Ал Коруд - Рожденные в СССР. Обретение

Понятно, что к энтузиазму руководства заведения должны были приложиться «блат» в тресте, возможности не совсем стандартного снабжения и тщательный подбор персонала. Обо всем этом им уже успел вкратце рассказать Бадаев. Судя по некоторым позициям в меню, ушлый снабженец потому сюда и был вхож. Во всяком случае их компания прошла в кафешку безо всяческой заминки, да и официант нарисовался практически моментально. В реалиях советской жизни это много обозначало.

Значительной части попаданцев, заставшим Союз еще детьми, оказалось внове узнать, что ранжирование в обществе семидесятых далеко не всегда было связано с толщиной кошелька. Связи и личные знакомства значили намного больше. От обилия всевозможных горизонтальных взаимоотношений буквально мельтешило в глазах. Но никуда от этого не деться. Общество всегда само регулировало некоторые аспекты, не охваченные тяжелой дланью власти.

Постепенно зал кафешки наполнялся людьми, пришло много молодежи, ведь у студентов были каникулы. Глаза Степана то и дело выхватывали среди посетителей обладательниц длинных стройных ножек. В моде царило мини! С ума сойти, сколько в семидесятых в Москве было модных и ослепительно красивых девушек. Или так на него алкоголь действует? Главное – не забыть, что ты уже женат. И женат на очень красивой и умной женщине. Так что ни-ни! Даже не думай! Но боже, какие красавицы только что прошли мимо. В их заведении все такие явные спортсменки? Фигуры просто на зависть! У этих точно нет никакого целлюлита!

– Вот я вам так прямо и заявлю – грядут большие перемены!

– Мы и без тебя видим, – не унимался в алкогольном запале Бадаев. – Андропов со своей камарильей куда-то запропастился и ни слова. Суслова с Громыко давно на официальных сборищах видели? По «Голосам» чёрт-те что творится.

– Слушаешь? – вскинул пьяно голову Власов. Никому из них не требовалось дополнительных объяснений, что такое «Голос Америки» и «Радио Свобода».

– Куда без этого – «Не читайте за завтраком советских газет». Все надо вычитывать между строк. Тьфу!

– Ты прав, Гоша. Местная идеологическая машина поистине безобразна, замшела и потребляет слишком много топлива. Понятно почему они постоянно проигрывают Западу. Ноль креатива и энергии! Как будто не было двадцатых годов с их блестящим искусством!

– Ну а ты, значит, типа на нашей стороне?

– Знаешь, да! Черт побери, мне даже интересно ввязаться в подобную драчку. Деньги что – дрянь! Были они у меня и немалые. И что – счастье принесли, удовлетворение? Главное в нашей действительности – это дело, ради которого не жалко потратить еще одну жизнь! Зря смеешься, Гоша, этот строй не так плох при всех его совковых недостатках. Ты много тут встретил по-настоящему несчастливых людей?

– Да как-то…– Гога замялся, – да я не против, но быт просто ужоснах.

– Все решаемо. Теорию конвергенции, кстати, пока никто не отменял.

Степан поднял удивленные глаза. Что-то в последнее время он стал частенько слышать это модное словечко. Работа среди творческой научной интеллигенции позволяла быть в курсе новейших общественных веяний. Он ради неформальных разговоров даже начал покуривать. То есть не курить регулярно, а иногда пропускать сигаретку другу. Надежда была очень этим недовольна.

– Хочешь сказать?

– Ничего конкретно говорить не буду, сам понимаешь, – Анатолий вальяжно усмехнулся и наполнил рюмки по новой. – Только, братцы, верно одно – впереди большие перемены во всем и вся, – он сделал акцент на слове большие. – Наверху, ох какое идет шевеление!

– Твоя премия связана с этим?

– Возможно, хотя я сейчас тружусь на внешнем фронте, – коньяк развязал язык журналиста, да и здесь были свои, вряд ли тут же побегут в органы. Мерзликин в этом плане больше опасался местных сослуживцев. Люди из будущего получили отличнейшую прививку от стукачества. «Не верь, не бойся, не проси!» – Но вот что я могу сказать открыто вам, братцы. Готовится новая Конституция, комиссия уже создана, научные институты подключены, на съезде объявят публично.

– Так это… – Степан пытался вспомнить обрывки из познания прошлой жизни. – В тот раз объявили о построении общества Развитого социализма, новая, так сказать, веха в жизни советского государства. Сейчас что удумают? Первая стадия капиталистического коммунизма?

– Все бы тебе ёрничать, Степа. Точно не знаю, но стоит вопрос некоторого расширения понятий общественного строя. Пока думают, как это дело перед народом обставить. Так что и в экономике послабления будут. Кооперативы, частники, но – под мудрым руководством партии.

– Её роль закрепят в Конституции?

– Учли, получается, коммуняки китайский опыт, – криво улыбнулся Гоша.

Холмогорцев ехидно оглянулся на товарища:

– Уже предвкушаешь?

– А то! Это сколько возможностей откроется!

Анатолий хлопнул Бадаева по плечу:

– Зря торопишься. Там, – он показал пальцем наверх, – то же не дураки сидят. Хрен вам, а не новый капитализм! Отпустят чуток вожжи, чтобы шестеренки наново смазать. Потом опять раскулачат. В девяностые прошло, потому всех на социализм было уже по хрен. Здесь же никто от него отказываться не собирается. Просто строить будут иную ступень.

– Толик прав, никто просто так сейчас власть не отдаст. Ошибки перестройки, вернее, прямое предательство интересов страны сейчас уже не прокатит. Старики без гарантий место не уступят, а у них здесь ох какая силища и влияние. Тем более что они уже знают, кого стоит к ногтю прижать. Здорово не завидую Ходорковским, Гайдарам и прочим Собчакам в этом мире.

– Может, и к лучшему, – Дмитрий снова очнулся, друзья уже знали о странном свойстве Власова быстро хмелеть и через некоторое время «возвращаться». – Больно уже иначе поганые следующие двадцать лет получатся. Лучше уж с Советами, чем с теми падлами, которые о нас ноги вытирали. Да и Афгана здесь точно не случится.

Все за столом замолчали. Одно то, что не произойдет нескольких кровавых войн, буквально высушивших народную душу, перевешивали кучу иных аргументов. В эти годы в советских школах учились парни, которым в другой истории было суждено лечь от душманских пуль, а на улицах в скором времени начнут гулять беременные мамочки будущих солдат, погибших в кровавой и никому не нужной кавказской бойне. Кто в здравом уме не захочет предотвратить их никому не нужные смерти. Заигралась страна в свое время в имперские гонки, забыв о собственном народе.

– Есть и еще одно обстоятельство, – Мерзликин оглядел притихшую компанию, – есть мнение, что кроме партийных и комсомольских организаций к управлению страной надо больше привлекать различные общественные организации. Делать это вполне официально через выборы в Советы.