Алиса Атарова - Tempus

– Нет, что вы, – хмыкнул его новый знакомый, поясняя, словно ребенку. – Обычная музыка.

– Ладно, – Мэтью поджал губы и кивнул, безропотно соглашаясь. Ну, музыка так музыка. Хоть кордебалет в голове у этого человека пусть играет. Ему до этого дела нет. Половина города сидела на опиуме, немудрено, что многие из них слышали «музыку».

Они помолчали, а затем Мэтью все-таки не сдержался:

– И что там передают?

– О! Это прекрасная музыка. Мелодия смерти, – шутливое настроение Мэтью тут же стухло. – Что вы здесь делаете в это воскресенье? – спросил его молодой человек, не продолжая предыдущую странную тему. Мэтью был ему за это благодарен, потому что у него мурашки побежали от того, с каким чувством этот человек сказал про смерть.

– Провожу свое время в приятном заведении, – хмыкнул Мэтью, махнув рукой в зал. Один из игроков в карты как раз смачно плюнул на пол. – С приятной компанией, – тут же поправился он, отсалютовав молодому человеку кружкой, но у того уже ничего не осталось. – Кажется, я просто невыносимо одинок, и мне больше некуда пойти, – заключил он, со стуком ставя эль на стойку.

Мужчина в полутьме понимающе хмыкнул.

– Понимаю. Когда вы зашли, я сразу же обратил на вас внимание – такие люди здесь нечастые гости, очень уж вы… – он сделал паузу, пытаясь подобрать слово. Он ворочал языком словно с трудом, и буквы выходили у него округлые, выпуклые, создавая непередаваемый акцент, – чистенький. Мне показалось, или вас что-то гложет? – он взмахом руки заказал себе еще одно пиво и наклонился к нему.

– Так и есть, вы не ошиблись, – подтвердил Мэтью, снова отпивая.

– Женщина? – понимающе кивнул тот.

Молодой человек от неожиданности подавился элем.

– Почему вы так решили? – спросил он, откашливаясь.

– Я давно понял, что у честного человека все беды от женщин. Эти kobiety 10 10 Женщины (польск.). все одинаковые, – доверительно и очень зло сообщил собеседник, сжимая кулак, лежащий на столешнице. Пальцы у него были длинные, какие-то посиневшие, а ладонь, напротив, широкая. – Им только дай волю, они на шею сядут. И так им не пойдет, и эдак не выйдет. Fuj 11 11 Тьфу (польск.). ! Вот по вам прямо видно, что одна из них вас допекла. А главное: на лицо они хорошенькие, а внутри… Хотелось бы мне узнать, что на самом деле у них внутри под всеми этими корсетами и юбками… – он подозрительно огляделся по сторонам и неожиданно пригнулся к Мэтью, желая сообщить какой-то секрет. – Такие ли же они холодные? – прошипел он заговорщицки.

– «Холодные»? – не понял тот. Когда незнакомец наклонился, его лицо наконец-то попало в свет лампы, и он смог разглядеть его лицо, оказавшееся не самым приятным: маленькие темные глаза, большой нос с горбинкой, впалые скулы, заросшие щетиной щеки и выражение какого-то некрасивого безумия. Он в целом выглядел довольно неухоженно, от него пахнуло неприятным смрадом немытого тела и пивом. Мэтью чуть отстранился, не в силах выносить запах. Новый знакомый заметил его брезгливость, и отодвинулся. – Вы, наверное, имели в виду «хладнокровными»? Могу сказать, что многие из них и вправду умеют себя держать очень холодно, – по-своему понял юноша, списав эту оговорку на незнание английского.

– Нет, вы все правильно услышали. Я говорил об их холодности – внешней и внутренней. У них нет сердца, – поправил его тот.

– А вы проверяли? – не удержался Мэтью, глядя на молодого человека с ноткой презрения. Разумеется, если не следить за собой до такой степени, всякая женщина будет обходить тебя стороной.

– О, конечно, проверял! Множество раз! Паршивые создания, – выплюнул тот.

– А вы пробовали… привести себя в порядок, например? – осторожно спросил его юноша. Тот казался ему немного безумным, поэтому не хотелось его зря провоцировать. – Надеть чистую одежду, причесаться, – затем он с сомнением посмотрел на немытые космы молодого человека, – может быть, побриться налысо… – продолжил он, но его перебили.

– Нет, мы слишком разные. Женщины грязные, – не согласился его новый знакомый. Мэтью посмотрел на него с иронией, намекая на его внешний вид, но тот оказался непрошибаемым. – Я их ненавижу, – доверительно сообщил он. – Бессердечные творения Господа. Я бы хотел, чтобы они все исчезли. Ведь тогда и ваши проблемы исчезнут, молодой человек!

Молодому человеку стало немного не по себе. Он не совсем понимал, правильно ли он толкует слова собутыльника – из-за опьянения у того путались слова, и он выговаривал их все хуже, вставляя слова на своем языке.

– Проклятые kobiety ! – снова выругался он.

Мэтью рассеянно кивнул. Должно быть, этого несчастного просто бросила жена, и теперь он обозлился на всех женщин этого мира. А вкупе с алкоголем мысли его начали путаться, и ненависть стала прорываться наружу, встретив «понимающего» собеседника.

– Кем вы работаете? – решил сменить он тему, поскольку эта казалась ему очень неприятной.

– Парикмахером, – рассеянно сказал тот, переставая ругаться на своем языке. – А вы?

– Кучером.

– Должно быть, это невероятное чувство – смотреть на людей сверху. Все сверху кажется таким… незначительным сразу, разве нет?

– Пожалуй, – Мэтью никогда не задумывался о подобном, но теперь был склонен согласиться, что сверху вид действительно был иным. Спускаясь с колок, он иногда ощущал. Словно возвращается с небес на землю. – Вы не местный?

– Уже семь лет как местный. Тут же все так говорят? Раз приехал, закрепился, значит, через некоторое время можешь свободно ругаться на других, кто приехал позже тебя, – отозвался тот. – А что? – этот вопрос прозвучал с вызовом, из голоса исчезла доверительность, с которой молодой человек прежде говорил.

– Я услышал в вашем голосе знакомый мне акцент. Я тоже приехал в Лондон, мы с вами в одной лодке. Я из России, – улыбнулся Смит, стараясь звучать дружелюбно.

Тот тут же расслабился:

– Значит, почти земляки. Я из Польши, – в его голосе появилась теплота, когда он заговорил о родине.

– Редко встретишь в Ист-Энде кого-то из такого далека, но это не может не радовать, – отозвался Мэтью.

– Вы правы, вы, несомненно, правы! – этот человек поднял свою кружку, собираясь с ним чокнуться. – За Родину, где бы она ни была!

– За Родину!

Сделав по глотку, они замолчали, куря свои трубки.

– Я приехал в Лондон за лучшей жизнью, – протянул его новый знакомый, глядя на стакан пива, – а обнаружил, что лучшей жизни не бывает.

Мэтью уставился на него, чувствуя какой-то отклик в своей душе. Было в словах этого человека и печаль, и безумие, и ярость. Они еще немного поговорили о делах нынешних, пожаловались друг другу на вонь в Лондоне и то, что лето обещает быть холодным. А также о каких-то новых реформах в правительстве. Сам Мэтью мало интересовался политикой, но его знакомец, которого, как оказалось, зовут Аарон, горячо приветствовал некоторые недавно принятые законы.