Виктор Тюрин - 1918 год: Расстрелянное лето

– Я… Не, я ничего не покупаю. Ошиблись люди.

Скупщик был под стать своему охраннику, крупный мужчина, но жира сейчас в нем было столько же, сколько и мяса. Седой волос уже накрыл виски и часть бороды. На вид мужчина дородный, благообразный, а глаза цепкие, злые и хитрые. Такими большевики изображали фабрикантов или купцов в газетах и плакатах.

– Пусть так. Кто еще дома?

– Никого.

– А жена?

– Уехала днем к сестре.

– Когда будет?

– Завтра к вечеру обещала.

Барыга уже пришел в себя, поэтому я решил его снова удивить.

– Мне Мельник сказал, что атаман скоро поезд брать будет.

– Мельник? Тебе? А ты хто? – в его глазах снова появилось недоумение. Что за птица такая в его двор залетела?

Вместо ответа я схватил его за плечо и развернул лицом к стене:

– Руки вверх поднял и оперся ими на стену. Вот так. Теперь ноги развел в стороны.

Когда он застыл в неудобной позе, внимательно его обыскал, но кроме небольшого ножа, острого как бритва, за голенищем сапога, ничего не обнаружил.

– Пошли в дом. Поговорить надо.

Войдя в дом, мы сели за стол. Несмотря на мои доводы, хозяин дома вбил себе в голову, что я грабитель, а про лошадей и оружие рассказываю для того, чтобы вызнать про его тайники. Почему не постучал в ворота, почему убил его собаку и охранника, на что я ему отвечал: беру вину на себя, а поэтому отдам лошадей и оружие за половину цены. Даже за треть. Когда мне надоело слушать его наглое вранье, я решил его немного припугнуть, вот только на лице хозяина неожиданно появилось непонятное мне, но при этом хитро-злобное выражение.

«Что-то задумал, ублюдок».

– Я все отдам, только жизнь оставьте! Не убивайте! Христом Богом молю! – тут хозяин дома неожиданно сполз со скамьи, встав на колени. – Жить хочу! Все отдам! Все!

При этом он как-то напрягся. Мне даже почудился на его кривящихся губах оскал старой опытной крысы, которая выбирает момент, чтобы броситься на тебя. Интуиция подала сигнал тревоги.

– Встал! Живо! – и я выразительно качнул стволом револьвера.

Мирон несколько секунд колебался, не зная на что решиться, но все же медленно, поднялся на ноги. Засунув револьвер за пояс, я шагнул к нему, специально провоцируя его на действия. Скупщик, посчитав, что у него появился шанс, бросился на меня и налетел на элементарный прием. Когда его туша с грохотом рухнула на пол, я присел и заглянул под стол.

«Так я и думал».

Под столешницей на мягких кожаных петлях висел обрез двустволки. Вытащив обрез, положил его на стол, затем повернулся и посмотрел на Мирона, который только начал приходить в себя. Со стоном приподнялся, оперся на локоть, с дикой злобой посмотрел на меня.

– Долго лежать собираешься?

– Ты… мертвец! Атаман за меня с тебя живого шкуру сдерет! На ломтики порежет!

У меня просто не было времени на долгие разговоры, поэтому пришлось сразу приступить к делу, а спустя какое-то время, захлебываясь соплями и слезами, глотая слова, он рассказал мне все, что я хотел знать. Для проверки его слов я вскрыл три тайника, как в доме, так и во дворе. Доставать ничего не стал, просто убедился, что они там, где он указал. Вот только золота там не было.

– Где золото?

Несмотря на страх, в глазах бандитского скупщика мелькнула бешеная, неуправляемая ненависть. Сейчас он, наверно, продал бы свою душу дьяволу, чтобы иметь возможность убить меня.

– Ничего не скажу. Мучай меня, пытай, сволочь, все одно не…

Вот только слово он свое не сдержал, а еще спустя пятнадцать минут я вскрыл последний тайник в подполе, где в узелке лежали царские монеты, а также драгоценные изделия из золота. Стоило мне все это богатство выложить на стол, как Мирон вдруг по-детски заныл, не отрывая взгляда от горки золота:

– Мое. Это мое. Не отдам. Мое.

Я посчитал, что на этом общение с хозяином можно закончить. Мертвецов, вместе с собакой, оттащил в сарай, в котором находился один из тайников. Оружие для бандитов. Длинный и широкий ящик, битком набитый винтовками и револьверами, лежал в яме, завернутый в двойной слой брезента, присыпанный землей. Постоял несколько минут во дворе, уже в полной темноте, пропуская через себя различные звуки. Людей в деревне вообще не было слышно, только где-то лениво тявкала собака. Приоткрыл ворота, после чего вышел, нашел лошадь и отправился в обратный путь.

От скупщика мне стало известно, что бандиты не собираются появляться здесь в ближайшие несколько дней, так как готовятся к нападению на поезд, поэтому мы с бароном решили переночевать в доме Мирона. После того как схлынул адреналин, на меня навалилась такая усталость, что мне пришлось попросить барона о дежурстве на первую половину ночи. Парень, зайдя во двор и никого из хозяев дома не увидев, все понял и теперь сидел на лавке, съежившись, только изредка бросал на нас испуганные взгляды.

– Поручик, есть будешь?

– Нет.

Уснул я раньше, чем щека коснулась подушки, а проснулся от чувства присутствия чужого человека. Тело напряглось, а рука автоматически скользнула под подушку, выхватывая револьвер.

– Кто тут? – спросил я, нащупав глазами в сумерках стоящую в шаге от меня фигуру человека.

– Тихо, поручик. Тихо, – раздался голос барона. – Вы словно, как зверь. Весьма впечатлен.

– Сколько сейчас времени?

– Думаю, через час рассветет. Нам пора собираться и ехать.

– Почему не разбудили?

– Две ночи без сна – это много для человека, а я свое досплю по дороге. Привычка, знаете ли, у меня такая есть, даже сидя на лошади, могу хорошо выспаться. Вставайте!

Штаб-ротмистр все это время, пока мы с парнишкой готовили завтрак, занимался лошадьми. Накрыв на стол, я позвал барона. Завтракали мы по-царски. Колбаса, горячая вареная картошка, свежий хлеб, зелень. Сенька сидел за столом, не поднимая глаз, вялый и хмурый. Жевал он нехотя, зато нас с бароном уговаривать не надо было, уплетали за обе щеки. После завтрака я нашел объемистый дорожный баул и небольшой саквояж, после чего быстро пробежался по тайникам мертвеца. Брал то, что считал пригодится, как в дороге, так и в дальнейшей жизни. Барон зашел в избу в тот самый момент, когда я укладывал в саквояж ценные вещи, драгоценности и золото. Я повернулся к нему:

– Половина – ваша.

Мне было интересно, как он отреагирует на мое предложение.

– Кто вы? – вдруг неожиданно спросил он меня.

– Человек, как и вы. И еще, как говорили древние: многие знания – многие печали.

– Надеюсь, что ваша фраза не прозвучала как угроза.

– Что вы, барон. Даже в мыслях не было. Ведь вы мой проводник в этом, пока непонятном для меня, мире.

– Проводник. Хм. Надеюсь, что я не введу в наш мир посланца дьявола. Очень не хотелось бы, знаете ли… – фон Клюге несколько секунд задумчиво смотрел на меня, потом добавил: – Впрочем, об этом мы можем поговорить в другой раз, а сейчас нам надо ехать.