Галина Чередий - Мой выбор

– Нет, – взмахнула я ресницами, глядя честнее некуда. Ну, я надеюсь. Не факт, что уже удается совладать с мимикой на новом лице. Или гримасы в стиле кота из Шрэка здесь считают умильными. – Кто те, – заносчивые золотые засранцы, – мужчины, что приходили ко мне?

– Неужели вы и наших Светил не припоминаете? – продолжил подозрительно пыриться на меня киор, будто я чуть ли не преступница. – Мужчин, в чьей постели вы проводили почти каждую ночь последние два месяца?

О-о-о… то есть… ни хрена себе! Да как это… вообще! Я не такая! С двумя? Серьезно? По очереди или… не-е-е-ет! Да мои сексуальные приключения до сих пор до минета-то всего раз доходили, никакого, блин, экстрима, жесткача или даже фантазий о групповушке. Два месяца? Каждую ночь? Ну и шалава ты, прости господи, кио Хитоми! То есть… нет, я не ханжа, каждый делает что хочет и с кем, но блин! Теперь, по всему выходит, в этом теле живу я и ни хрена не готова расхлебывать последствия чьей-то похотливости!

И погодите… Это, получается, и остальных, включая эту истеричку Инсару, Светила тоже вдвоем… хм-м-м… В смысле… это в порядке вещей? В этом мире или конкретно здесь? Почему? У этих Светил по одиночке проблемы? Да плевать мне на это, не о том думать надо, Соня!

Мое зависание не ускользнуло от киора Вайса. Но он счел это признаком пробуждения моей памяти.

– Ну же, теперь припоминаете, кио Хитоми? – Да боже меня упаси от таких воспоминаний! – Вы являетесь их любимицей, и внимание Светил приковано к вам с того момента, как они купили вас у вашей семьи. – Купили? Как козу на базаре? – Два месяца назад они посетили вашу родную провинцию Лашкод, страдающую от жесточайшей засухи, и вернули своей благословенной силой воду в колодцы, горные ключи и родники, уничтожив злонамеренное заклятье подземных Нечистых. Все чествовали и прославляли их. В том числе и ваши близкие вместе с вами. И к вашему счастью, взоры Светил выделили вас в тысячной толпе, и возраст вашего позволения наступил ровно за сутки до этого счастливого события. Ваша семья была готова принести вашу невинность Светилам и просто так, в благодарственный дар за чудо. Но наши Светила всегда славились необычайной щедростью и благородством, так что ваша семья теперь богатейшая в вашей провинции и может гордо заявлять всем, что вы проживаете в дворцовых чертогах на правах избранной, – вещал Вайс, так и расхаживая вокруг меня и цепко вглядываясь в лицо, на коем я очень старалась изобразить озарение вместо отвращения. – Вашему везению люто завидуют все женщины империи, а после удачного прохождения обряда подселения и даже все Проводницы.

Да уж, есть чему позавидовать, ничего не скажешь. Родная семья продала невинную девчонку двум правителям-извращугам в безраздельное пользование. Те ее, я так понимаю, мигом развратили, превратив в нимфоманку, у которой по ногам течет, только они до нее дотронутся. И так они ее «любят», что заставили пройти какой-то чертов обряд, под который, я так понимаю, отбирают обычно каких-то специально заточенных теток. И еще толком не оклемалась, как они уже примчались с намерением ее поиметь на радостях, что кони не двинула, видно. Да еще и эти самые тетки ее, судя по всему, ненавидят люто за все про все. Да ошизительное везение. И у самой Хитоми, и у меня теперь. Мне мигом прямо жалко так стало нас обеих. Но себя жальче. Потому что если моей человеческой сущности суждено развеяться в ближайшее время, то я исчезну, и все. Кончилась Соня Самойлова. Еще в жизни ничего толком не повидавшая, кроме разве всякой чертовщины, что другие видеть не в состоянии. Ни любви безумной, ни замужества, ни детей не случилось. Как тут не пожалеть. Но и если каким-то макаром вышло, что, наоборот, сущность Хитоми развеялась, а я остаюсь, то все равно жалко себя. Мне же теперь во всем этом дерьме барахтаться.

– Ну что, теперь-то вы все вспомнили, кио Хитоми? – напомнил мне о своем навязчивом присутствии киор Вайс. – Или же я могу помочь вашей памяти с помощью замечательного зелья.

– Замечательного? – насторожилась я.

– Безусловно, за исключением небольшого побочного эффекта в виде головной боли. Довольно… продолжительной. Что, как вы понимаете, не придаст хорошего расположения духа нашим Светилам.

Ссышь, птиц лупатый? Ага, так и есть. Потому и кружишь тут и тревожно в лицо мне зыркаешь. Задница-то в огне, походу.

– Не нужно зелья, киор Вайс, – осклабилась я в улыбочке. – Я вспомнила уже почти все. Остались какие-то мелочи, и они вспомнятся в ближайшее время.

– Вы уверены? – Наши взгляды столкнулись. А ведь он ни черта мне не верит. Но вот ведь какая штука, и признавать, что что-то (читай все) пошло не так, тоже категорически не желает. Потому как, очевидно, Светилы его по голове за это не погладят, а то и, гляди, отхватят ее.

– Не надо зелья, – отчеканила я, не прерывая зрительный контакт. Откуда мне знать, что ты, гад пучеглазый, не предпочтешь меня насмерть опоить или вон как ту бедолагу рыжую до состояния растения, только бы концы в воду. – Киор Вайс, я бы еще поспала. Благодарю за заботу.

Я приподняла брови и многозначительно указала глазами на дверь, предлагая свалить.

– Я приду завтра прямо с утра, и мы с вами освежим еще вашу память, если за ночь она не станет полной, – прозвучало зловеще.

– Безусловно. – Держи карман шире, как же.

– Снов вам крепких, кио Хитоми, набирайтесь сил. Они вам будут очень нужны. Светила скучали. – Это «скучали» прозвучало пипец как угрожающе. Даже при всем моем уже понимании, какого рода эта скука, почудилось, что под очевидным мне слоем дерьма есть еще нечто. И куда как хуже. Из разряда того, от чего хочется перекреститься, истово шепча «чур меня!».

Само собой, ни о каком сне и речь не шла. И не только потому, что за окном белый день. Черт его знает, есть ли тут вообще ночь. Или это чисто фигура речи и погрешности перевода в моей голове. Я же помню эту задержку поначалу, когда до меня не сразу «доходило». Типа переводчик барахлил. Надеюсь, он не работает, как автоматический на том же Гугле. Иначе хрен знает, насколько правдиво я воспринимаю все, что говорят вокруг. Но исходя из того, что уже узнала… что, блин, мне делать? Я НЕ ХОЧУ! Не хочу быть постельной игрушкой для этих золотых Светил. Да у меня от одной мысли, что кто-то из них опять коснется и я перестану собой владеть, тошнота подкатывает. Может, Хитоми, выросшей тут, это подходило и было даже за счастье, но не для меня. Нет! Золотые идолища вызывали у меня только жесткое отторжение, так что эта реакция тела ощущалась полноценным актом насилия над собственной природой. Супер. Ладно. С этим ясность. И что делать-то? Куда мне бежать? И есть ли вообще вариант убежать?

Навернув кругов сто по комнате, прежде чем осознала, что мечусь как зверюга в клетке, я забралась-таки в постель за плотный багровый занавес и вытянулась, решая, как же мне быть.