачении и последующих за этим последствиях настроение начинает портиться.

– Что-то я подустала. Давай вернемся в комнату, – говорю няне. Все, что могла, я осмотрела. И запомнила.

– Конечно, пойдем, – взяв под руку, Алма ведет меня обратно в сторону особняка. Весь недолгий путь она хранит молчание. И это на неё совсем не похоже. Из открывшихся мне воспоминаний Ари я знаю, няня всегда была болтушкой.

– Алма, ты в порядке? – заходя внутрь особняка через вход для прислуги, интересуюсь у женщины.

– Я в порядке, Ари. Просто немного задумалась, – отвечает Алма, заходя вслед за мной и закрывая дверь на засов.

«Интересно, о чем?» – мысленно спрашиваю я то, о чём боюсь спросить вслух.

Вернувшись в комнату, первым делом мою руки и освежаю лицо. А потом расслабляю шнуровку на платье. Сразу становится легче дышать.

Сейчас бы сюда мои любимые джинсы и свободную футболку… Счастью бы не было предела…

Вспомнив про свой костюм, в котором я и попала в этот мир, тоскливо вздыхаю. Он исчез. Когда меня нашли в лесу люди графа, по рассказу Алмы, я была в длинном зеленом платье. В том самом платье, что было надето на Ариелле судя посему. Алма еще добавила, что платье было полностью испорчено. Всё в пятнах и дырах. Починке оно не подлежало и няне пришлось его выбросить.

Как платье Ариеллы оказалось на мне, не знаю. Как и того, куда исчез мой удобный костюм.

Видимо, новый мир не одобряет чуждые ему вещи…

Плотно пообедав тем, что заботливо принесла Алма, чувствую, как начинает клонить в сон.

Прогулка и сытный обед настраивают на отдых. Но я не успеваю поддаться искушению, так как слышу громкие шаги за дверью. Они становятся все ближе и ближе.

Алма с тревожным ожиданием смотрит на дверь, и её тревога передается и мне. Я встаю на ноги. И вовремя. Без стука дверь резко распахивается, и в комнату врывается граф Белфрад. Его острый злой взгляд сразу находит меня.

Секунды он изучает меня, а я его.

Отец Ари среднего для мужчины роста, неплохо сложен для своих лет, хотя и заметно, что у него начал расти живот. В целом граф симпатичный мужчина, заключаю я. И внешне полностью соответствует воспоминаниям Ариеллы.

Перестав меня разглядывать, граф быстро сокращает расстояние между нами.

Звонкая пощечина оказывается для меня совершенно неожиданной. Голову резко мотыляет в сторону, а правую щеку болезненно обжигает. Против воли на глазах выступают слёзы.

Краем сознания отмечаю испуганный вскрик Алмы.

Я шокирована и дезориентирована. Я не предвидела такого. Думала, что граф будет ругаться, кричать… Но вот что посмеет ударить, даже не подумала. А ведь должна была… Ариеллу он бил, я это знала из её воспоминаний. Так почему же не подумала, что и меня может ударить?

Прижав ладонь к горящей щеке, поднимаю взгляд на графа.

– Как ты посмела сбежать? Неблагодарная дрянь! Я вырастил тебя! Кормил, одевал, крышу над головой дал, и вот чем ты мне отплатить хотела?! Решила против моей воли пойти?! – резким движением он хватает меня за предплечье и тянет к себе. – Я выбью всю дурь из твоей головы, поняла?! Еще только раз посмей воспротивиться мне!

– Пустите меня, – все еще до конца не придя в себя от пощечины, не слишком твердым голосом требую я.

– Ты выйдешь замуж за господина Хруда. Я всё решил, – словно не слыша моего требования, продолжает говорить граф, брызжа от гнева слюной.

Сейчас, когда его лицо перекосилось от злости, он потерял всякую привлекательность.

– А если не выйду? – поймав его взгляд, спрашиваю я. Во мне начинает просыпаться злость, быстро перерастающая в ярость.

Он ударил меня! Меня!! Как посмел?!

– Если не выйдешь за господина Хруда, то я выброшу тебя на улицу и отрекусь. Будешь побираться и собственным телом торговать, чтобы кусок хлеба получить! Ясно тебе?! – граф хватает меня второй рукой за плечо и начинает трясти. – Паршивка неблагодарная! Решила характер показать? Так я быстро желание отобью. Мать твою воспитал и тебя послушанию научу!

Упоминание матери Ариеллы становится последней каплей. Эта смелая красивая женщина вызывает безграничное уважение и восхищение в моей душе. И то, что граф посмел заговорить о ней, намекнуть, что он и её бил, срывает все барьеры. Ярость накрывает меня. Затуманивает разум.

– Ты только и можешь, что силу применять. Чтобы вызвать страх, ведь не можешь заслужить уважения. Ты жалкий мерзкий трус, – с бешенством, клокочущим в груди, четко говорю графу.

Он не ожидал таких слов. И такой смелости от зашуганной и молчаливой дочери. Удивление, смешанное с неверием, легко читается на его покрасневшем от гнева лице. Даже хватка слабеет, чем я спешу воспользоваться, чтобы освободиться.

Скинув с себя руки графа, на пару шагов отхожу от него.

– Ты… Ты… Как ты смеешь так со мной разговаривать? – графа просто распирает от эмоций.

– А как ты смеешь бить меня? – возвращаю вопрос ему.

– Дрянь!!! – закричав так, что уши заложило, граф снова надвигается на меня.