Александр Федотов - Перст судьбы

– И ничего труд не принудительный, работают исключительно по желанию.

– Конечно кто желает умереть голодной смертью, судя по твоим рассказам о размерах и составе обеденных порций, тот не работает, а кто хочет жить тот идёт на работу.

– Всё не так!

– А ты видно мазохист коль так отчаянно защищаешь свой образ жизни, скажи ещё что ты не ребёнок.

– Конечно я не ребёнок, с двенадцати лет выдают временное удостоверение личности. И также с этого возраста присваивается временный гражданский статус F с первой категорией.

– Мрак. Надо будет это менять.

– Конечно, сейчас надо будет пройти тест на определение наличия таланта, и нас переведут в другую группу. Там лучшее обеспечение вещами и обедами, а также хорошо учат и можно совсем не работать.

– Погоди ты со своим талантом, сначала всё проверим и выясним чтобы не облажаться.

За разговором время пролетело незаметно и пробираясь по ярко освещенным торговым улицам и через квартал красных фонарей, я наконец выбрался, в знакомый Синдзи квартал. Та улица кстати оказалась именно освещённой фонарями красного цвета, но несли они несколько иное предназначение чем в моём привычном мире. Когда Синдзи узнал о чём я думал при упоминании “улицы красных фонарей”, он совсем не смутился, чего я подспудно ожидал. А объясни что тут с этим делом гораздо проще, практически любая девушка или женщина, пройдя, простой медосмотр может зарегистрироваться на специальном сетевом портале. Разместив там доступную всем анкету может в любой удобный момент принимать клиентов. Я ещё специально уточнил, является ли замужество помехой. Синдзи заверил что нет, это вполне в нормах морали данного общества. Странный мир. У нас всё не так. Хотя вернее будет сказать, у нас БЫЛО всё не так, мне теперь тут жить. Хотя эта идея несмотря на ее дикость в чём-то мне нравилась. Местные власти хотя-бы как то решили проблему с этим вопросом и за одно очистили этот бизнес от криминала. Прозрачность – лучшая защита.

По диковатому району среди переполненных мусорных контейнеров, по улице освещенной редкими, постоянно мигающими фонарями добредаю до здания приюта. Серые бетонные стены исписаны полустёртыми и частично закрашенными граффити. Видно что владелец приюта борется с народным творчеством, но желания людей выразить своё мнение сильнее. Это забавно, но среди надписей замечаю “Viva Cuba! Viva la Revoluсion!”. Похоже в этом мире не обошлось без маленького островка свободы. Кстати надо будет выяснить вообще где географически я нахожусь.

– И выяснять не надо, Хайбэй-Тибетский автономный округ в провинции Цинхай, город Хайянь.

– Это всё отлично, страна-то какая?

– Как какая? Ты вообще откуда?

– Блин, ты разрешил непонятной сущности из непонятного астрала занять твоё тело, неужели ты думал что я местный?

– Да… Я вообще первый раз с таким сталкиваюсь..

– А я, блин, в десятый, давай обстановку разъясняй!

– Великая Народная Социал-Националистическая Коммуно-Монархическая Империя. Самая великая страна на континенте, ну может в чём-то немного уступает только Российской Монархической Диктатуре Пролетариата и Восьмого Съезда народных Революционеров.

– Да, потрепала Вас, местных, жизнь-то, потрепала, коль вы к таким формам государственного устройства пришли.

Ладно, хватит политинформации, как тут внутрь попасть?

Я стоял перед массивными дверьми. Всё ещё сомневаясь, в правильности принятого решения, надавил на кнопку звонка. Из-за двери не раздалось ни звука. Хотя Синдзи и предупредил что так и должно быть, всё равно возникло чувство что кнопка неисправна.

Дверь мне открыла хозяйка. Необъятных размеров женщина с засаленными волосами собранными в пучок на затылке и заткнутый парой вязальных спиц. Одета она была в несколько пестрых шелковых халатов напяленных друг на друга. Самый верхний был изрядно украшен жирными пятнами и потёками, казалось, всех цветов радуги. Черты лица для такой туши были излишне мелкими. Поросячьи глазки прятались в глубине болезненно пухлых щёк, а небольшой нос едва виднелся над миниатюрным ртом обведенным ярко-красной помадой. Она наверное очень любила косметику. Помимо нарисованных помадой губ, так же она, зачем-то, нарисовала на своём лице брови, и сильно оттенила глаза.

Уставившись на меня она пару секунд глядела, а затем воровато оглянувшись, ловко для такого размера тела выскочила из-за двери и с не дюжей силой втащила меня внутрь. Захлопнув дверь, она приперла меня к стене своим животом и принялась допрашивать.

– Негодный крысеныш, ты где пропадал? И куда подевалась ваша группа?

– Вы не слышали о трагедии на заводе?

– Меня не интересуют ваши проблемы на работе. Вы должны отрабатывать то шикарное содержание, которое, я, бедная женщина, из доброты душевной Вам, бездельникам, предоставляю.

Я непонимающе на неё уставился, но Синдзи вышел на связь и объяснил, что хозяйка в прошлом работала актрисой в странствующем балагане и от этого сохранила страсть к актерской игре. И вправду присмотревшись я заметил что несмотря на ее пылкую речь и заламывание рук, глаза ее блестят холодным светом.

Подхватив ее тон рассказал что наша группа возвращаясь со смены попала под горячую руку в сражение нескольких одаренных. И если из наших никто более не пришёл то и ждать больше наверно не кого. Сказав, что ей надо всё обдумать и проверить, она выдала мне на ужин затрещину, от которой я упал на пол она удалилась в свою комнату. Поднявшись на ноги, я не обращая внимание на бормотание Синдзи в гудящей голове отправился в комнату уже наверно бывшего отряда.

Сначала надо умыться. По коридору иду до самого конца. Там ванные комнаты. Захожу в мужскую. На дворе ночь поэтому в ванной пусто. Умываюсь и скинув грязную одежду иду в душ. Встав в кабинку под лейку душа кручу краны. Вода не идёт. Голос Синдзи в голове хихикает и объясняет что банный день – суббота. А сейчас вода отключена. Возвращаюсь к умывальникам и по подсказкам кое-как обтираюсь влажным полотенцем. Ссадины, ушибы и порезы зверски болят, но никакой аптечки, опять же по словам моего внутреннего голоса нет. Закончив с гигиеной как могу застирываю одежду, другой у меня похоже нет, так что ее надо беречь. На этом заканчиваю посещение туалета. Спать хочется уже не по-детски.

Дойдя до самой обшарпанной двери в коридоре толкаю ее и захожу внутрь. В небольшой клетушке с единственным окном на торце по обе стороны стоят трёх ярусные, металлические кровати образуя посередине комнаты проход. В изголовье каждой кровати приделан небольшой фанерный рундучок. Видимо для личных вещей. Хотя наверно мало кто там отважится хранить что-либо ценное. Проходя мимо кроватей замечаю что часть ящичков сломана. Дохожу до своего места. Взобравшись на кровать развешиваю на спинках влажные тряпки. что же день грядущий нам готовит? Ладно пора спать.