Владимир Зещинский - Цена ошибки

Да и глаз… Думаю, нужно быть последним глупцом, чтобы не понять, что я вижу левым глазом припорошенный пеплом мир не потому, что каким-то образом повредил сам глаз, а по совсем иной причине. Правым глазом я орущую тварь не видел. Значит ли это, что существо, пожелавшее меня как минимум оглушить и как максимум сотворить что-то явно нехорошее, существовало не в реальном мире? А тогда в каком? Потустороннем? Мало мне было того, что я попал, так теперь ещё и это.

Встряхнувшись, я вышел на улицу, решив, что достаточно успокоился, чтобы показываться на глаза посторонним. Да и надо же было узнать, слышали ли люди крик. Хотя если судить по тому, что в дом, в котором я ночевал, до сих пор не набился народ, то никто ничего не слышал. И это наводило на определённые мысли. Кричала она довольно громко, я не могу представить, как нужно спать, чтобы не услышать чего-то подобного.

В лагере царила тишина, хотя некоторые уже встали. Я не был поклонником раннего подъёма, но в этом мире лучше встать пораньше, чем до обеда изображать из себя отличную закуску, которая спит и не сопротивляется. Слишком уж хорошо я запомнил урок с кошкой. И пусть тогда я не спал, но был преступно расслаблен, за что и поплатился.

Решив, что сейчас я слишком взвинчен, чтобы обдумывать произошедшее, пошёл помогать с дровами. Не зря говорят, что труд облагораживает. А ещё он позволяет на время забыться и успокоиться. Во время какой-либо работы эмоции притупляются, а мысли текут медленно, спокойно. Практически медитация, которая мне никогда не давалась. Не сказать, что я слишком уж стремился научиться этому…

Или стремился? В затылке снова щёлкнуло. В этот момент я вспомнил, что не просто стремился, а давно уже научился входить в медитативное состояние легко и просто. При этом мне даже нравилось проводить время в подобном состоянии. Медитация расслабляла, позволяла упорядочить разум, снимала раздражение и прочее и прочее.

Замерев, я хмуро обвёл взглядом лагерь. С моей памятью явно что-то не так. Медитация. Зачем она может понадобиться простому служащему, который никогда особо не выделялся среди тысяч таких же обычных трудяг? Нет, я вполне допускаю, что я мог увлечься чем-то подобным. А ещё мог ходить в спортзал или на какие-нибудь единоборства, чтобы поддерживать форму. Вот только ни о чём таком я не помню, в этом вся загвоздка. Да и не было в моём прошлом мире никаких орущих привидений (если только в каких-нибудь фильмах ужасов или же во снах), но вот странность: ощущения говорили, что я видел, сталкивался с подобным ранее.

Кто-то стёр мне память? А может… вообще изменил? Ага, и был я раньше не просто офисным работником, а кем-нибудь, изгоняющим нечисть, с великой силой и судьбой. Избранным, чей путь был усеян трудностями, с которыми я, превозмогая, справлялся. Спасителем, за судьбой которого пристально наблюдали боги и иные могущественные сущности. Одни – чтобы помочь в безвыходных ситуациях, другие – чтобы, наоборот, справиться со мной, так как иначе я их укладывал на лопатки одной левой.

Хмыкнув от разбушевавшейся фантазии, я выбросил глупости из головы. Если часть воспоминаний и пропала, то, судя по всему, она рано или поздно вернётся, так что нечего и паниковать. Хотя подобное весьма настораживало: я привык, что в жизни ничего не случается просто так.

Сидя у костра, на котором готовился наш завтрак, я наблюдал за тем, как из домов появляются люди. Поначалу мне показалось, что ничего необычного нет, но потом я заметил, что многие выглядят так, словно и вовсе не спали всю ночь. И это ещё мягко говоря.

– Скверное местечко, – поделился впечатлениями Браир, садясь рядом со мной. Вернее, даже не садясь, а тяжело опускаясь, словно он был не мужчиной среднего возраста, а старым дедом.

– Да? – спросил я удивлённо, разглядывая его осунувшееся лицо с впалыми щеками и тёмными кругами под глазами. Да он выглядит, как после тяжёлой болезни!

– Теперь понятно, почему тут никто не живёт. Хотя мы и так это знали. Правда, думали, что всё подчистили с тех пор, – тихо пробормотал он, а я сделал вид, что не услышал, но на подкорку записал. Значит, они по меньшей мере нечто подобное предполагали, но всё равно пошли сюда.

– И почему же?

– Тень облюбовала эту деревню, вот почему, – поделился Браир, потирая ладонями лицо, будто старался стряхнуть с себя налипшую паутину. – Не знают они о ней, что ли? – Голос из-за рук на лице звучал приглушённо.

– Тень? – спросил я, вспомнив утреннюю гостью. Тенью я бы её не назвал, но мало ли как в этом мире называют подобных существ.

– Да что с тобой? – вспылил Браир, раздражённо глядя на меня.

– Память, забыл? – Я постучал пальцем по виску, размышляя над тем, что стоит оставить Браира в покое, пока он, и вовсе раздраконенный явно неудавшейся ночью, не слетел с катушек совсем.

– А, точно, – мгновенно успокоился он, расслабляясь. – Точно ведь, память. – И замолчал, таращась перед собой так, будто спал с открытыми глазами.

Я решил вот прямо сейчас его не трогать. Да и вообще, собеседник из Браира был так себе.

Оглядевшись по сторонам, я приметил парня, с которым вчера весьма плодотворно поболтал. Он был оруженосцем одного из воинов. Если быть точным, болтливым оруженосцем, мне на радость. Довольно высокий для местного жителя, худой, остроносый, с яркими голубыми глазами и неровно обрезанными по плечи волосами пшеничного цвета. Лет семнадцати-восемнадцати, по-юношески угловатый, порывистый, но с цепким, внимательным взглядом, в котором таилось вечное нетерпение и, казалось, усмешка.

А ещё мне легче было разговаривать именно с ним, так как речь Ледара, в отличие от многих других, казалась правильной, что ли. Хотя иногда он, то ли забываясь, то ли, наоборот, притворяясь, начинал говорить простовато.

– Как спалось, Ледар? – спросил я, помогая ему установить над костром котелок.

– Отвратительно, – поделился он, сверкая синяками под глазами и вымученной улыбкой, которую буквально натянул на лицо.

– А что так? – Я добавил в голос максимум заинтересованности и вопросительно посмотрел на Ледара, зная, что он попросту не сможет устоять и всё расскажет.

– Неудачное место для ночёвки выбрали. – Как я и думал, его прорвало. Усталость с лица никуда не делась, но вот глаза загорелись. – Тёмное тут место: силы из людей тянет, когда они спят. И неудивительно.

– Правда? А Браир сказал, что тут какая-то тень обосновалась.

– Так он правду говорит. Тени водятся только в тёмных местах, – прошептал Ледар, увлекая меня в лес за хворостом. Я с сомнением поглядел на кучу дровишек около костра, но упираться не стал и последовал за парнем.

Ещё вчера во все эти бредни с темнотой я, может быть, и не поверил бы, но так как сегодня утром имел честь познакомиться с кем-то явно потусторонним, то мой скептицизм затух в самом начале.